Когда на Совете старейшин пошли толки о необходимости укрепить восточные рубежи Синегорья, а для сего — направить дружину к Рифейским горам и примерно наказать разбойные айгурские племена, Владигор твердо заявил, что сам возглавит поход. Конечно, явно противиться решению князя никто не посмел. Но не слеп же Владигор, сам увидел — старейшины с большой опаской отнеслись к его словам. Причину их опасений тоже без труда понял: любые невзгоды и мелкие неудачи (а какой поход без оных может обойтись?) будут истолкованы дружинниками как злонамеренные козни пригретой князем нечистой силы.
Своего решения Владигор, конечно, не изменил, однако Ждан заметил мрачную тень озабоченности на его лице. Вот тогда и предложил князю не брать в поход ни Богатырского меча, ни Перунова перстня. Увидят, мол, дружинники, что князь в поход вышел, как и все они, без волшебных амулетов, как воевода, а не как обладатель таинственной и пугающей силы, сразу все встанет на свои места.
Особых трудностей в предстоящем усмирении обнаглевших айгуров не могло возникнуть, следовательно, чудодейственные перстень и меч Влади-гору вряд ли понадобятся. Зато быстрые и успешные действия дружины против разбойников, возвращение в Ладор со славой — разве это не лучшее средство против глупых сплетен?
Князь выслушал Ждана и тут же согласился с его мнением. Перстень отдал Любаве, а Богатырский меч повесил на почетное место в своей малой горнице. И все складывалось как нельзя лучше. По крайней мере, так считал Ждан.
Дружина быстро навела порядок на юго-востоке Синегорья, где айгурские набеги случались чаще всего. Здесь, у истока Аракоса, Владигор повелел заложить новую крепость и нарек ее своим первым именем — Владий. Далее они двинулись на север, и до самого Щуцкого озера ничего необычного или опасного им не встретилось. Жутковатая ночная гроза тоже не слишком смутила бывалых воинов. А когда вновь вышли к Рифейским предгорьям, так и вовсе забыли о буйстве стихии: дружина, следуя по левобережью Угоры, в пух и перья разнесла несколько мелких разбойных ватаг, осмелившихся сунуться на исконные синегорские земли. Но разведчики продолжали чуть ли не ежедневно сообщать о замеченных ими отрядах айгуров, и становилось очевидным, что вот-вот грянет решающее сражение.
Для того чтобы выманить айгурское войско из-под прикрытия высоких скал в чистое поле, Владигор предложил себя в качестве приманки. Так, во всяком случае, он объяснил Ждану и сотникам свое решение поставить княжеский шатер в стороне от главного лагеря.
Теперь выясняется, что в основе его плана лежали и другие соображения…
— Когда увидел этот выжженный солнцем холм, внутри меня будто вновь прозвучал голос неизвестного старца в багровой хламиде: «Здесь мы встретимся», — продолжил Владигор свой рассказ. — Но разве я могу рисковать всей дружиной? Что будет, если над холмом опять разразится буря, как на Щуцком озере, а после нее ударят айгуры? Они сразу получат преимущество, мы потеряем много людей…
— Однако ничего такого не произошло, — возразил Ждан.
— Пока не произошло, — уточнил Владигор. — Как говорится, береженого боги берегут. Поэтому незачем сейчас мне встревать в ход сражения. Если незваные старцы могут каким-то образом воздействовать на мои поступки (а это вполне возможно), что ж, пусть их влияние только меня и коснется.
— Ты хочешь сказать, что надумал изображать «живца» не только для айгуров, но и для багровых старцев? — поразился Ждан.
Владигор не успел ответить. Возле шатра послышался конский топот и крик гонца:
— Князь, князь!..
Владигор и Ждан выбежали из шатра.
— Что случилось?
— Айгурские шнеки спускаются по реке! — выпалил гонец. — В них не меньше полусотни лучников, плывут к переправе.
— Почему не остановили их возле главного лагеря?
— Не успели, князь, — понурил голову гонец. — Все произошло так неожиданно… Мы не ждали их с юга…
— Ясно, — прервал его Владигор. Он обернулся к Ждану: — Немедленно мчись к Ерохе, предупреди его об опасности. А ты, гонец, возвращайся в лагерь: подготовьте айгурам на левом берегу хорошую встречу. Наверняка ведь причалят к нашему берегу. Вот на опушке с ними и разберетесь!
Увидев, что Ждан собирается вскочить на свою крапчатую кобылу, Владигор окрикнул его:
— Нет, Ждан, так не успеешь. Бери Лиходея!
— А как же…
— Не спорь, время дорого!
Несколько мгновений спустя два всадника устремились к подножию холма.
Владигор, безусловно, был прав: на своей крапчатой Ждан вряд ли опередил бы айгурские шнеки. Но Лиходей, равного которому не сыщется во всем Поднебесном мире, домчал его вовремя. Головной отряд синегорцев уже вошел в реку, не подозревая, какая опасность ему грозит.
К счастью, сотник Ероха был опытным командиром, поэтому на всякий случай придерживал на своем берегу дюжину лучников. Но смогут ли они противостоять вражеской полусотне? Ждан считал, что переправу нужно срочно прекратить и вызвать на подмогу людей Панфила.
— Тогда уж точно разбойники в горах скроются, — возразил ему сотник. — Нет, мы хитрее сделаем.
Услышав, какие распоряжения Ероха отдает лучникам, Ждан сердито стукнул себя по лбу: почему сам-то не сообразил?! Ведь эта хитрость ему с детских лет была знакома и ни разу еще не подводила!
Синегорские лучники между тем уже готовили стрелы к предстоящей схватке, обматывая их жгутами сухой травы и пропитанными маслом клочками собственных нательных рубах. За большим прибрежным валуном разожгли костер.
— Ну вот, — сказал довольный Ероха, — теперь пусть суются.
И как раз в это мгновение, словно только его слов дожидались, из-за поросшей густым кустарником речной излучины показались айгурские шнеки.
Утлые суденышки были явно перегружены и едва не зачерпывали воду низкими бортами, но, подгоняемые течением, неслись довольно-таки резво. Чуть помедлив (Ждан головой покачал: уж больно рискует сотник!), Ероха наконец-то громко свистнул.
Двенадцать огненных стрел рассекли воздух. Почти все они достигли цели, некоторые пронзили не защищенные кольчугами тела айгуров, другие воткнулись в просмоленные доски.
Ждан вновь подивился точному расчету Ерохи: удар был нанесен не в передовой шнек, а в замыкающий, поэтому айгуры не сразу сообразили, какая участь им уготовлена. Когда же из-за прибрежных камней вновь ударили огненные молнии, но теперь — в первый шнек, разбойники окончательно растерялись.
Головной шнек, лишившись гребцов, развернулся поперек течения, не давая другим возможности быстро двигаться вперед. Замыкающий, которому досталось еще больше, к этому времени уже полыхал не хуже вязанки сухого хвороста. Айгуры угодили в настоящий огненный мешок!
