Крепость была внутри такой же, как он помнил годы назад. Когда он был лишь юношей и пришел сюда с отрядом его отца. В те дни Скатах позволяла мужчинам бывать в ее доме. До того, как ее предал мужчина, которому она доверяла больше всего.
Три длинных стола вели стрелой к главному, стоящему поперек. Головы оленей висели в комнате, шкуры медведей и волков покрывали потолок. Скатах была известной охотницей. Он отметил, как ее глаза загорелись при виде него.
Она сидела за главным столом, скрестив ноги в лодыжках, убрав руки за голову. Она молчала, пока он осторожно приближался, обходя столы, чтобы ничего не сбить на пол.
Когда он подошел ближе, она заговорила:
— Доннаха из клана Фуар Бейнн. Я не думала увидеть тебя в своей крепости.
Его губы не были человеческими, так что слова были шепелявыми. Его язык застревал во рту. Он не хотел издавать звуки людей, но он заставлял себя. Доннаха работал годами, чтобы смочь говорить в этом облике. Он гордился, что все еще мог общаться с теми, кто его знал.
— Опасный выбор, как мне говорили.
— Точно, — Скатах окинула его взглядом.
В юности она была красивой женщиной. Спутанные светлые волосы, глаза цвета травы и тело, закаленное жизнью. Теперь он видел признаки возраста. Морщины на ее лбу и у глаз. Сильные мышцы стали ослабевать. Седина виднелась в золотых локонах. Но она все еще была красивой. Красивее, чем должна быть в своем возрасте.
Доннаха поклонился, опустил большую голову и коснулся подбородком пола.
— Я бы не пришел, не будь ситуация серьезной.
— Я не представляю, что может у меня попросить известный зверь с холодной горы, — Скатах расцепила пальцы за головой и пронзила его хмурым взглядом. — Но грубо говорить о таком, не поев.
— Ты хочешь разделить хлеб со мной?
— Я хочу развлечений, — хищная улыбка на ее лице показывала, что она хотела смутить его.
Ладно. Если она хотела, чтобы он преклонил колено и показал, как плохо стало с проклятием, так тому и быть. Он нуждался в ее помощи, так что заплатит любую цену.
Доннаха устроил свое большое мохнатое тело у ближайшего стола. Он не мог сесть на стул — его вес раздавит дерево как прутик — но он мог хоть притвориться, что сел так. Он склонил голову и посмотрел на расслабленную охотницу.
— Что теперь? — гулким голосом спросил он.
— Теперь мы поедим, — ответила Скатах.
Она хотела представление. Несколько ее женщин стали приносить еду. Пир с целым зажаренным кабаном, овощами и разными сладостями. Он не ожидал еды, но, может, прибыл вовремя.
Доннаха смотрел, как они раскладывали еду перед ним.
— Ты планировала большой ужин сегодня?
— Праздник, — ответила она.
— Чего?
— Жизни. Мы наслаждаемся нашим временем на земле, пока оно есть, Доннаха. Может, ты забыл фестивали своего клана.
Одна из воительниц налила ему эля. Он смотрел на кружку, довольно четко помня, как его клан веселился. Фестивали длились днями. Эль лился из кружек так быстро, что им приходилось искать больше бочек, обычно в погребах самых скупых дворфов.
Он не мог больше пить эль. Его желудок медведя выплевывал все, что он ел или пил из того, что поглощали люди.
Доннаха низко зарычал.
— Что ты от меня хочешь, Скатах?
Она склонилась, уперлась локтями в стол перед ней.
— Я хочу увидеть, как теперь ест знаменитый воин-дворф. Как животное, Доннаха? Ты ешь когтями и зубами?
Ясное дело. У себя дома он делал то, что должен был, чтобы выжить. Он отчаянно пытался быть похожим на человека в первые годы в этом облике, но утварь не ложилась в лапы. Почти все приходилось есть когтями. Он не мог даже хлеб держать, ведь его лапы не были пальцами.
Он поднял с отвращением уголок рта, глядя на жареного кабана перед собой.
— Этого ты хочешь? Посмотреть, как перед тобой ест медведь?
— Я хочу знать, насколько плохо стало проклятие. Я хочу увидеть, что ты превращаешься в животное.
Доннаха зарычал, оскалил зубы со злым звуком, уперся лапами в стол.
