- Наверное, ты прав, - еле выдавил из себя Наставник. Кору подумала, что теперь Хотуру, вероятно, держит его за ворот балахона, и жёсткая тесьма вокруг ворота впилась Ному в горло. - Ты, наверное, прав, Львёнок, а я заблуждаюсь...
Очевидно, Хотуру отшвырнул Наставника от себя - тот впечатался спиной в стену прямо напротив малого алтаря. Кору прижалась к холодному камню всем телом, стараясь превратиться в тень - но Ному даже не взглянул в её сторону.
- Слишком круто... - жалобно сказал он своему Львёнку. - И так спина ноет... я уже не мальчик...
- Молчи - целее будешь, - буркнул Хотуру. - Вздумаешь мутить воду - эта боль лаской покажется, Наставник. Спаси тебя Творец обсуждать при мне чангранских Львят! Не твоего ума это дело - лучше помолись за них!
И ушёл. Кору услышала скорые удаляющиеся шаги и голос Хотуру у храмовых дверей:
- Идите спать. Глупо охранять храм от милости небесной...
Кто-то из волков негромко ответил что-то, видимо, смешное - Хотуру коротко хохотнул, и другие волки рассмеялись. И ушли.
Кору уже совсем было хотела встать и выйти, но вдруг поняла, что Ному остался в храме не один: услышала лёгкие шаги, не похожие на шаркающую походку Наставника. Храмовый служка? Ещё шаги. Ещё один? Ах, ну да...
- Наставник, - сказал молодой голос, - ты цел? Как Львёнок тебе спину не сломал... вот горе...
- Предатель, - донёсся до Кору голос Ному, сдавленный и исполненный тихой неизбывной ненависти. - Слышал, Ику? Ты слышал, как этот грязный предатель тут Льва Львов оскорблял, а? Прайд поливал помоями, веру...
- Веру? Когда? - удивился другой голос, постарше. - Прайд? А мне показалось, что...
- Ох, Чису! - хмыкнул Наставник. - Как можно быть таким тупым! Он ведь поносил веру, Ику?
- Страшно было слушать, - прошептал Ику дрогнувшим голосом.
- Смерть богоотступнику, - сказал Ному еле слышно. - Верно?
Чису, кажется, вскрикнул или ахнул. Ику горячо зашептал:
- Пусть подумают, что это чангранские псы его убили, да, Наставник? Или - наши? Бунт, да?
- Бунт, - подтвердил Ному тихо и злорадно. - Ты, Чису, сейчас возьмёшь, - и золото звякнуло, - выйдешь через тот ход, выведешь лошадь и напрямик отправишься в Чангран. В Святой Совет. Вот, смотри, вот что передашь... стой, дописать пару строк... самому Гобну передашь, с земным поклоном. Пусть предупредит Льва Львов - на границе измена зреет.
- Нет, нет, - Кору отметила, как заметались огоньки светилен - головой Чису мотал, что ли? Или махал руками? - Нельзя же о нашем Львёнке...
- Ему будет уже всё равно, - бросил Ному. - А его развратное отродье научится, как говорить, что я, мол, его душу к балахону пришиваю. Дерзит мне, всё время дерзит... я с ним сквитаюсь... когда его обрежут, я полюбуюсь, как эта тварь будет ломаться! Львята слугам Творца на голову сели, возомнили о себе... напомним!
- Мингу? - спросил Чису.
- Правильно! - воскликнул Ику неожиданно радостно. - Будет знать, как называть меня половиной женщины! Он-то станет целой женщиной, вот будет потеха!
- Раз вы говорите... - пробормотал Чису обречённо.
- Иди-иди, - сказал Ному. - Возьми письмо. И не раздумывай мне тут, не сомневайся, а то так и будешь масла в светильни подливать всю жизнь.
- А богоотступник? - спросил Ику, и Кору почувствовала, как у него перехватывает дыхание от страха, радости и азарта одновременно. - И потом - девок и язычников, да? Этого демона, который с вами спорил? Распять на воротах, да?
