Пока я предавался воспоминаниям, ноги сами собой принесли меня ко входу на рыночную площадь. Машинально проверив кошелёк, я переложил его за пазуху. Принадлежность к графской семье, что легко определялась по цветам и гербу разумеется, давала понимание, что местные воры обойдут меня стороной, однако, не гарантировала защиты от дурачков, новичков, приезжих или просто отчаявшихся. Вообще, рынок не то место, где можно позволить себе расслабиться и ходить с разинутым ртом. Особенно, если ты благородный. Даже если никто и не предложит тебе свою помощь в переноске кошеля, тебя могут запросто обуть ушлые торговцы. Это с крестьян особо нечего взять, а вот со знатного человека, да если подойти к делу с выдумкой… Мммм. на какой-то момент я представил себе, что мог бы сделать с каким-нибудь наивным лопухом на месте коварного купца, и, рассмеявшись своим мыслям, направился к стоящим невдалеке лавкам травников. Не то чтобы мне больше ничего не нужно было покупать, но лиреск, капуция и кое-что еще пользовались популярностью и обычно не задерживались на столах надолго. Да и не у всех было понимание, как правильно хранить собранное, не дать ему потерять полезные свойства, так что, следовало поторопиться. Бродя вдоль выставленных столов и морщась от не затихающего ни на минуту гомона, в который сливались выкрики зазывал, ругань продавцов и покупателей, что называется торгом, доносящийся с ветром лай и конское ржание из расположенного неподалеку зверинца, я вдруг обратил внимание на стоящую почти на краю рядов палатку. Остановившись, я попытался понять, чем же она привлекала взгляд. Она была совершенно обычной, старой, потёртой и местами даже дырявой и являлась типичным прибежищем для бродячих музыкантов, пастухов на выпасе скота, циркачей и прочей подобной публики. Так и не найдя ничего, что могло бы вызывать интерес, я было начал разворачиваться, как мне в глаза попал солнечный зайчик и стал прыгать по всему лицу. Наконец, проморгавшись, я раздраженно огляделся в поисках шутника и обомлел. На той самой палатке, прямиком над дверным пологом, поблескивала руна Эфр.
Глава 2
Сказать, что я удивился — значит, промолчать. Не так уж и много найдётся в мире чудаков, готовых рискнуть и привлечь к себе взгляд Ашары, богини судьбы (а именно её знак висел прямо рядом с руной). Согласно старому поверью, желающий изменить свою судьбу должен вывесить знак богини, и тогда она обратит на него своё внимание. Решиться на такое, по моему скромному мнению, мог только полностью и совершенно отчаявшийся человек, потому как истории о том, как судьба резко менялась к худшему, у всех были на слуху, а вот наоборот — встречались гораздо реже. На ум сразу пришла история о рыцаре из форта Дальний. Существовала она в разных вариациях, отличаясь теми или иными деталями, однако объединяло их все происхождение её непосредственного героя. Было забыто его имя, неизвестна причина, по которой он был недоволен своей жизнью. Говорили, что виной всему была его излишняя романтичность и жажда славы. Каковую трудно заслужить, находясь на унылой гарнизонной службе, в лагере с подобным названием. Так это или нет, но точка старта его приключений осталась в веках. Многие поколения тому назад один находящийся на службе у местного владетеля воин решил изменить свою жизнь. Дождавшись формирования очередного каравана за припасами, он попросился в его охрану. Прибыв в город, рыцарь улучил момент и посетил храм Ашары. Принеся положенное пожертвование и пролив в ритуальную чашу кровь, он вышел наружу, крепко сжимая священный знак богини. День шёл за днём и обоз успешно, без каких-либо приключений вернулся в форт. Всю дорогу шарахавшиеся от него солдаты немедленно донесли коменданту о поступке своего командира. Решение коменданта вполне понятно и вряд ли может быть осуждено. Кому захочется жить и служить с человеком, на которого смотрит сама судьба? Богов, отличающихся кротким нравом, не было. Во всяком случае, людям они были неизвестны. Зато известно, как 200 лет назад мирный бог посевов и полей Тапалон отреагировал на пьяный дебош в своём храме, устроенный наследником герцогства Котрэ. В течение двух лет по всей территории Котрэ не росло ничего, кроме сорняков. Словно в насмешку, сорняки росли как никогда. В общем, уже спустя час после возвращения юный рыцарь отправился с почётной разведывательной миссией на границу. Десяток бойцов сопровождения пришлось набирать жребием, но наблюдающий за этим рыцарь не унывал. Ведь начинались те изменения в жизни, которых он так жаждал. Спустя неделю десяток в полном составе вернулся