— Может я по-другому жить и не умею?! — негодующе выпалил Яромир и ударил кулаком по бревну, от чего снег с покатой крыши смотровой шумно посыпался вниз. — Я вырос в этом. Мне нравится такая жизнь… понимаешь? А все вот эти дела государства — не по мне. Ни гроша в них не смыслю! Пусть этим брат занимается, а мне с мечом и щитом в руках спокойнее будет.
— Зато люди как тебя любят… и воевода, раз до сих пор тебя терпит! Чего только цацка твоя стоит. — Гришка кивнул на висящий на поясе Яромира искусно вылитый серебряный клинок. — Кого ты там за неё укокошил?
— Гуменника. — пробурчал под нос Яромир. — Этого я тоже не просил. Они сами.
— Так, если ты столько добра делаешь, сколько народ от самого князя никогда не дождётся…
— Придержи язык! — Яромир одёрнул Гришку на полуслове. — Кто-то идёт. Не хватало, чтоб услышали, что ты тут мелишь.
Внизу, едва слышно, отворилась дверь острога, после чего последовал шум поднимающихся по ступеням шагов, в которых Гришка и Яромир признали тяжелую поступь воеводы Руевита.
Крышка смотровой отворилась и из караульной на свет поднялся Руевит, отряхивая от снега медвежью шубу и шапку.
— Докладывайте, ерохвосты, кхе-кхе… — пробасил сквозь кашель Руевит. — как обстановка?
— Всё тихо, как всегда. — спокойно ответил Яромир, отвечая рукопожатием на протянутую воеводой руку. — В такую метель даже собаки не лают, чего уж про людей говорить.
— Вы же знаете, — задорно подхватил Гришка. — Что мимо нас и мышка не проскочит…
— Мимо тебя даже Скипер-змей пролетит — ты не заметишь! — нахмурил брови Руевит и потуже затянул Гришкин поясной ремень. — Поэтому, ты до сих пор ходишь с Яромиром… для всеобщего спокойствия.
Гришка поджал губы и многозначительно отвернул голову в сторону.
Руевит же вернулся к Яромиру:
— Сегодня поднял вопрос об организации отдельной дружины…
Яромир вопросительно поднял брови, а воевода продолжил:
— Надоел ты мне, юнец, со своим самоуправством, поэтому позволю тебе отобрать десять человек, чтобы помогли тебе город от силы нечистой избавить.
— Я же говорил, — Гришка и на радостях хлопнул Яромира по плечу. — что не зря всё!
— Ты-то чему радуешься? — снова нахмурился Руевит. — Ты же первый с ним и будешь!
Гришка мгновенно поменялся в лице и потупил взгляд.
— Ты же не успокоишься, герой елдовый, — продолжал Руевит, обращаясь к Яромиру. — Но, признаю, что твоя правда. Что-то зачастила сила тёмная в наши края наведываться. Злыдни, шишы и баечники — ещё куда ни шло, но следопыты всё чаще приносят дурные вести, что близ окольного попадаются следы упырей и вурдалаков, а у дворовых стала скотина пропадать. Это уже вызывает серьёзное беспокойство. Так что больше не будет нужды по ночам с гридни сбегать. Считай, старшина, что повышаю тебя до десятника.
Воевода пожал Яромиру руку, а Гришка от неожиданных новостей даже открыл рот.
— Когда приступать? — спросил немного ошарашенный Яромир.
— Как снег сойдёт, а пока — займёшься подготовкой, отберёшь воинов, обучишь своим премудростям. Чай, не в человека копьём тыкать придётся.
Яромир понятливо кивнул.
— И ты, — воевода хлопнул поникшего Гришку по плечу, что тот едва сумел устоять на ногах. — Не вешай нос! Или, по-твоему, лучше нужники чистить? Так ты только попроси, это мы мигом!
Гришка исподлобья покосился на широко улыбающегося воеводу.
— Ну, смотрите в оба, а я пошёл дальше. После отсыпного жду обоих у меня. Я понятно объясняю?
— Понятно, батька! — в один голос ответили они.
— То-то…! — протянул Руевит, спустился в караульную и Гришка поспешно закрыл за ним крышку.
Дождавшись, пока воевода скроется из виду, Гришка снова забился в угол под факелом и достал из-за пазухи большой кусок вяленой говядины:
— «На нужники захотел, это мы мигом!». Тьфу! — передразнил он воеводу и смачно сплюнул на пол. — Ты доволен?