— Я не просто животное.
— Докажи. Ешь как человек.
— Не могу.
— Разве тогда ты не просто животное? Ты был дворфом. Помнишь, как использовать вилку и нож?
— Да.
Она отклонилась на стуле, расслабленно выглядела, но ее взгляд был хитрым.
— Тогда ты думаешь, что быть человеком — это состояние разума.
— Это общее состояние.
— Но ты не выглядишь как раньше, — Скатах указала на его мохнатое тело. — Как ты себя зовешь?
— Проклятый.
— Расскажи о своем проклятии. Кто сделал это с тобой?
Слова тут же застыли на языке Доннахи. Он не мог никому говорить о проклятии. Он не мог говорить ничего, кроме того, что был проклят, иначе все тело застывало. Он мог лишь смотреть на Скатах в гневе.
— Как нам снять твое проклятие?
Он снова молчал.
— Как давно ты проклят?
Вечность, хотел сказать он. Лишь одно могло снять его проклятие: если кто-то разглядит за шерстью и когтями его и сможет остаться с ним на год и день. Требовалось лишь это — женщина, которая останется верной на это время, несмотря на его облик.
Он не понимал логику. Королева троллей прокляла его и установила правила, и они не были четкими, ими можно было манипулировать. Она не была самой умной на свете.
Доннаха покачал головой.
— Я устал от этих игр, Скатах.
— И я. Но ты явился в мою крепость без приглашения. Ты знаешь, что я чувствую к мужчинам, что прибывают без моего позволения.
Он знал. Он слышал, что Скатах почти нравилось рвать мужчин на куски. Он фыркнул и кашлянул.
— Да, слышал, последний прибывший сюда и попытавшийся навредить твоим ученицам был сожжен.
— И где я его подожгла?
— Ох… — Доннаха пытался не смеяться от слов. — По слухам, это были самые ценные камни его семьи.
— В тебе куда больше того, что загорится, чем в том мужчине, это точно, Доннаха. Так что перейдем к делу, чтобы я позвала своих дорогих учениц отпраздновать еще год, прожитый на острове Скайе. Чего ты хочешь?
Потому она все устроила, пока он сидел перед ней. Иначе у них не было бы это все готово ко времени пира. А теперь она спешила прогнать его из крепости, готовая развлекаться, словно его тут и не было.
Это было умно. Так она заставила бы своих женщин работать, а его — сидеть посреди всего движения без звука.
— Мне нужна одна из твоих женщин, — тихо сказал он. Как бы он ни произнес, прозвучало бы неправильно. Он уже это знал. Доннаха почти весь путь пытался придумать, как лучше попросить ее. — Я не могу сказать, зачем. Мне нужна та, чьи волосы как свет солнца, которая может убить медведя, которая известна как самый красивый боец среди дворов.
Он спрашивал у Королевы троллей, что это за требования, но она не стала отвечать. Если бы он знал больше, может, смог бы пощадить бедную девочку.
Но он не хотел быть медведем вечно. Он хотел вернуться домой, к своему народу, где они могли пировать, как сегодня делали Скатах и ее воительницы.
И больше всего Доннаха хотел снова обнять брата. Он хотел похлопать ладонями по плечам кузенов и семьи, понюхать соленую землю шахт, копать с ними и искать самые красивые скрытые сокровища.
Он скучал по жизни дворца. Скучал по своей бороде, хотя забыл, как выглядели его глаза и звучал голос. И ладони…
Это стоило размышлений.
Скатах смотрела на него в шоке. Он не думал, что так потрясет ее просьбой.
А потом она засмеялась. Ревущий звук сотряс комнату, несколько голубей улетело.
— Одна из моих воительниц?
— Да.
— Что на тебя нашло? — она шлепнула ладонью по столу, хохоча до слез. — Думаешь, я отправлю одну из своих женщин с тобой? В Фуар Бейнн? Одну?
Он ждал, пока она перестанет хохотать. Скатах долго не могла притихнуть хоть на пару мгновений, но потом засмеялась снова, взглянув на него. И он ждал. Доннаха был терпеливым.
Наконец, она вытерла слезы с лица.
— Ты серьезен?
— Очень.
— Зачем тебе одна из моих воительниц? Ты и сам можешь сражаться.
