До вечера, точнее до семи часов, срок, назначенный торговцем (меня не покидала мыслишка, что немного странно назначать такое позднее время, если была возможность расплатиться сразу, благо деньги имелись в банке), я изображая из себя серую стену дома, возле которого я стоял. Мне успели надоесть собаки, пара из которых едва не пометили мне штаны не заметив моего присутствия; несколько баб, трещавших рядышком не меньше часа, перемывая косточки некой Марике, которая вышла замуж за очень перспективного сына торговца; ветер, что принимался гонять пыль по улицам, из-за чего у меня поднимался чих, да еще возникала опасность быть замеченным (заклинание было весьма кустарным, так что быстрая смена окружающего пейзажа в связи с пыльными облачками и столбиками, могла дать зацепиться внимательному взгляду за бликующую поверхность)
Уф, наконец-то этот час настал. Я отлепился от стены (за время своего дежурства так и не обнаружив не единой подозрительной души, что немного уняло мои подозрения и непонятное чувство тревоги) и зашел в кусты, чтобы снять маскировку, ведь не проявляться мне прямо на улице под многочисленными взглядами.
- Добрый вечер, господин... , э-ээ - приветствовал меня торговец, едва за мною хлопнула дверь.
- Просто - господин.
- Ну да, ну да, - залебезил торговец и шлепнул на стойку массивный мешок, издавший металлический звук - Тут, как и договаривались, ровно пятьсот золотых.
- Проверим, - проговорил я и высыпал на столик монеты. Чтобы не сбиться, принялся выкладывать их столбиками по десять штук . Золотые кругляши притягивали взгляд, поднимая настроение и заглушая окончательно остатки настороженности.
- Ну, что же, - весело сказал я, когда подсчет закончился - Все честно. Теперь можешь получить свой товар и забываем друг о друге.
Торговец приветливо улыбнулся и принял от меня венец, который он бегло осмотрел и тотчас убрал под стойку.
- Всего хорошего, - попрощался он, намекая на немедленное прощание. Вот же фрукт, подумалось мне, получил такой лакомый кусочек почти за задарма (потревоженные нервы по нашем знакомстве не в счет - я больше волновался) и еще прогоняет. Хотя, мне самому не терпелось покинуть это местечко и уйти на новый ночлег, чтобы не светиться в прежнем чересчур долго.
Моим планам суждено было сбыться, только частично. нет, в свою прежнею комнату я уже не вернулся, да и ночевал я в новом месте. Вопрос в другом - каком месте?
Едва я вышел на порог, немного задумчиво перебирая возможные варианты постоялых дворов, что успел узнать во время знакомства с городом, мне под ноги кинулся какой-то оборванец, обдав смрадом разлагающейся плоти, грязи и неизвестно еще чего.
- Милостивый господин, сжальтесь над калекой, подайте медную монетку, - заканючил он, стараясь разжалобить меня. Хм, знаю я таких калек, меня Ворон немного просветил в криминальной иерархии. Гильдия нищих имела достаточное влияние, чтобы конкурировать его главе по достатку с главой воров или убийц. И этот точно из этой братии.
- Пошел прочь, зло бросил я, намереваясь отвесить тому пинок (другого обращения они не понимали и могли пару кварталов плестись за выбранным человеком, пока или он или стражи не награждали оплеухами). Он пинка он увернулся, но не удержался на ногах и плюхнулся на землю, едва не подкатившись под ноги. В сердцах сплюнув ему под ноги, я повернулся от него в противоположную сторону и собрался идти, когда чувство опасности и ощущение неподалеку творимой волшбы заставили меня собраться. Вот только время было потеряно.
Недавний нищий с неимоверной ловкостью подбил меня ладонями под колени и обхватил, уже заваливающегося, меня за ноги. нет, я бы успел среагировать на это нападение, да и от нищего смог бы увернуться, но вот он то был не один.
Откуда-то сверху на меня была сброшена сеть, накрывшая меня вместе с балластом и еще из-за угла вылетело заклинание, погрузившее меня в темноту.
Пробуждение было самое мерзкое из всех, что смог припомнить. Голова раскалывалась на маленькие кусочки, тошнило и разрывало внутренности, конечности выламывались, словно при работе дыбы. Такое нельзя описать - только ощутить на собственной шкуре.
- Он очнулся, милсдарь, - послышался противный, скрежещущий голос откуда-то издалека. В лицо плеснулась вода и это окончательно заставило прийти в себя. Вот только окружающая обстановка, когда смог разлепить склеенные, словно "моментом" веки, мне совершенно не понравилась. Мало того, ко всем прочим неудобствам присоединился страх, страх умереть не просто так, а очень неприятно.
Мое новое пристанище напоминало сошедшую картинку из книги про пыточные средневековья, вот только выглядела она настолько натурально, что никаким лазерным принтерам и модераторам и прочим "печатным визажистам" никогда не добиться.
Каменные стены, низкий едва за пару метров потолок, сырые стены и куча железных и деревянных приспособлений для общения с ближним и получения от него сведений, если данный индивидуум не желает их давать добровольно. Судя по их потрепанному виду, местами потемневшему, местами сколотому и царапанному эти детали палаческого ремесла не лежат без дела.
- Довольно на него лить воды, а то вырастит себе жабры и уплывет, - с ехидцей в голосе промолвил второй находившейся человек в камере - Ему же еще поговорить надо, а у рыб языка нет.
Двое мужчин. Один огромный, толстый амбал в кожаном фартуке на голое тело, кожаные штаны и с ведром в руках 9он, значит и есть тот поливальщик). Второй одет просто, но весьма дорого - шелк и бархат, вкупе с дорогой, тонко выделанной кожи, которая пошла ему на сапоги.
- Насмотрелся? - спросил меня франт или просто состоятельный человек, хотя буду просто называть франтом.
- Где я? - спросил я и удивился своему голосу, похожему на скрип пенопласта по стеклу вместе с игрой неумелого скрипача.
- Ах, прошу простить меня за невежливость. Я барон Важек, хозяин того особняка, что вы имели честь навестить некоторое время назад. тогда вы очень быстро покинули мой дом, в следствии чего не смогли ознакомиться со всеми комнатами моего дома. Да, и еще - наверное, просто по ошибке - прихватили одну безделушку, - на последних словах барон приблизил свое лицо к моему и буквально прошипел, сбившись с тона радушного хозяина - Очень важную для меня безделушку, которая является фамильной реликвией.
П...ц, фамильные вещи были самые оберегаемые предметы у дворян. Попавшийся на их воровстве погибал весьма мерзко и мучительно. В таких случаях дворяне выказывали просто извращённое чувство оригинальности в пытках и мучениях. Может, он разозлиться на мою выходку и в порыве бешенства, которое сейчас его охватило меня прикончит?
