- Если хочешь, я с ней разберусь, - предложил Рейес.
- Нет, я не хочу, чтобы ты с ней разбирался. Минуточку… А ты можешь?
- Только попроси.
Как ни печально, я об этом задумалась. Рыдания Шейлы высасывали все соки, как налоги. Может быть, потому, что она была адвокатом по налогам. И все-таки слышала я ее только тогда, когда открывалась дверь.
- Только посмотри! – Я подошла к шкафу, открыла его, и по комнате разнесся громкий вопль. Стоило шкаф закрыть, как воцарилась тишина. Можно было услышать, как поют сверчки. Образно выражаясь. – Обалденная дверь!
Убедительности ради я несколько раз открыла и закрыла шкаф.
- Тебе надо чаще выходить из дома.
- Вот и я о том же. Убила бы за шанс повидать восхитительный интерьер «Мачо Тако».
Ни один мускул на лице Рейеса не дрогнул, но я почувствовала, как его захлестнуло сожалениями.
Оставив в покое дверцу шкафа, я расправила плечи и пошла к Рейесу:
- Даже не думай.
Он отлепился от косяка и стал ждать, когда я окажусь в его объятиях. Жар шепотом прошел по моей коже и искупал в родном тепле. Одна рука легла мне на спину, а вторая – на живот, ласково поглаживая Пип, которая росла во мне уже почти девять месяцев. По-моему, ей давно было пора появиться на свет, но акушерка, которую нанял Рейес, говорила, что дочь родится, когда посчитает нужным. Судя по всему, мы с Пип жили в разных часовых поясах.
- Слышишь? Не смей об этом думать, - повторила я, изобразив строгое выражение лица. – Мы все сделали правильно. И теперь у нас есть почти вменяемый план, как выбраться из этой передряги, когда родится Пип. Если звезды сойдутся, то план вполне может сработать. К тому же у меня была уйма времени попрактиковаться в том, как быть ангелом смерти дефис сверхъестественным существом. А еще я многое узнала. Например, почему мне никогда в жизни не быть монахиней. Маленькие шкафы – однозначно не мое. Во всем этом нет твоей вины.
- Не твой же отец хочет нас убить, - начал Рейес и тут же замолчал, когда понял, что сказал. – Извини. И в мыслях не было…
- Не говори глупостей, - отмахнулась я. За несколько дней до того, как мы нашли приют в монастыре, мой папа погиб, и я до сих пор искала его убийцу. Точнее искал мой дядя, детектив полиции Альбукерке, а я помогала, как только подворачивался шанс. – Рейес, ты не виноват ни в том, что твой отец злобный гад, ни в том, что по эту сторону Марса его ненавидят больше всех на свете.
- Это не совсем правда. – Я молча смерила Рейеса вопросительным взглядом, и он объяснил: - Не все верят в дьявола.
- Тоже верно.
Спорить с Рейесом по поводу его же отца я не собиралась. Он и так чувствовал себя виноватым из-за того, что папаша готов на все, лишь бы нас убить. Вернее убить Пип. Согласно пророчествам, именно ей предначертано сокрушить Сатану. Снова и снова я старалась убедить Рейеса, что он ни в чем не виноват, но все без толку. Поэтому, как всегда, сменила тему:
- Не узнал, почему на лужайке столько призраков?
Уже с неделю покойники собирались там, где была бы лужайка, будь монастырь обычным домом. На лице Рейеса так быстро мелькнуло беспокойство, что я чуть не пропустила. Но все-таки заметила.
- Нет.
В последнее время он постоянно беспокоился. Я понимала, что сложившаяся ситуация его доканывает, и не могла не думать о том, что он наверняка снова чувствует себя заключенным. Десять лет Рейес просидел в тюрьме за преступление, которого не совершал. И вот опять оказался заперт в четырех стенах. Точнее мы оба были заперты. Оба были узниками, застрявшими в монастыре. Само собой, я потихоньку сходила с ума, но это не шло ни в какое сравнение с тем, как чувствовал себя Рейес. И все же, стоит только ступить за невидимую черту, отделяющую святую землю от остальной территории, и с половиной ноги можно сразу же попрощаться.
С Дюжиной нам уже приходилось бороться. Не сказала бы, что мы прямо-таки проиграли, но уж точно и не победили. Псы вернулись, и на этот раз стали еще злее, чем раньше. Доказательством было яростное рычание, которое я слышала всякий раз, когда подходила к границе. О да, им хотелось отщипнуть от меня кусочек, да побольше. Хотя… их можно понять. Задница у меня что надо. То есть была такой.
Я вернулась к зеркалу и снова приложила к себе платье, которое пришлось расшить, потому что мой зад рос пропорционально животу. Рейес был рядом. Теплая ладонь лежала у меня на спине, облегчая надоевшую боль. И вообще его жар был очень кстати, особенно сейчас, когда по ночам становилось все холоднее и холоднее.
- Они со мной не разговаривают, - сказала я, пытаясь понять, всегда ли мне шел цвет корицы. Вдруг я этого просто-напросто не знала? Платье классно подходило к моим глазам цвета янтаря, в котором погиб смертью храбрых комар из «Парка Юрского периода», но все-таки из-за его оттенка я выглядела чуточку мертвее, чем хотелось бы. – Я о призраках на лужайке. Все время думаю, что им нужно помочь перейти, но они только и делают, что смотрят вперед с пустыми лицами. Может, они зомби? – Я покрутилась перед зеркалом. – Короче говоря, они меня беспокоят.
Рейес прижался ко мне сзади и стал растирать плечи. Ей-богу, я начинала верить, что у него волшебные руки. Зуб даю, он и есть тот волшебник, о котором пела группа «Heart». Вряд ли на свете есть что-то приятнее. В трудные дни, когда Пип буйствовала, эффект от рук Рейеса вполне мог составить конкуренцию оргазму. Хотя нет, это я загнула. С оргазмом ничто не сравнится. Но ощущения очень-очень близкие, честное слово.
Рейес наклонился, и теплое дыхание согрело мне щеку.
- Ты яркая.
- Я знаю, но…
- Серьезно, ты очень яркая.
Я рассмеялась и повернулась к нему:
- Я знаю, но…
- Да нет же. – В его глазах сияли веселые искорки. – Ты ярче, чем обычно. Твой свет сейчас настолько яркий, что проникает во все углы.
Ну конечно! Кому, как не Рейесу, об этом знать? Я-то свой свет не вижу. Хотя, наверное, так даже лучше. Иначе как бы я делала макияж, если бы видела только яркий свет? Минуточку! Не только Рейес видел эту яркость. Были и другие. Призраки, например. И Ош – наш, так сказать, сосед. Он же даэва, демон-раб, который сотни лет назад сбежал из ада. Видел свет и Квентин – глухой паренек, которого мы приняли в свою компашку, и который кучу времени проводит с Эмбер, дочерью Куки. А еще Пари – одна из моих лучших подруг. И Ангел – мой мертвый тринадцатилетний напарник и лучший в мире детектив.
Поняв, скольких людей достает моя превышающая все нормы яркость, я поморгала:
- Ну почему никто мне об этом не говорил?!
Рейес пожал плечами:
- По-моему, тут вряд ли можно чем-то помочь.
- Верно.
- Тогда зачем поднимать эту тему?
