Принцесса. Убей меня. Прозвучавшая в голове мысль меня поразила. Удивлять телепатической силе охранника, не было времени.
Что?
Убей. Я могу выжить, но никогда не смогу ходить и вообще шевелиться. Задеты важные каналы и не только физические, магические тоже.
Дух? Он успел тебя задеть? Дух камня обладает свойством пожирать не только тело, но разрушать магические каналы, которые очень трудно восстановить.
Да. Убей меня, принцесса. Прошу. Я не хочу всю жизнь быть калекой. Это не путь истинного воина. Не говори ничего. Меня не вылечить уже. Я молча смотрела на атланта. Я верила ему, потому как моя раса очень хорошо чувствует свое тело, и только мы сами знаем, поможет ли лечение или нет. И если Ди говорит, что уже ничего не исправить я верю ему, но черт, как же больно.
Налия. Пожалуйста.
Хорошо.
Спасибо. Только перед этим, я хотел попросить тебя отдать мой кулон в департамент безопасности, пусть вернут его моей дочери. Он у меня на шее.
Нет. Я сама передам его твоей дочери. Сама.
Это большая честь для меня, принцесса. А теперь давай. Ди закрыл глаза.
Я молча вынула из ножен кинжал, красивый, дорогой, пусть Ди умрет красиво, от лучшего оружия на земле, а не от когтей и острых камней. Я оттолкнула дриаду и вонзила кинжал в сердце Ди, а потом сорвала с шеи атланта искусно вырезанный из янтаря кулон в форме солнца и сжала его в руке.
— Да прибудет с тобой Свет дня и Тьма ночи. Да поглотит тебя пламя, великий воин.
Тело охватил огонь. Невероятный по своей мощи. Пара секунд и от Ди ничего не останется. Мои слова это своеобразное заклинание, свойственное лишь атлантидам, это напутствие по дороге в другой мир. Мы дети огня и наша смерть это слияние с огненной стихией.
Никто не шелохнулся, все молча взирали на меня как на монстра. Хм, может, вы правы, то, что я сделала ужасно, но иначе было бы нельзя. Меня просили, а вы просто не слышали.
— Что ты наделала? — дриада налетела на меня. — Как ты могла? Он бы выжил, а ты убила его.
— Выжил, — согласилась я, отодвигая подальше от себя нервную целительницу, — но для чего? Он был бы парализован всю жизнь.
— И что? Это все равно жизнь.
— Для тебя может быть, но не для него. Он просил меня, я отказать не могла. Да что я объясняю. Тебе не понять, — горько бросаю я.
— А ты понимаешь? Ты просто чудовище, монстр в красивом обличии.
— Спасибо за комплимент.
Разворачиваюсь, ухожу. Мне хочется кричать и плакать, но при дриаде я этого не сделаю. Пусть считает меня убийцей, ведь это так. Пусть думает я монстр и вообще откровенная тварь. Пусть.
***
Эльф лежал у догорающего костра и смотрел на звездное небо. Он приподнялся, огляделся. Вокруг спали уставшие спутники — эльфийка и демон заснули быстро, им жаль атланта, но это не способно отогнать сон, дриада заставили выпить успокоительную настойку, и только тогда она уснула. А он не мог спать, и вовсе не потому, что успел сдружиться с молчаливым охранником принцессы, а потому, что эта самая принцесса сидит сейчас где-то на голых камнях и безудержно рыдает. Келлиндил знал это, знал, и ему хотелось сорваться с места и бежать, найти ее, крепко обнять, успокоить, но он не делал этого потому как знал, она не позволит утешать себя, тем более ему. Они ненавидят друг друга. Ненавидят? Как можно ненавидеть это гордое, строптивое, нежное, беззащитное (что бы она ни говорила, иногда и ей нужна помощь), несчастное создание, чье сердце разрывается сейчас от боли? Эльф горько улыбнулся. Можно. Я ведь ненавижу, потому что… так нужно.
***
Я не спала всю ночь, и лишь рассвет позолотил горизонт, отправилась к лагерю. Меня встретили сочувствующие взгляды, кроме дриады естественно. Да уж. Я действительно представляю собой жалкое зрелище. Пыльные, растрепанные волосы, мешки под красными опухшими глазами, грязная порванная одежда (результат моих ночных скитаний по скалам, я пыталась найти укромное место, где меня никто не найдет). Я протопала к Огню и стала седлать его. Мэрин подошла и обняла меня, я лишь благодарно улыбнулась. Я не железная и мне тоже нужна опора, не часто ты теряешь друга. Друга? Да, за этот год Ди стал мне настоящим другом, замкнутым, молчаливым, но таким родным и надежным.
— Ты не должна винить себя, у тебя не было выбора, — тихо сказала эльфийка, заглядывая мне в глаза.
— Винить? Себя? Ты с ума сошла? Я вовсе не виню себя.
— Не винишь? Тогда почему ты ушла вчера?
— Чтобы оплакивать смерть друга, а не свой поступок.
— Ты считаешь, что ты поступила правильно и даже не раскаиваешься? — о, Алира решила попортить мне кровь.
— С чего вдруг? Я сделала то, что должна была. А раскаиваются в своих поступках лишь трусы, которым не хватает мужества просто пережить свою ошибку. Я же не считаю, что совершила ошибку и уж тем более я не трусиха.
— Да ты…
— Хватит. Алира успокойся и оставь Нал в покое. Это ее проблемы, не наши, — Кел жестко оборвал дриаду.
Я вскинула голову и столкнулась взглядом с эльфом, пару секунд он смотрел на меня, а затем отвернулся. Хм, мне показалось или Келлиндил хотел сказать мне что-то? Ладно, неважно. Главное сейчас разобраться с проблемами Темного Леса, а потом быстро в Ланту, я должна отдать кулон дочери Ди. Я сказала Алире правду, я не виню себя в смерти атланта, я поступила верно и любой атлант поймет меня, но поймет ли меня дочь Ди? Простит ли? Детям свойственен максимализм и вдруг она пожелала бы отцу жизни, не смотря ни на что? А я убила его. Я не хочу приобретать еще одного врага.
Тяжело вздохнув, я вскочила на Огня и послала его в галоп. Беги, малыш. Хочу, чтобы ветер хлестал меня по лицу и сбрасывал с коня, только так я могу забыться. Я остановилась лишь, когда солнце уже стояло в зените. От ребят я оторвалась довольно сильно, так что подожду-ка я их здесь. Милая полянка в окружении небольших березок. Красиво и уютно. Я расседлала Огня и, разлегшись на вещах, уснула. Разбудило меня дикое ржание, открыв глаза, я узрела такую картину. Мой коняга как бешеный носится вокруг и топчет что-то, это что-то тихо стонет и уже даже не пытается увернуться. Я кинулась к бедняге, оттащила взбесившегося Огня. О, вампир. В кошмарном состоянии, мало того, что ранили где-то, так еще и зверушка моя постаралась. Впрочем, шанс у него все же есть, не смотря на такие раны. Я рванула по запястью кинжалом и поднесла руку вампиру. Алая кровь струйками втекала в безвольно открытый рот темного только первые несколько мгновений, потом меня сжали в крепких объятиях, и вампир потянулся к моей шее. Похоже ему лучше. Я отлетела от темного на приличное расстояние и стала залечивать рану. Вампир пролежал без движения минуты три, затем сел и удивленно посмотрел сначала на меня, а затем на мою руку.