- Успеем, Ику, - сказал Наставник. Он успокоился, и его голос звучал привычно повелительно. - Наш сперва должен заснуть. Посиди со мной, я скажу тебе, что делать... Ты ещё здесь, Чису?!
- Ох, да, - отозвался Чису сокрушённо.
- Иди, дурак! Возьми лошадь, в конюшне скажешь, что я тебя к деревенскому Наставнику послал, за маслом шиур. Иди!
Чису вздохнул, потоптался на месте и побрёл к коридору для служек. Он прошёл мимо Кору, чуть не задев ногой её ногу, вздыхая и чуть не всхлипывая. Ному и Ику принялись гасить светильни, с каждым погашенным огнём в храме становилось всё темнее - и в темноте Кору скользнула за Чису - след в след.
Чису вышел во двор, перешагнув руку спящего волчонка: волчонок уже не сидел, а полулежал, удобно устроившись на ступеньках. Чису нагнулся поглядеть ближе, поднял флягу, потряс, убеждаясь, что она не досуха пуста, отвернул крышку и допил пару глотков. Луна светила, как жёлтый кшинасский фонарик, двор был озарён ярко - и Кору спокойно наблюдала за Чису, сжимая в руке нож.
То ли перерезать горло, то ли...
Чису всхлипнул и вытер нос рукавом - Кору приняла решение.
- Служка, - сказала она, подойдя сзади, тихо. - Посмотри на меня.
Чису повернулся медленно. У него была простоватая, усталая и потерянная физиономия, круглые глаза и клок волос, низко свисающий на лоб. Встретив мрачный взгляд Кору, Чису явно увидел в ней не женщину или рабыню, а разгневанного волка - он смутился до слёз, зашарил глазами по земле, схватился руками за подол балахона, пробормотал куда-то в сторону:
- Прохладно как-то стало, да? Ночь совсем свежая будет...
- Тебе не больно, Чису? - спросила Кору, чувствуя брезгливую жалость. - Скажи честно.
Служка покосился на неё, пожал плечами, развёл руки:
- Что ты спрашиваешь?
- Предавать больно, я слыхала, - сказала Кору холодно.
И тут Чису, наконец, не выдержал и разрыдался. Его трясло ужаса и раскаяния, он кусал пальцы, вытирал лицо рукавами балахона, подвывал - и никак не мог взять себя в руки.
- Убьёшь меня, да? - с трудом выговорил между всхлипами. - Убьёшь?
- Тебе рано умирать, - отрезала Кору. - Ты пойдёшь со мной и всё расскажешь. Всем, кому велю.
- Так меня и зарежут! Твои друзья, твои хозяева...
- Не ори. Просто - иди за мной. Пока тебя резать не за что.
Чису шмыгнул носом, вытер и его рукавом и поплёлся за Кору. Разговаривать с "нашими" Львятами.
***
Запись N143-02; Нги-Унг-Лян, Лянчин, местечко Радзок, усадьба Львёнка Хотуру ад Гариса.
Ри-Ё пытается втолковать бестелесному рабу, что нам нужна подушка. Раб, забитое тощее существо, похожее на в одночасье состарившегося подростка, то ли не понимает, то ли не может её предоставить - он только пожимает плечами и мотает головой. Тогда Ри-Ё сворачивает свой плащ.
- Вам надо поспать, Учитель, - говорит он. - А я покараулю.
- Да что ты, Ри-Ё, - говорю я, - будто мы с тобой вдвоём ночуем в дикой пустыне! Всё тихо и мирно, к тому же волки нас охраняют.
- Никто не спит, - возражает Ри-Ё. - Мало ли, что...
Это не так. Львята Льва спят без задних ног: Эткуру многовато выпил, а Элсу устал, и ему по-прежнему нездоровится. Волки и девочки тоже собираются спать, а кое-кто уже успел задремать. Только Анну и Ар-Нель тихонько беседуют, сидя рядом с нишкой, в которой горит в жиру, налитом в медную почерневшую плошку, маленький огонёк.
