Я поспешил вниз, перепрыгивая через две ступеньки, достиг коридора, ведущего в зал, и внезапно наткнулся на Рэвела. В белой рубашке, черном жакете и черных брюках джамелийской моды наш молодой дворецкий выглядел превосходно. Его зеленые домашние ботинки поражали, как и желтый шарф на шее. Зеленый и желтый были цветами Ивового леса, и я подозревал, что эти мелкие детали одежды — идея Пейшенс. Я сдержал ухмылку, но, думаю, он прочитал ее в моих глазах.
Он выпрямился еще сильнее, посмотрел на меня сверху вниз и строго сообщил:
— Сэр, у двери менестрели.
Я озадаченно поглядел на него.
— Так впустите их. Это Зимний праздник.
Он стоял неподвижно, неодобрительно поджав губы.
— Сэр, я не думаю, что они были приглашены.
— Это Зимний праздник, — повторил я, начиная раздражаться. Молли будет недовольна ожиданием. — Пейшенс приглашает каждого менестреля, кукольника, акробата, жестянщика и кузнеца, которого повстречает, прийти и погостить у нас некоторое время. Возможно, она пригласила их несколько месяцев назад и забыла об этом.
Я думал, он не мог выпрямиться еще больше, но у него получилось.
— Сэр, они бродили у конюшни, пытаясь заглянуть в щель между досок. Тальман услышал лай собак, пошел посмотреть, что случилось, и увидел их. То есть, тогда они и сказали, что менестрели и приглашены на Зимний праздник.
— И что?
Он перевел дух.
— Сэр, мне кажется, это не менестрели. У них нет инструментов. И в тот момент, когда один сказал, что они менестрели, другой утверждал, что они жонглеры. Но когда Тальман предложил проводить их до входной двери, они отказались. Мол, они хотели только найти убежище на ночь, и конюшня им бы подошла, — он покачал головой. — Мы с Тальманом обсудили это, когда он их привел. Он думает, что они не те, за кого себя выдают. И я тоже.
Я посмотрел на него. Рэвел скрестил руки на груди. Он отвел взгляд и упрямо поджал губы. Я набрался терпения. Он был молодой и совершенно новый человек в доме. Кравт Софтхандс, наш старый управляющий, умер в прошлом году. Риддл взял на себя некоторые его обязанности, но настаивал, что надо нанять нового, обученного этому делу дворецкого. Я тогда небрежно ответил, что у меня нет времени на поиски, и через три дня Риддл привел к нам Рэвела. Прошло два месяца. Может быть, Рэвел все еще привыкает к дому, сказал я себе, и подумал, что Риддл вселил в него многовато настороженности. В конце концов, Риддл, человек Чейда, появился в нашем доме, чтобы прикрывать мою спину, и, скорее всего, шпионить за мной. Несмотря на его сегодняшнее оживление и преданность моей дочери, он все-таки весьма ответственный парень. Если бы мы его слушали, в Ивовом лесу была бы охрана не меньше, чем в королевском дворце.
Я вернул мысли к более насущной проблеме.
— Рэвел, я ценю вашу заботу. Но это Зимний праздник. И пусть они менестрели или нищие бродяги, ни один человек не должен быть выгнан за дверь в этот день или в такой снежный вечер. Если есть свободная комната в доме, они не должны спать в конюшне. Позовите их. Я уверен, что все будет хорошо.
— Да, сэр.
Он не согласился, но повиновался. Я подавил вздох. Это было необходимо. Я повернулся, чтобы присоединиться к толпе в Большом зале.
— Сэр?
Я снова развернулся к нему. Мой голос был суров, когда я спросил:
— Что-то еще, Рэвел? Что-то неотложное?
Я слышал, как разыгрывались музыканты, настраивая инструменты на один лад, а потом внезапно музыка развернулась во всю мощь. Я пропустил начало первого танца. Стиснув зубы, я подумал о Молли, одиноко наблюдавшей за вихрем танца.
Я заметил, как Рэвел на мгновение прикусил нижнюю губу, но решил идти до конца.
— Сэр, курьер ждет вас в кабинете.
— Курьер?
Рэвел страдальчески вздохнул.
— Несколько часов назад я послал одного из наших временных пажей передать вам сообщение. Он сказал, что до хрипоты кричал у вашей двери. Я должен сообщить вам, сэр, это потому, что мы используем не обученных мальчишек и девчонок. У нас должно быть несколько постоянных пажей, хотя бы для того, чтобы выучить их на будущее.
От моего усталого взгляда Рэвел закашлялся и изменил тактику.
— Извините, сэр. Я должен был послать мальчишку назад, чтобы он убедился, что вы его услышали. Но я этого не сделал.
— Рэвел, не могли бы вы разобраться с этим без меня? — Я неуверенно шагнул к залу. Музыка нарастала.
Рэвел покачал головой.