обратно. Как рассказали солдаты, во время одной из стоянок они были атакованы разъездом степных орков. Их командир отошел от лагеря и находился прямо на пути всадников. По утверждению вернувшихся, рыцарь, выхватив меч, приказал им отступать и сообщить в форт о наличии угрозы набега. Правда это или просто сочиненная к случаю сказочка, призванная скрыть акт дезертирства — неизвестно. Поиски его ни к чему не привели. Следов орков обнаружено не было, как и каких-либо признаков готовящегося набега. Жизнь продолжалась, и о герое забыли на долгие 7 лет. Его встретил комендант, к тому времени уже вышедший на пенсию и вернувшийся в родные края. Был день ярмарки рабов и он заглянул присмотреть рабыню. Кто-то утверждает — для постельных утех, кому-то нравится версия поварихи, да и не важно это на самом деле. Он мог даже заблудиться, но главное, что пришел к одному из загонов с рабами. Не иначе, как чудом узнав в покрытом шрамами и заросшем мужчине своего подчинённого, комендант, сунув охраннику пару серебрушек за разговор, стал расспрашивать, как же он тут очутился. И вот что поведал ему тот, кто раньше был рыцарем. Оказывается, орки-степняки действительно были. По крайней мере, очнулся он среди их стойбища, привязанный к столбу. Как он позже узнал, это было племя изгнанников, кочующее от места к месту и нигде надолго не задерживающееся. Почти год он провел рабом у орков, ухаживая за лошадьми, пока, наконец, племя не прибыло к какому-то мелкому городку. Как радовался герой при виде людей, так и был разочарован, когда его продали и клеймили, словно какой-то скот. Никакие рассказы, что он высокого происхождения, не производили и малейшего впечатления на окружающих, вызывая лишь насмешки и побои. Первым хозяином его был землевладелец, и всё время, с самого утра и до вечерней зари, рыцарь проводил в поле. Какое-то время спустя, он смог привыкнуть, да и кормили тут получше, чем у орков, но тут на него стала заглядываться подросшая хозяйская дочь, и он вновь был продан. На сей раз — в школу гладиаторов. Там, быстро вспомнив былые навыки, он смог завоевать популярность и даже получить кое-какие привилегии, полагающиеся сильному бойцу. Но владелец школы проиграл его в карты, и он оказался собственностью купца. Тому льстило, что у него оказался один из чемпионов арены, и он выставлял его дежурить у входа в лавку в парадной ливрее. Вскоре, впрочем, имя его стерлось из памяти людей, и хвастать стало нечем. Когда это произошло, купец продал его знакомому работорговцу, и вот он, в ожидании торгов, коротает время, рассказывая свою историю. Пораженный до глубины души комендант сказал, что здесь его страдания закончены, и он сейчас же сходит за деньгами и выкупит его, дав ему свободу (тут надо понимать, что простая повариха или горничная никак не может стоить столько же, сколько стоит хороший боец). Когда же он вернулся, чтобы выполнить обещанное, то узнал, что опоздал и буквально четверть часа назад раб был продан. Расстроенный, он оббегал знакомых, расспрашивая их, но ничего не достиг. Больше они так никогда и не встретились, но, благодаря интересу командира форта, пошли слухи о рыцаре-рабе, и, время от времени, доносилась весть, что вот, его видели гребцом на пиратской галере. А вот — замечали на плантациях сахарного тростника. А потом — где-нибудь еще. Нигде надолго не задерживался тот, кому не пришлась по душе размеренная жизнь тихого форта.
Прогнав непрошенные сейчас мысли, я устремил взгляд на продолжавшую стоять на месте палатку. Впрочем, куда бы она ушла, нервно хихикнул я, еще раз оценив виденное ранее. Руна Эфр буквально означает «изменение, поворот, трансформация». Нет, сама по себе она ничего не изменить не может, даже если бы была запитана маной. Нельзя накарябать руну на свинце и ожидать, что оно станет золотом. Надо объяснить, что Эфр должна изменить, как, и надолго ли. Сочетание её со знаком богини судьбы мало того, что попахивает то ли вызовом Ашаре, то ли даже прямым богохульством, так еще и является какой-то бессмысленной тавтологией. Руны и Знаки богов работают совершенно по-разному. И одно другое не усиливает. Ну, знаете, в одном случае это магия. В другом — боги. Немножко разные принципы. С магией ты что хотел, то и получил. А вот во втором варианте… Получишь или нет — вопрос. И когда ты это самое получишь. И так ли этому будешь рад. Впрочем, помимо пугающего до ус… кхм-кхм… ужаса значения композиции, в ней было еще кое-что интересное. До такого же ужаса интересное. И я знал, что не пройду мимо. Поняв, что просто тяну время, я сделал шаг вперёд.
