Он шагнул навстречу и улыбнулся:
— Я Терс.
Я удивленно вскинула брови: четырехбуквенное имя, как у меня. На моей памяти Водопад никому больше не давал таких имен, хотя ведь Терс родился не здесь.
Он протянул мне руку.
— Пойдем. Тебе не мешало бы высохнуть.
Я вложила свою руку в его и шагнула следом, только на мгновение взглянув на окружающих. Они молчали. А я вдруг поняла, почему я сразу сердцем потянулась к этому незнакомцу — он был таким, как я. Никому из наших и в голову бы не пришло окатить меня водой, ни у кого в голосе я не слышала столько эмоций, хотя он произнес всего несколько слов. И поэтому я беспрекословно шла за ним, и только когда мы остановились, я поняла, что пришли мы к Священному Озеру.
— Ты и есть мой Наставник?
— Да.
— Ты же должен был прийти только завтра!
— Завтра от селения остались бы одни угольки, если бы я сейчас не вмешался.
Было что-то такое в его голосе, что я не решилась больше задавать вопросы. Терс сел на берегу у самой кромки Озера и молча устремил взгляд куда-то вдаль. Я неслышно опустилась рядом. Он явно не собирался заводить разговор, и я тоже погрузилась в свои мысли. Вернее, попыталась. С мокрых волос продолжала капать вода, сушить меня никто даже не планировал. Хотя любопытство, которое жгло меня, наверное, скоро и без чужой помощи меня высушит.
Я села поудобнее и уставилась на Терса. Он выглядел лет на десять старше меня, но для Наставника был слишком молод. По крайней мере, по представлениям нашего мира. Самому молодому старейшине у нас было пятьдесят лет. Почему же они позвали Терса? Кто он такой?
— Почему ты забрал меня с Совета? — я все же не удержалась от вопроса. — Они вроде не закончили.
Терс улыбнулся:
— Я могу тебя вернуть туда, если хочешь.
— Нет, — я передернула плечами. — А ты так и будешь молчать?
— Озеро показывало мне все твои деяния за последние десять лет, — совершенно серьезно ответил он, но глаза его смеялись. — Очень сложно было оторваться от такого увлекательного зрелища. А что ты хочешь услышать?
— У меня миллион вопросов!
— Многовато.
— Хотя бы два…
Он кивнул.
— Почему они позвали тебя? Ведь ты чужак.
— Я не чужак.
— А кто?
— Терс.
— Имя ничего не значит.
— Имя значит все.
— Это не ответ.
— Если я согласился выслушать твои вопросы, это еще не значит, что я на них отвечу.
— Ты такой же как они, — разозлилась я. — Теперь понятно, почему здесь именно ты.
— Я рад, что ты получила ответ хотя бы на один свой вопрос.
Я обиженно замолчала. Радость от его появления померкла. Я обхватила руками колени и уткнулась в них подбородком. Тогда я тоже буду молчать и не отвечать на его вопросы. Но Терс, видимо, и не собирался их задавать. Наверное, мне суждено всегда оставаться одной. Пора к этому привыкнуть. Вот и Терс, которого я приняла за своего союзника, остался на их стороне, а на моей не появится никто и никогда.
Ладно, хватит жалеть себя. От этого все равно ничего не изменится. Я встала и медленно пошла вдоль берега Озера.
— Сядь, — тут же сказал он. — Я не отпускал тебя.
— Меня что, продали тебе в рабство? — вскинулась я.
— Да, — отрезал он. — Пока я — твой Наставник, ты обязана мне подчиняться во всем.
— Даже если ты прикажешь мне сейчас утопиться в Озере?
— Даже если, — подтвердил он, но, помолчав, добавил: — Я не собираюсь вредить тебе.
— Очень жаль, — чуть слышно пробурчала я и снова уселась возле него.
Он с интересом взглянул на меня:
— Хочешь утопиться?
— Еще пару таких дней — захочу.
— Не будешь такой упрямой — не будет таких дней.
Я промолчала. Злость куда-то испарилась, взамен осталась лишь настороженность. Он странный, но все же не такой, как все остальные. Иногда мне казалось, что даже откровенное зло будет мне приятней, чем это хладнокровное спокойствие и полное владение собой. Если моя задача — научиться сдерживать свои чувства, то лучше я уйду вслед своим родителям.
