Ознакомительная версия.
Повсюду на полу и частично на стенах были прилеплены горящие свечи. Посреди этого тихого озера огоньков находился темный островок возвышенности. На нем отливало дикой смесью белого и красного истерзанное тело девушки.
Рядом с возвышением стоял человек, такой же обнаженный, как и его жертва. Впрочем, человек ли это? Максимилиан содрогнулся от омерзения и злобы, когда узнал скрытое под коркой чужой крови и искаженное жуткой гримасой лицо.
— Ты, — прорычал инспектор, направляя на Мясника паромет.
Увы, он так и не смог нажать на рычаг, потому что Мясник с ехидной улыбкой поднял руки, предварительно выронив окровавленный нож.
— Инспектор? — прорычал из-под шлема старшина. Он, как и его подчиненные, держал Мясника под прицелом паромета.
— Связать его, — наконец-то выдавил из себя Максимилиан.
— Ты уверен? — переспросил орк. Как и инспектор, он понимал, что в суде у такого врага слишком много шансов выйти сухим из воды. И даже свидетельства множества силовиков не гарантируют сурового приговора.
— Да.
— Ох уж эти законники. — Качнув головой, старшина перебросил трехствольный паромет за спину и сделал своим подчиненным знак рукой.
Инспектор понимал, что никогда не простит себе такой принципиальности, но он был законником, и этим все сказано. Впрочем, от сердца немного отлегло, когда, присмотревшись, он узнал лицо жертвы.
«Интересно, Мясник знал, какую именно птичку схватил в свои когти? Если знал, то он точно ненормален, даже для безумца. А если нет, то его ждет сюрприз».
Часть первая. Телохранитель
Все мы знаем, что такое страх, но насколько хорошо нам известно, что именно скрывается за этим словом? Вряд ли меня можно назвать экспертом, но так уж случилось, что с самого раннего детства мне пришлось изучать этот вопрос. Для большинства людей все просто — есть только два полюса, им либо страшно, либо не страшно. Да, бывает множество разновидностей всяческих фобий. И все же это лишь классификация и домыслы психиатров. Но что именно вызывает в нас то дикое состояние, когда тонкая корка интеллекта и цивилизованности слетает, обнажая звериную сущность, для которой есть только два выхода — нападать или убегать?
В свое время мне пришлось до тошноты наслушаться речей психологов. Никто из них так и не смог сказать мне хоть что-либо вразумительное о природе страха. А это волновало меня очень сильно. Временами я не понимал, почему жутко боюсь тривиальных вещей и при этом порой способен без боязни лезть туда, куда не сунется любой здравомыслящий человек.
Вот и сейчас, сидя в коридоре самой обычной районной поликлиники, я чувствовал возрастающую волну страха, причем граничащую с ужасом. А ведь в этом кабинете мне должны были всего лишь подписать справку. Мне не было страшно, даже когда всего полчаса назад крайне злобного вида тетка втыкала в мою вену толстенную иглу.
Именно вот такие странности буквально отравляли мою жизнь с раннего детства. Мальчику, чья мужественность только формируется, очень нелегко жить с клеймом труса. И мне пришлось прочувствовать это в полной мере. Трудно объяснить сверстникам, почему мне не хочется идти играть на заброшенную стройку. Причем не хочется до дрожи в коленках, темноты в глазах и полного контроля самообладания. Возможно, случись там что-нибудь плохое, мне удалось бы сменить статус труса на славу пророка, но, облив меня презрением, товарищи почему-то теряли интерес к опасной затее и находили другую.
Таким вот образом школа в моей памяти отложилась как сплошная полоса мелких неприятностей. Ну ладно детишки — стая маленьких зверьков везде и всегда обладала особо злобными наклонностями. Больнее било отношение родителей. Пытаясь сломать мои непонятные фобии, папа с мамой дошли до крайности и привлекли тяжелую артиллерию — психиатров. Именно в их кабинетах я узнал много интересного — это хорошо. Плохо было другое — мэтры психиатрии постоянно норовили накормить меня какой-нибудь гадостью.
Неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы судьба не сжалилась над бедным ребенком и не подарила мне встречу с Иваном Трофимовичем Вельским. Это был сухонький старичок с абсолютно русским именем, но глазами настоящего семита. Он наговорил моим родителям много нелицеприятных слов и заявил, что со мной все в порядке. Попытка отца возразить закончилась короткой лекцией о том, что природа придумала инстинкт самосохранения именно для того, чтобы некоторые идиоты не угробили любимое чадо. В общем, после встречи с профессором Вельским моя жизнь резко изменилась, но, увы, счастье так и не пришло в нашу семью.
В итоге родители обзавелись поздним, но таким желанным и, главное, совершенно нормальным вторым ребенком, а меня окончательно задвинули на задний план. Дальше я двигался по жизни почти самостоятельно и разбирался со своими страхами в одиночку.
После института удалось найти работу в очень неплохой фирме и прожить пять спокойных, ничем не выделяющихся лет — ни жены, ни детей, да и друзей почти не было. Все изменилось, когда хозяин нашей фирмы в кои-то веки решил озаботиться здоровьем своих подчиненных и от щедрот своих выделить фонды на медицинские страховки.
Именно поэтому я сидел в коридоре поликлиники и в буквальном смысле этого слова обливался потом от страха. Когда паника почти подвигнула меня на побег, какое-то временное безумие заставило подняться и шагнуть навстречу опасности.
Нужно же понять, что именно меня так испугало.
Я просто устал бояться. Знать бы еще, что этот отчаянный шаг приведет к тому, что о природе страха я узнаю намного больше любого психиатра, включая самого профессора Вельского.
Постучав в ничем не примечательную дверь, я открыл ее и заглянул внутрь.
— Можно?
— Что? — оторвался от документов субтильного вида доктор. — Вы ко мне?
В глаза сразу бросились дорогие очки и часы, выглядывавшие из-под рукава явно пошитого на заказ халата.
Хорошо, однако, живут наши доктора.
— Это сто третий кабинет? — спросил я, надеясь, что ошибся дверью и у меня будет возможность уйти отсюда.
— Сто третий, — кивнул доктор, посмотрев на меня с явным интересом.
— Мне медосмотр подписать.
— Конечно, — еще больше оживился доктор, — давайте результаты ваших анализов и присаживайтесь.
Выполнив его очень любезную просьбу, я затих на стуле.
Под лопаткой неприятно засосало от того, как внимательно доктор начал всматриваться в принесенные мною документы. Оторвавшись от бумаг, он поднял трубку допотопного телефонного аппарата:
Ознакомительная версия.