— Чему? — Яромир постарался сделать вид, что ничего не произошло.
— Опять придуряешься? — Гришка с трудом оторвал зубами кусок от сухого мяса. — Ладно раньше, хоть на детинце крутились, таки теперь придётся по лесам лазить, с пёс подери чем, да, в добавок, что всеми силами будет пытаться тебя сожрать!
— Уже труханул? — Яромир задорно подтолкнул Гришку в ногу.
— Не забывай, что тут только у тебя и у князя силушка богатырская… — с явной досадой бросил Гришка в ответ. — Вспомни, каким мучением для меня были первые два круга!
— Да-а… — протянул Яромир и задумчиво почесал поросшую жесткой щетиной бороду. — Ты же с удивительным постоянством не мог нормально справиться ни с одним наказом Руевита. Всегда самый последний в беге, всегда самый слабый в братовстве…
— Спасибо что напомнил… — ещё больше надулся Гришка.
— Но, никогда не сдающийся! — продолжал Яромир. — Зато теперь посмотри на себя! Ну, чем не воин?
Гришка поднял на Яромира полный недоверия взгляд.
— И, вообще, братьям стоит отдать должное. Хоть раз над тобой кто-то из них пошутил? Может быть они тебя унижали? Нет, всегда лишь только помогали! Даже воевода, когда орал…
— Да-да… таки делал это исключительно для моего же блага. — Гришка отломил половину от куска и протянул Яромиру.
— Вот именно! Благодарю. — Яромир принял мясо и продолжил. — Да и ты сам, посмотри, сколькому меня научил!
— Без меня, был бы ты при княжеском дворе сродни березовой чурке — такой же молчаливой и пустоголовой.
Гришка звонко постучал кулаком по деревянному полу и улыбнулся.
— Твоя правда, брат! — улыбнулся в ответ Яромир и всмотрелся в сторону города, где среди метели проглядывались редкие огоньки домашних свечей.
— Теперь нам в палаты точно дорога закрыта… — с досадой подчеркнул Гришка.
— И что до них?
— Как что? Возьми хотя бы красавиц служанок…
— На окольном девок всяких полно, сам знаешь, бери — не хочу. — с грустью возразил Яромир, бросив взгляд на княжеский балкон. — Чем дальше от терема, тем лучше…
— Таки я знаю, почему ты хором так страшишься!
— Удиви.
— Княжна Марина.
— Возможно ты и прав… — при упоминании княжны у Яромира неприятно засосало под лопаткой.
— Да я больше, чем прав. — Гришка подпрыгнул на ноги и положил руку Яромиру на плечо. — Тебе страшно, что подумает Игорь, ведь все видят, как она на тебя смотрит. Как змея на мышку! И я, таки, тебе больше скажу: Игорь об этом тоже знает, но молчит, потому что ты на столько благоразумен, что не дал ему ещё ни одного повода.
— Странная баба! — вспылил Яромир. — Она же с самого первого дня не даёт мне покоя, как в штаны залезть не смогла, так теперь всячески старается очернить меня перед братом… Видел, как она каждый раз что-то шепчет Игорю на ухо, когда тот смотрит за нашими занятиями?
— Обычное состояние отвергнутой женщины, чему тут удивляться? — спокойно заключил Гришка и забросил в рот остатки мяса.
— И ещё… её глаза. Не находишь их странными?
— Ещё какими, как у кошки.
— Вот именно! Я не встречал ни единого человека с похожими. Только мне стоит переступить порог палат, как появляется чувство, что она начинает следить за каждым моим шагом, даже если её самой нет рядом. Колдунья, не иначе!
— Думаю, — Гришка прикрыл рот кулаком и громко зевнул. — Что однажды ты это выяснишь, а теперь я пошёл спать. Надоело зад морозить.
Гришка спустился в караульную, а Яромир остался на посту, всматриваясь в пролетающий мимо снег и думая, что же ему теперь делать дальше.
***
В середине березозола, когда большая часть снега уже сошла, заметно участились случаи нападения на скотину за пределами окольного города.
Тогда воевода и разрешил Яромиру приступать к выполнению своих новых обязанностей. Правда, вместо обещанного десятка ему дали всего четверых воинов, не считая Гришки.
Но и этого Яромиру оказалось вполне достаточно.
Уже к концу травного скромная дружина Яромира, смогла выследить вблизи Заречной заставы проклятое захоронение вурдалаков и упокоить их потревоженные души, за что получила от жителей Слав-города прозвище — «покойная бригада».
