— Мне просто повезло.
— О, да, тебе несказанно повезло. И я рад этому.
— Дивиф, я знаю, что Лесной Дух, никого не оставляет в живых, но я говорила это Кошачьему Когтю, и говорю тебе — Я пока не собираюсь умирать.
Бес потер нос и улыбнулся. Он мог видеть будущее, и мог бы сказать, что ждет меня завтра, послезавтра, через неделю или через год, но дальше это уже веление судьбы, и никто не способен сказать с уверенностью, буду ли я жива, или стану кормом для червей.
— Лесной Дух, не враг тебе. По крайней мере, не он лично.
— Только не говори мне об этих сумасшедших стариках, что возомнили себя негласными правителями Хиббика.
— Это тоже шушера, — покачал головой бес, — Я пока не уверен, но чувствую, что что-то страшное должно произойти в твоей жизни.
— Надеюсь, до этого времени я успею разобраться с Андарвилем, — вздохнула я.
— Сэл, будь осторожна. Я могу помочь тебе только вне стен поместья, внутри же тебе придется действовать самой.
— Я попросила Кошачьего Когтя найти мне карту поместья.
— Надеюсь, ты не пойдешь туда одна?!
— Надеюсь, что нет. У меня в запасе целый обход солнца и луны…., хотя кто знает, — на долю секунды задумалась, — возможно, придется идти на свой страх и риск.
— Если будет так, я предприму все возможное, чтобы ты не добралась до поместья, — зашипел Дивиф, вставая с табуретки и нависая надо мной точно сама смерть.
— О, чем ты?! — вскрикнула я, вжимаясь в кресло, — Неужели жизнь короля для тебя так мало значит?
— Твоя жизнь для меня важнее, — рявкнул бес, молниеносно оказываясь у меня перед носом.
— Дивиф? — удивленно пискнула я.
Таким я его еще не видела, и даже немного испугалась.
— Да, Сэл, — глухо пробормотал он, взяв мое лицо в чашу рук, — Я давно отказался от любви к тебе, приняв бремя друга, но даже так… Я не хочу терять тебя.
— Дивиф, — тихо прошептала я, — Я не знала.
— Не стоит…. Я знал, что ты не любишь меня…, - с горьким вздохом покачал головой бес, — Для тебя я всегда был только другом. И останусь им вовеки. Но для меня ты гораздо больше. Я скрыл от тебя свою любовь, чтобы она не травила тебе душу. Я принял решение — если я не могу быть с тобой как возлюбленный, то хотя бы буду с тобой как близкий тебе человек. Надеюсь, мне это удалось.
— Див, — тихо пробормотала я, — Прости меня. Я была плохим другом. Я ничего не видела, кроме своих проблем.
— Не надо, Сэл, не мучай себя этим. Я сам во всем виноват.
Руки беса были теплыми, чуть влажными от волнения. Я слышала, как громко бьется его сердце. Мое билось тише, но чаще. Я поверить не могла, что Дивиф, и вправду всегда любил меня…. Хотя, пожалуй, я обманываюсь. Я догадывалась, но двадцать лет большой срок, чтобы сгладить все огрехи. Теперь это все всплыло из глубины сознания. Как будто и не забывалось.
— Но я рад, что ты со мной.
— Я всегда буду с тобой, Дивиф, — поклялась я, — Ты мой друг.
— Позволь мне…, - робко прошептал бес, — Пока ты не ушла. Пока ты рядом.
— Див…, - смущенно прошептала я, но не посмела отвернуться. Это, то малое, что я могу предложить взамен. Мое сердце никогда не сможет ответить на его чувства, но мне не будет противно. Его губы такие горячие.
* * *
— И кто этот, Дивиф? — вопрошал Галахар.
— О ком ты говоришь? — удивленно воззрилась на него, уворачиваясь от еще одной особо наглой ветки.
— Сегодня утром, когда я проснулся, ты во сне лила прямо-таки потоки слез. И единственное, что мне удалось из тебя вытрясти это — "Дивиф любит меня?!" Именно в такой удивленном форме.
— Представления не имею, — потерла нос и пожала плечами.
Хотя в тот же момент горькое чувство защемило сердце, а в памяти возникло чье-то грубое, точно наспех вырезанное из камня лицо. Наверное, на меня подействовал рассказ Скара.
— Борк, — подошел некромант к прихрамывающему всю дорогу гному, — не подскажешь, случайно, кто такой Дивиф.
Сын маленького народца, окинул мага озадаченным взглядом, посмотрел на меня, усмехнулся и непринужденно пожал плечами.
— Сэлла, не любила рассказывать о своем прошлом. Так, что представления не имею.
Борк, соврал. Было видно, что он знает, или, по крайней мере, догадывается, но даже я не стала бы вторично спрашивать гнома, из него теперь и батогами ничего не вытянешь. Галахар раздраженно плюнул под ноги.
— Не стоит так волноваться, — не выдержав затянувшегося молчания, пролепетал Ласлар, — Со временем память может восстановиться. И мы все узнаем.
— Тише, длинноухий, — оборвал Борк, глазами показывая на Луру.
— Прошу прощения. Я хотел сказать…
— Лучше помолчи, Ласлар, — немного запоздав с комментарием, фыркнул Рок, он еще не осмелился заговорить со мной, но пытался непринужденно вести беседу. Увы, ему это не удавалось.
— Вот именно, — поддакнул Борк.
— Я же попросили прощения, малорослик.
— Я тебя слышал, длинноухий.
— По крайней мере, я не путаюсь под ногами.
— Прекратите оба, — рассердился Галахар.
— Галахар, я все понимаю, но этот…
— Хватит, я сказал!
Я, чтобы не слушать эту перебранку, которую устроили спутники, сошла с тропы. Идти было труднее, постоянно спотыкалась о корни. Ветви деревьев то и дело норовили расцарапать лицо, но это лучше чем наблюдать за балаганом, утроенным непонятно с какой радости.
— Сэлла, — позвал меня Сколик, выпутываясь из колючего кустарника.
— Что стряслось?
— Я что-то совсем ничего не понимаю. Эти трое спорят, а я остаюсь не удел.
— Не пудри себе мозги, Сколик. Придет время, и я все тебе расскажу.
— Тогда я пошел, — и парень легко вынырнул на тропу.
Хорошо хоть кому-то не понадобилось все объяснять, а то я умучилась повторять историю, в которой и сама толком не разбираюсь.
Чем дальше мы шли вглубь леса, тем ветви деревьев становились гуще, а тьма непрогляднее. И если на тропе я не замечала ничего особенного, то, сойдя с нее, ощутила такой прилив негативной энергии, что в голове загудело. Сомнений не было, кто-то или что-то затуманило мой разум, и я повела своих друзей не тем путем. Гхар и все дарны!!
Гул нарастал. У меня даже волосы зашевелились на затылке, а остальные идущие по тропе и в ус не дули. Какой напрашивается вывод? Тропа зачарована.
— Галахар, Ласлар, Борк, ребята! — закричала им вдогонку, но поздно, я отстала, а тропинка вывела путешественников к цели.
Мне осталось только последовать за ними. Попавшаяся на пути ветка хлестко ударила по щеке. Подействовало это весьма отрезвляюще.
Место куда нас завели, оказалось довольно большой поляной. Выжженная и обугленная, в волдырях оплавившейся земли, как после метеоритного дождя. Там где она начиналась, ничто не росло, только шипастые сухие кустарники отгораживали ее от леса.
