неудачная шутка, что он сейчас рассмеётся и сообщит, что невеста — это я. Но развернувшись в сторону, где находилась Бриджитта, я поняла, что это не так. Элрик сидел на небольшом диванчике подле неё и нежно держал принцессу за руку. Только слепой не понял бы, что эти двое влюблены. И как оказалось, незрячей в этой ситуации была только я одна. За своим воодушевлением даже не заметила, какие полные страсти взгляды мой принц посылает не мне.
Медленно подошла к будущим супругам, через силу улыбнулась тардинцу, сделала реверанс и, подняв взгляд на сестру, пролепетала что-то похожее на “Счастья вам”. Мне не в чем было её винить, ведь я никогда не говорила ей о своей тайной влюблённости. А теперь было уже поздно. Борясь с подступающими слезами, развернулась к выходу и хотела уже покинуть зал, но двери с грохотом распахнулись и в зал вошёл мой старший брат. В походном облачении, неподходящем для светского раута, он казался белой вороной среди прочих гостей. Тем не менее зелёные глаза блондина сверкали, как полные магии камешки берита, а на губах играла искренняя улыбка.
— Добрый вечер, дамы и господа-диалы! Я принёс вам добрые вести. Совсем скоро война завершится! — громогласно поприветствовал он собравшихся. — Простите за мой внешний вид. Я ненадолго. Позвольте отвлечь на пару минут Его Величество. Давайте считать, что меня здесь нет, — и брат уверенной походкой направился прямо к нашему отцу.
“Молодец, конечно. Нет его тут. Сначала чуть не вышиб двери, а теперь просит нас сделать вид, что мы его не заметили. В этом весь Люций,” — подумала и на какое-то мгновение забыла о собственной трагедии. Вот только длилось это лишь доли секунды, обида накатила вновь и мне уже с трудом удавалось контролировать эмоции. Брат что-то коротко сказал Его Величеству, тот ответил и на этом их диалог завершился.
Люций поклонился присутствующим, подмигнул Элрику и направился прочь из зала. Проходя мимо меня, он вдруг остановился, щёлкнул меня по носу и тихонько сказал: “А тебе моя дорогая я привёз личного стража в подарок. Помнишь, ты просила об этом в детстве? Это пленный с границы. Его оставили на конюшне. Завтра покажу.”
Брат ушёл, оркестр, переставший играть, когда он заявился, подхватил какую-то задорную польку и гости пустились в пляс, воодушевлённые хорошими новостями. Мне же было так противно и горько, что даже слова Люция о подарке я пропустила мимо ушей. Выбежав из зала, я что есть сил припустила к своим покоям. Влетела в спальню, растрепала причёску (на которую служанка потратила часа два, не меньше), сбросила туфли, сорвала с себя украшения, разбросав их по углам, как была села на ковёр и наконец, дав волю чувствам, горько заревела.
* * *
Успокоиться удалось уже после полуночи. Несмотря на то, что мне стало легче, слёзы унять не удавалось. Они лились и лились бесконечным потоком. Обида никуда не делась, и я прекрасно понимала почему. Я злилась не на отца или принца, и даже не на сестру. Злилась на себя саму, что за всё это время не нашла в себе сил признаться любимому в чувствах, поделиться с сестрой или поискать поддержки у родителей. Держала всё в себе и строила воздушные замки в то время как реальность в корне отличалась от моих фантазий.
Хотелось рвать и метать, но срывать злость на других было неправильно. Меня с детства учили заботиться об окружающих и быть ответственной за тех, кто рядом. Разве могла я вымещать на них свой гнев. Пометавшись по комнате, заметила на столе письмо, присланное недавно из Вальхэ — далёкой северной страны, с которой отец давно мечтал наладить отношения. Одна из моих дорогих подруг уехала туда насовсем, так как её отец был родом из тех краёв. Пару лет от неё не было ни слуха ни духа, и вот недавно мне пришло письмо, в котором она писала, что очень скучает, рассказывала о своей жизни в суровом северном крае и том, как она счастлива не смотря ни на что, ведь именно там ей повстречался её будущий супруг. Совсем скоро должна была состояться свадьба, на которую она меня и приглашала. Писала, что сам наследник престола (который кстати божественно красив и холост!) благословил их брак и будет присутствовать на торжестве.
Вспомнив о содержании письма, я с силой сжала кулаки, чтобы снова не начать реветь. Снова свадьба! Ещё одна! Не моя. Впервые в жизни меня раздражало всё: дворец, слуги, противная промозглая погода, моя семья… Люций. Он, кажется, что-то говорил о подарке.
— Нужно отвлечься. Как-то переключиться, — стала успокаивать сама себя. — Подарок — это хорошо. Мне нужны позитивные эмоции.
Подобрав юбки, твёрдым решительным шагом направилась к конюшне. Благо она у нас была всего одна, здесь держали личных гнедых отца и брата. Если нам нужно было запрячь карету или выехать на конную прогулку, слуг отправляли за лошадьми за пределы сада, где располагались главные стойла. На улице было темно, хоть глаз выколи. Сто раз пожалела, что забыла надеть туфли, так как постоянно натыкалась на какие-то кочки и толстые стебли растений. Ноги исколола чуть ли не до крови. Одно радовало: страх, предвкушение от встречи с “подарком” и чувство опасности (ведь мне нужно было остаться незамеченной) помогали отвлечься от той бури, что бушевала на душе.
Тихонечко прокралась в конюшню, стараясь оставаться незамеченной. Мало ли кто из слуг припозднился и решил накормить животину. Если на улице было темно, то здесь вообще царил полный мрак. Прислушалась, поняла, что посторонних внутри нет и позвала пленника. Сначала было тихо, а потом из глубины постройки вышла огромная фигура, которая пугала не только своими размерами, но и тем, что рассмотреть ее толком я не могла. От неожиданности я даже вскрикнула, но наступила страху на горло. В конце концов, терять мне было нечего, без любимого жизнь и так утратила все краски, поэтому я позволила любопытству вести меня вперёд. И оно повело. Шаг за шагом приближаясь к "подарку", поразилась его хорошей физической форме: по одним только мышцам на руках можно было сказать, что он отличный боец. Диал (смертным он явно не был) стоял спокойно и молча смотрел на меня.
— Так вот ты какой? — спросила сама не знаю зачем. Мужчина не ответил. — Ну и зачем ты мне? — не ждала, что пленник что-то скажет, просто не могла больше терпеть тишину.
Сделав ещё пару шагов к нему,