— Мне очень жаль, сэр. Но курьер настаивает, что сообщение предназначено только вам. Я дважды спросил, не могу ли чем-нибудь помочь, и даже предложил записать сообщение… — Он покачал головой. — Курьер утверждает, что может передать его только вам.
Кажется, я понял, о чем идет речь. Арендатор Барит пытался договориться со мной, чтобы его овцы паслись вместе с нашими. Наш пастух категорически отказывался, утверждая, что животных в стаде стало бы слишком много для зимнего пастбища. Я собирался прислушаться к пастуху Лину, даже если Барит готов предложить приличную сумму денег. Накануне Зимнего праздника на дела не хватило времени. Это надо запомнить.
— Хорошо, Рэвел. И не будьте слишком суровы с нашими пажами. Вы правы. У вас должны быть один или два постоянных помощника. Но большинство из этих детей будет взрослеть, работая в садах или перенимая ремесло своих матерей. Мы редко нуждаемся в них здесь.
Я не хотел думать об этом прямо сейчас. Молли ждет! Я вздохнул и принял решение.
— Неразумно заставлять курьера ждать так долго, но сейчас еще хуже оставлять мою даму без партнера на второй танец. И потом — это все-таки важнее. Пожалуйста, передайте курьеру мои извинения из-за этой задержки и присмотрите, чтобы его хорошенько накормили. Скажите ему, что я приду сразу же после второго танца, — у меня не было никакого желания заниматься делами. Сегодня вечером меня призывал праздник. Внезапно меня осенило. — Нет! Пригласите его присоединиться к нам. Скажите ему, чтобы он повеселился сегодня, а завтра в полдень мы все обсудим.
В моей жизни не было ничего такого, что могло бы отвлечь от сегодняшнего вечера.
— Ее, сэр.
— Рэвел?
— Ее. Курьер девушка, сэр. Ну или очень юная женщина. Конечно, я уже предложил ей еду. Я бы не стал пренебрегать тем, кто пришел к вашей двери. Не говоря уже о том, кто, кажется, прошел долгий и трудный путь.
А музыка играла и Молли ждала. Пусть лучше ждет курьер, чем Молли.
— Тогда предложите ей комнату, и спросите, хотела бы она принять горячую ванну и пообедать завтра перед нашей встречей. Сделайте все возможное для ее удобства, Рэвел, и завтра я уделю ей столько времени, сколько потребуется.
— Будет сделано, сэр.
Он развернулся, направляясь в холл, а я поспешил в Большой зал Ивового леса. Две высокие створки дверей были распахнуты, стены из золотого дуба блестели в свете камина и свечей. Музыка, шорох и перестук танцующих лились в коридор, но как только я приблизился, музыканты проиграли последний припев, и с веселыми криками первый танец был закончен. Я закатил глаза, понимая, что опоздал.
Но, войдя в зал, навстречу волне аплодисментов, я увидел, как партнер Молли важно кланяется ей. Мой пасынок выручил мать, разделив с ней первый танец. Молодой Хирс весь год рос как на дрожжах. Он был красив суровой красотой отца, Баррича, но лоб и улыбчивый рот достались ему от Молли. В семнадцать лет он был на голову выше нее. Сейчас его щеки пылали после быстрого танца, да и Молли не выглядела расстроенной. Она подняла голову, наши глаза встретились и она улыбнулась. Я благословил Хирса и подумал, что надо будет сообразить более материальный способ передать ему мою благодарность. В другом конце комнаты его старший брат, Джаст, прислонился к очагу. Неттл и Риддл стояли рядом; на щеках моей старшей дочери пылал румянец: я знал, что Джаст дразнит сестру, и что без Риддла тут не обошлось.
Я пошел через зал к Молли, поминутно останавливаясь, чтобы поклониться и ответить на приветствия гостей, окликавших меня. Здесь собрались совершенно разные люди. Среди аристократов и мелкой знати нашего округа в изысканных льняных штанах, отделанных кружевом, стояли лудильщик Джон, деревенская швея и местный сыродел. Их праздничные одежды, может быть, были немного устаревшими, а некоторые даже хорошо поношенными, но они были тщательно вычищенными, а блестящие венки и веточки остролиста — совершенно свежими. Молли сделала отличные ароматические свечи, и запахи лаванды и жимолости наполняли воздух. Языки огня раскрашивали стены в медово-золотой цвет. Большой огонь полыхал во всех трех очагах, поджаривая мясо на вертелах, за которыми следили краснолицые деревенские парни, получившие шанс подзаработать. Несколько горничных стояли у бочек с элем в углу зала, наполняя кружки танцоров, когда стихала музыка.
В одном конце зала столы ломились от хлеба, яблок, тарелок с изюмом и орехами, пирожными и кремами, копченым мясом и рыбой, и многими другими, незнакомыми мне блюдами. Истекающие жиром, шипящие ломтики свежего рубленого мяса ждали своего часа и добавляли богатый аромат в праздничный воздух. Скамьи были заполнены гостями, уже присоединившимися к пиршеству. Вина и пива было в изобилии.
