Такие вечера запоминаются на всю жизнь.
Ясное звездное небо над головой. Пахнущий дымом, ароматный и тающий во рту шашлык. Загадочная магия пламени костра, в которое хочется смотреть без конца. Магнитола в "буханке" наигрывает чарующие треки из "Ведьмака", и наступающая ночь прямо-таки пропитывается магической аурой.
Мы сидим на покрывале вокруг тазика со второй партией шашлыка, чашек с салатами и нарезанным хлебом, пьем пиво за магию Белтана и за Профессора.
- Как ты думаешь, пора? - внезапно спрашивает Энбри у Арсения.
- Думаю, пора, - улыбаясь, отвечает Арс. - Вторую канистру начали, значит, пора.
- Что пора? - спрашиваю я, глядя, как Энбри лезет в "буханку".
- Сейчас посмотришь.
Михалыч возвращается с длинным свертком, развязывает ремешки и разворачивает плотный зеленый брезент. Ой, мать, да он не только удочки с собой взял!
- Ух, ты! Настоящий!
- Самый настоящий, господа, - Энбри берет меч в руки и вынимает его из ножен. - Сделано по точному образу и подобию шотландского клеймора пятнадцатого века. Кельтская гравировка на голоменях - по моим эскизам.
Мы по очереди хватаем меч, чтобы рассмотреть его и ощутить в руках тяжесть настоящего, а не ролевого оружия. Энбри стоит, скрестив руки на груди, с видом Наполеона на Аустерлицком поле.
- Все на месте, - заявил Арс, любуясь отсветами костра на клинке. - Даже четырехлистный клевер на концах дужек. Гляжу, чойлы на клинке. Суровый меч. Вы, Андрей Михайлович, теперь по полной хайлендер.
- Да, и потенциальный ходок под статью о холодном оружии, - усмехнулся Энбри. - Оружие-то боевое, боевее не бывает. Меч выкован из стали Т10, хотя изначально я договаривался на сталь 5160. Пришлось доплатить за вольфрамовую добавку.
- И сколько? - спросил я, наслаждаясь тяжестью оружия и тем, как рукоять меча лежит в ладони.
- Две тысячи американских рублей с работой. Кузнец ковал, его дочка делала гравировку на клинке и ножны. Естественно, все под великим секретом, за такие вещи кузнецу ничего хорошего не светит. Так что, мальчики-девочки, про мой секрет - никому.
- Мог бы этого не говорить, - заметила Алина.
- Вообще-то я идиот, - сказал Энбри. - На эти деньги мог бы съездить отдохнуть, но... Давно мечтал иметь настоящий меч, с детства, можно сказать. Не сувенирный, а настоящий. Теперь вот хвастаюсь, как мальчишка.
- Мой папа, - вдруг сказала Домино, - однажды сказал, что у оружия есть душа. И у этого меча обязательно должно быть имя.
- Точно! - Энбри немедленно наклонился и чмокнул Домино в макушку. - Существенный элемент легенды о любом оружии. Жду предложений от крестных.
- Стоп! - заявила Алина, вставая. - Я ждала полночи, чтобы все было, как положено, но по такому случаю...
В объемистом рюкзаке Алины, оказывается, были не только пакеты с фруктами и теплая кофта. На свет божий появляются совершенно средневековые на вид вещи: бархатный камзольчик, зеленый капюшон с зубцами по низу, шапочка лучника с пером, расшитый плащ, длинная темная монашеская сутана.
- Макс подогнал, - поясняет Алина, выкладывая вещи на траву. - У них в театре ставят "Робин Гуда", вот я и попросила... для лучшего антуража. Переоденемся, а потом и начнем крестины меча. А это мне, - Алина достает последний сверток в полиэтилене. - Девочки переодеваются в палатке.
- Супер, - заявляет Арс, рассматривая на вытянутых руках кафтан с пуфами на рукавах. - Все хорошо, только бутафорской воняет.
Мы делим одежду и напяливаем ее на себя. Начинаем ржать - вид у всех потешный. Лишь Энбри вполне в образе - монашеская сутана гармонирует с его очками и лысиной. Арс в длинном плаще и в шишаке из папье-маше выглядит забавно.
- А ты у нас чисто богатый горожанин, - заявляет мне Михалыч, пока я разглаживяю складки на камзоле и пытаюсь расправить смятое перо на шапочке. - Еще бы тебе штаны-брэ и туфли с оооочень длинными носами.
- Ага, типа эльфы, - заявляю я, подбоченившись. - Меня так и разбирает поговорить на латыни.
Мне не отвечают, потому что из палатки появляются Алина и Домино. На Алине длинное прямое платье из зеленого шелка и шапочка с вуалью. А Домино...
Вот тут у меня появилось странное, почти мистическое чувство. Глядя на Домино, одетую в приталенный дублет с вышивкой на рукавах и средневековый капюшон с квадратными зубцами, конец которого свешивается ей на правое плечо, я подумал, что именно так должна была выглядеть эльфийская охотница. Еще бы лук и колчан со стрелами, да высокие гетры на ноги...
- Ну, как вам я? - Алина продефилировала мимо нас, раскачивая бедрами. - Сама шила специально к празднику.
- Отлично, - Энбри похлопал в ладоши. - Настоящее эльфийское платье.
- Слушай, ты прямо Мильва Барринг, - шепнул я Домино. - Супер видуха.
- Итак, все приняли свой истинный облик, засим начнем, - пробасил Энбри, делая благословляющие жесты. - Как единственное в этой почтенной компании лицо духовное, благословляю вас, дети мои. Во имя Отца, Сына, Святого Духа и Профессора, аминь.
- Какое имя выберем для крестника? - промурлыкала Алина. - Чтобы было звучно и по-эльфийски?
- Говорю сразу: мечи из наследия Профессора не предлагать, - заявил Энбри.
- Мне что-то в голову ничего не приходит, - сказал я, глядя на меч, лежащий между тазиком с шашлыком и канистрой с пивом. - Так и крутятся в башке Хадхафанг с Гламдрингом.
- Гвинблейд, - предложил Арс.
- Это из Сапковского, - заметил я. - Кличка Геральта. Не пойдет.
- Серебрель, - предложила Алина. - По-моему красиво.
- Да, мне тоже нравится, - поддержал Энбри.
- Донн-Улайн, - вдруг сказала Домино. - Это по-эльфийски.
- Да? - Алина тут же повернулась к ней, криво улыбаясь. - В самом деле? И что это значит?
- Так назывался меч из легенды о Зералине, - сказала Домино. - Он был Первым капитаном народа Денар. Когда его сын Улайн и дочь Донн погибли в сражении с нечистью, он приказал кузнецу выковать меч и назвал его в честь погибших детей. Он поклялся, что однажды вернется на берега Калах-Денара и освободит страну от врагов.
- Красиво, - задумчиво сказал Энбри. - Это что за автор?
- Автор? - Домино посмотрела на нашего друга.
- Я хотел спросить - у кого вы это прочитали?
- Это легенда, - ответила Домино. - Всего лишь легенда.
- Ага, это квента, Энбри! - заулыбался Арсений. - Домино, хорошее начало!
- Донн-Улайн, - Энбри так это сказал, будто пробовал слова на вкус. - Это что-нибудь значит?
