Лаер сдержал рвущийся смех, ограничившись улыбкой, которая обычно пугала людей, но заметив, что его Смотритель вот-вот потеряет сознание от ужаса, миролюбиво заключил:
— Значит, мы все же движемся в верном направлении.
Пока Смотритель судорожно соображал, что речь идет о магической вспышке отмеченной Ноктуром, Лаер поднялся, щелкнув пальцами, возродил ревущий огонь, пожирающий куцые в чахнувшем костерке ветки и направился к дубу.
Смотритель нерешительно тронулся вслед за хозяином.
— Я свою нужду справляю сам. Сколько раз повторять? — остановил его грозный оклик Лаера.
Бестолковый, маленький Смотритель. Но он забавный. Лайер по привычке посмотрел по сторонам, остановившись у дуба. Ноктур выражал изумление длительностью службы этого Смотрителя у Лаера. Ведь их положено менять каждый год.
Кукольные мальчики Ноктура сменяли друг друга почти каждый сезон. Уж слишком прихотлив был Хранитель Ноктур не терпящий не единого изъяна. Остановивший возраст в двадцать лет, навсегда остался смазливым юнцом, с глазами глубокого старика. Лаер втайне гордился тем, что из всех троих Хранителей выглядит старшим, а значит более опытным. Атер, Хранитель девятнадцати лет, во всем старающийся походить на Ноктура тоже заморозил свой возраст. Он бы еще и с удовольствием начал выполнять некоторые функции Смотрителей Ноктура, но тот был пока в своем уме.
Позади хрустнула ветка. Лаер заправляя штаны, стал поворачиваться, прокручивая в уме арсенал наказаний для непослушного Смотрителя, когда до него донеслось, тихое утробное рычание.
Животное было огромным. Три локтя в холке, полскачка в длину, жаркая пасть с двойным рядом клыков и догорающие алым глаза. Волкодлак был тощим с редкими пучками сизой шерсти. Ему примерно лет шесть и осталось всего ничего. Почему-то в мыслях Лаера в этот момент возникло: "Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда". Собственно вторая часть сего высказывания и имела отношение к волкодлаку. Эти твари ненасытны. Подобно волчьим стаям они охотятся семьей. Этот один, значит, почувствовал приближение своей смерти и ушел из нее.
Волкодлак, пригнулся к земле, изготовившись к прыжку. Лаер выжидательно скрестил руки, и чуть склонил голову. Тварь прыгнула, Лайен выдохнул. Единый магический всплеск перебивающий волкодлаку хребет еще в воздухе, подавляющий его звериное обличье вытаскивающий из недр сознания человеческую ипостась.
Голый человек, неестественно до упора откинувшись спиной на собственные ягодицы, рыча рухнул к ногам Хранителя. Цвет лица землист, седые лохмотья волос, грязное, худое, до невозможности морщинистое, тело. А ведь он не стар. Лаер присел, ни сколько не удивившись рукоятей мечей возникших у правого виска. Слуга тяжело дышал от быстрого бега и старался не смотреть на бесформенную рычаще-скулящую кучу у ног Хранителя.
Лаер отвел пальцем рукояти мечей от своего лица, Смотритель заученно отошел на пару шагов назад от своего хозяина, с немым страхом и укором глядя, как ка взятый Хранителем с земли тонкий сучок, брезгливо откидывает длинную седую прядь с лица безумца.
— Юнец, — презрительно заключает холодный голос Хранителя.
Волкодлак в злобе вращая голубыми глазами, зло щелкает зубами, сплевывая красную пену, и трепеща всем телом.
Смотритель подал меч в требовательно протянутую руку Хранителя, но Лаер вовсе не собирался облегчить смерть обезумевшему от боли человеку, он лишь отсек небольшую седую прядь, обмакнув самый кончик в кровь в углу рта волкодлака.
Слуга почувствовал приступ тошноты и обеими руками зажал рот, несмотря на то что только что переставшая сочится кровью ладонь, измазала все лицо.
— Какие мы брезгливые… — не оборачиваясь, насмешливо потянул Лаер. И перекинув ремень ножен через плечо, повесил меч за спиной, и сжав белую прядь в перчатке пошел к месту стоянки, — можешь добить его.
Смотритель застыл, судорожно соображая, в какую сторону склониться. Невыразимо мучающегося волкодлака было жаль, но нанести последний удар выразительно оттягивающим пояс мизерикордом было страшно. Смотритель был прекрасно обучен фронту работ при поступлении на службу к Хранителю. И в уставе, который будущие Смотрители заучивали с самого детства наизусть, четко было сказано, для чего предназначен мизерикорд, и куда наносить удар. Теоретически Смотритель знал все превосходно, но сделать это практически ему предстояло впервые. За четыре года службы, Хранитель не единожды не предоставил ему возможность добить, обычно справляясь со всем сам.
И Смотритель, испросив прощения и вознеся очистительную молитву, бочком обошел затихающего безумца, и пустился бегом к рыжеватому затухающему огоньку костра. Хранителя уже не было. Лишь мерный стук копыт его коня угадывался в ночной тиши.
Лаер думал о том, почему на Иксилонский земле беспрепятственно расхаживает стая волкодлаков, когда маги — духоловы, призванные находить и убивать тварей ночи, за зря просиживают в Видэллском скиту. Но он обязательно это исправит.
Видэлла — город-столица магии, находящаяся на стыке трех государств, возглавляемая Хранителями и вынашивающая скит, находилась отсюда примерно в шести днях пути.
Брели долго, на привалы больше не останавливаясь. Наконец вдали показался высокий частокол. Лаер сдержанно ухмыльнулся, вместо того чтобы бурно вопя от радости, броситься что есть мочи к забору окружавшему селение.
— Господин! Вот они! Вот они "Старые колки"! — восторженно возопил Смотритель, подпрыгивая на лошади и тыкая пальцем в видневшеюся в предрассветной дымке полоску селения.
Лаер раздраженно вскинул ладонь, посылая легкий магический импульс в сторону Смотрителя, которого тут же скинуло с лошади и протащило по земле со скачок.
— Учись вести себя не как жалкий раб, а как достойный слуга достойного господина, — ледяной голос Лаера разрезал прохладный утренний воздух с легкостью наточенного ножа по маслу. Даже конь прижал уши.
Лаер неспешно выезжал на узкую дорогу, с омерзением чувствуя, как прохладная роса оседает каплями на одежде. За ним, с видом побитой собаки, тщательно, но тщетно счищая с куртки налипшие комья грязи, угрюмо брел Смотритель, мысленно горячо желая катиться своему хозяину Фесе под хвост. Он даже был готов пожертвовать свои жалованием, поскольку знал, что воспоминания о мучавшемся волкодлаке еще год будут преследовать его, а ушибленная спина будет напоминать о себе с месяц.
Лаер, завидевший, как отворяются ворота, и выходит огромное стадо коров, подгоняемое сухими щелчками кнута пастуха, не вольно заставил коня идти рысью.
