получает огромное удовольствие в компании ринг-бойцов. Будь начеку, Регол.
— Всегда, леди. — Он молча кивнул. — Особенно рядом с Гретхой, но едва ли в меньшей степени в домах богатых и влиятельных. За исключением присутствующих, конечно.
Они все рассмеялись над этим, хотя, вероятно, по четырем различным причинам.
— А когда, скажи на милость, Шерзал будет иметь удовольствие побыть с тобой, Регол? — спросила Ара, Сис вплоть до кончиков пальцев.
— Примерно через месяц. — Регол опустил ложку в суп, очистив ее с восхитительным отсутствием чавканья. — Праздник... Стиввана?
— О! — Терра захлопала в ладоши. — Праздник Стиввана? Тогда ты будешь не один, дорогой Регол. Будут все, кто есть кто-то. Шерзал разослала целую тележку приглашений. Я сомневаюсь, что в этот день в любом особняке Сис останется кто-нибудь моложе пятидесяти. Я бы не удивилась, если бы она пригласила принцев Дарна и военачальников Скифроула! Она обещала нечто потрясающее!
— Не могу дождаться. — Регол, казалось, разочаровался, узнав, что трапеза во дворце окажется менее интимной, чем он ожидал.
Прибыли главные блюда: зажаренные целиком павлины, восхитительно украшенные грибами, затем краснокетч, выловленный из талых рек с южного льда. Нона самоотверженно ела, пораженная мыслью, что еда может быть намного лучше, чем та, что подавалась в трапезной Сладкого Милосердия, которую она считала раем.
Вслед за слугами, убиравшими второй набор тарелок, появилась горничная с подносом, уставленным фарфоровыми чашками, наполненными ароматной дымящейся жидкостью. Нона неуверенно посмотрела на чашки.
— Это называется чай, Нона. — Ара взяла свою. — Настой из листьев, выращенных в Геруле. Пьют во всех лучших домах.
Слово Герула показалось знакомым, земля далеко на востоке. Нона взяла свою чашку и понюхала.
— Приобретай вкус. — Регол усмехнулся ей через стол. — Ты должна работать над тем, чтобы научиться наслаждаться многими из самых дорогих вещей в жизни!
Что-то ударило в дверь с такой силой, что замок не выдержал. От неожиданности чашка Ноны выскользнула из ее пальцев. Сработал инстинкт, и Нона ухватилась за этот момент. Даже несмотря на то, что дверь продолжала угрожающе открываться, Нона первым делом поймала чашку, перехватив ее ленивое падение, и поставила на стол.
К тому времени, как дверь уже распахнулась достаточно широко, чтобы можно было увидеть Сестру Чайник, Нона, Ара и Регол вскочили на ноги, а за ними начали валиться стулья. Распахнувшаяся настежь дверь ударилась о стену.
— Не пейте его! — Стулья с грохотом упали на пол, когда Чайник вошла в комнату. Ее взгляд, казалось, был прикован к Реголу.
— Чт... — Терра, все еще сидевшая с чашкой на полпути к губам, моргнула и огляделась вокруг, удивленная тем, что все остальные стоят.
— Не пейте его, — повторила Чайник, наклоняясь над столом, чтобы взять дымящуюся чашку из рук Терры.
Нона проследила за взглядом Чайник. Не Регол — служанка позади него. Регол, поняв это, резко обернулся, но женщина схватила его за запястье и шею, надавила на нервный узел и заставила встать на колени.
— Чай не отравлен, Чайник. — Женщина стояла прямо, с каждой секундой все меньше походя на служанку.
Она солгала тебе. Своим телом. Как твое отравленное яблоко, которое пытается учить тебя.
— Я пришла поговорить с Зоул. Если бы я хотела, чтобы твои послушницы умерли, ты бы сейчас собирала их теплые трупы. — Женщина отпустила Регола с таким толчком, что тот растянулся на полу. Она была моложе, чем думала Нона, возможно, так же молода, как Чайник, ее волосы были черными, как у хунска, и заплетены в тугую косу. Темные глаза смотрели поверх высоких скул. В ней была жесткая красота. И угроза.
— Я тебя знаю. — Регол поднялся с пола, потирая шею. — Ты каждый год приходишь в Калтесс на ковку и наблюдаешь за послушницами. — На его поджатых губах появилась печальная улыбка. — Мои чары подвели меня в прошлом году. И в позапрошлом.
— Зоул здесь нет, Сафира, — сказала Чайник, вставая между женщиной и столом. — С чего ты взяла, что она может быть здесь?
— Я никому не говорила. — Терра наконец-то встала на ноги. — Клянусь!
— Я вижу, что ее здесь нет. — Сафира шагнула к двери. — Я оставлю вас есть десерт. Горничная лежит без сознания в шкафу в холодной кладовке.
Чайник двинулась, чтобы преградить Сафире путь к выходу. Регол поднялся на ноги, морщась от боли.
Кто эта женщина? Ты тоже ее знаешь. Кеот придвинулся к шее Ноны, щека покраснела.
Сафира. Она обучала Зоул для сестры императора. Ее изгнали из монастыря много лет назад, когда она зарезала Чайник.
Наконец-то! Кеот заставил появиться на свет дефект-лезвия Ноны. Кто-то, кого можно убить.
Нет. Но Нона даже не попыталась убрать свои клинки.
— Уйди с дороги, Мэй, — Сафира двинулась к двери.
Мэй?
Должно быть, это настоящее имя Чайник. Заткнись.
— Ты пойдешь в монастырь. Есть вопросы, на которые нужно ответить. — Чайник приняла стойку меч-кулака, мягкую форму, руки подняты.
— Нет. — Сафира повторила ее стойку.
— Она знает об Йишт и корабль-сердце! — Нона вскочила на стол, забыв о своей заботе о посуде. Прыгай на нее! Разорви ее плоть. Открой ее тело! Кеот распластался, заливая ее конечности алым светом.
— И она ударила ножом Чайник! — прошипела Ара.
Сафира покачала головой, на ее губах появилась узкая улыбка:
— Все было совсем не так. Вы ничего не знаете. Вы же дети.
— Было что-то в этом роде. — Чайник не сводила глаз с Сафиры.
— Ядовитые слова Яблока настроили Мэй против меня, Нона.
Нона моргнула, удивленная