Я не сразу почувствовала на себе взгляд Терса, но он словно притягивал к себе.
— О чем ты думаешь? — спросил он, когда я посмотрела на него.
— Не хочу быть такой, как они.
— Боишься стать такой, как они, — поправил Терс. — Что же в них так тебе не нравится?
— Они не испытывают чувств.
Терс чуть усмехнулся.
— Ты не права.
Я ждала продолжения, но он замолчал.
— Чему ты будешь меня учить?
— Ты узнаешь об этом сама. Позже. Лучше расскажи мне о Книге.
Я вздрогнула. Откуда он узнал? Испуганно взглянула на него, но все же нашла в себе силы ответить:
— Нет.
— Верно. Доверие еще нужно заслужить. Хочешь, я расскажу тебе о ней?
Я кивнула.
— Внешне она ничем не отличается от обычных книг, но все же понимаешь, что это Книга, еще даже не взяв ее в руки.
Он словно рассказывал мне о моих ощущениях. Или видел моими глазами. Или это я смотрела через него?
— А когда ты берешь ее в руки, то чувствуешь восхищение и трепет, и не спешишь открывать. Вся твоя порывистость куда-то исчезает, движения становятся медленными и плавными, а мысли размеренными… Как ты думаешь, почему она дала тебе себя найти?
Его первые слова были похожи на медитацию, и я почти поддалась им. Но тут он резко сменил тон, задав этот вопрос, так что я даже не сразу сообразила, чего он от меня ждет. А когда поняла, что он хочет от меня услышать, снова почувствовала скуку. Опять нотации? Я нашла Книгу, чтобы научиться спокойствию? Да никогда я такого не скажу!
— Не знаю.
Он услышал резкость в моем голосе и покачал головой:
— Давай договоримся, что ты не будешь ничего выдумывать за меня. Я спрашивал твое мнение, а ты тут же решила, что я хочу услышать свое. Хотя мое-то ты не знаешь. Лучше спроси меня, чем тут же делать свои выводы.
— Тебя назначили моим Наставником, — огрызнулась я, — значит, ты будешь забивать мне в голову свои убеждения.
Терс вдруг расхохотался, так весело и заразительно, что мне с трудом удавалось сохранять свой колючий вид.
— Мне говорили, что ты сложный ребенок, но я и не представлял, насколько, — наконец, сказал он.
— Я не ребенок!
— Ребенок. Самый обыкновенный обиженный на всех ребенок.
— Я не ребенок! — крикнула я и вдруг неожиданно даже для самой себя разревелась.
Я тут же почувствовала, что до ушей заливаюсь краской — точно веду себя как младенец! Сердито шмыгнула носом и вытерла слезы, но тут же покатились новые. Как мне хотелось убежать отсюда подальше! Но нарушить его запрет я не решилась, только демонстративно повернулась к нему спиной. Поэтому я не видела, как он подошел, и вздрогнула, когда его руки обняли меня и прижали к себе. Я тут же начала вырываться, но Терс крепко держал меня. А мне и не хотелось, чтобы он меня отпускал, хотя я боялась, что он догадается об этом. Это была практически первая ласка, которую я получила за свою жизнь. Слезы хлынули новым потоком, и я уже не сопротивлялась, когда он повернул меня к себе и стал укачивать как маленького ребенка. И я уже не думала злиться на такое отношение.
Когда он почувствовал, что я успокаиваюсь, то чуть крепче прижал меня к себе, а затем отстранил.
— По-моему, тебя снова придется сушить.
— Снова? Ты этого и в прошлый раз не делал, — сквозь остатки слез пробормотала я.
— Ну я же не сказал, что сушить тебя буду я, — с улыбкой возразил он. — Пойдем, я отведу тебя к Йу.
Мы побрели в сторону селения.
— Йу тебе нравится, — сказал Терс. — А она ведь тоже из них.
— Она не такая. Она… заботится обо мне.
Я хотела сказать «любит», но так и не решилась, а слово «заботится» слишком плоско отражало ее отношение ко мне. Я помнила Йу возле себя с тех пор, как помнила себя. Она была привязана ко мне. Больше, чем к другим. Но я не была уверена в том, что она меня любит. Не потому, что я в ней сомневалась, а потому что не знала, бывает ли вообще здесь это чувство. Но откуда тогда я о нем знаю?
