Федераты были слишком заняты гандерами, чтобы вовремя заметить опасность. Да и виданное ли это дело, чтобы пехота в чистом поле атаковала конницу. Поэтому, когда стальной клин секироносцев вонзился в порядки федератов, они ничего не смогли поделать. Часть успела развернуться навстречу опасности, но взять разбег им уже не удалось. Задние продолжали напирать, не видя, что происходит впереди, поэтому конница не смогла вовремя отступить и потеряла маневренность. Визг умирающих под секирами коней доводил невредимых животных до безумия. Целый полк кавалерии мгновенно превратился в одно бьющееся в судорогах существо. Клан асиров резал тело полка, как раскаленный нож, и, в конце концов, оставшиеся в живых кавалеристы обратились в бегство. Мчась не разбирая дороги, они смяли порядки соседних полков и увлекли за собой всю конницу федератов.
* * *
Паническое отступление кавалерии на правом фланге привело Императора в бешенство. Он поклялся отныне никогда не доверять наемникам. Эти псы не смогли защитить свою страну — как же он мог на них надеяться?
— Коня! — Голос старого вождя заставил офицеров вздрогнуть. В глазах Горма они увидели отсветы пожара аквилонской столицы. Тогда Владыка Пиктов первым ворвался на крепостную стену, опередив самых сильных на целых двадцать ударов сердца.
— Горм! Горм!!! — Всадники на холме испустили дикий вопль, как стая волков, почуявших добычу. Вождь с нами! Теперь светловолосым не устоять!
* * *
Диармайд помнил передышку в задних рядах фаланги. Свежие воины меняли уставших. Гандеры снова двигались вперед. Очень медленно, поливая кровью каждую пядь отвоеванной земли, фалангисты в очередной раз теснили пиктов. Хьялмар обратил в бегство вражескую кавалерию, левый фланг продолжал наступление. Победа медленно начала клониться на сторону северян. Но в какой-то момент все изменилось.
За спиной пехоты послышался шум, и Диармайд, оглянувшись, с удивлением увидел, как три сотни боссонских стрелков побежали в сторону правого фланга, где крыло строя гандеров упиралось в высокий холм со склонами, усыпанными крупными валунами. Вслед за стрелками бежали мальчишки, ведя в поводу лошадей, навьюченных тороками, полными стрел. Тогда у него не хватило времени сообразить, что все это значит, потому что наступление фаланги вдруг прекратилось и грохот сражения потонул в вое пиктов: «Горм!» Диармайд понял, что случилось самое страшное — варварский Император сам возглавил атаку. Теперь, чтобы победить, гандерам придется уничтожить пиктов. Всех до последнего. Потому что на этот раз они не побегут…
* * *
Хьялмар остановил воинов. Кавалерия предателей бежала без оглядки. Но с холма позади пиктских рядов уже спускалась железная лавина… Увидев ее, варвары приветствовали своего вождя. Натиск на гандеров снова усилился. Отступившая было первая линия пиктов перестроилась и пошла в лоб колонне гандеров. А лавина все стекала с холма. Земля задрожала, когда сверкающий сталью поток выплеснулся на равнину. Зоркие глаза северянина разглядели средь всадников Императора пиктов. Уставив пики, гвардия варваров неслась в атаку. «Они идут прямо сюда!»
* * *
Тревога… Предчувствие надвигается глыбой серого камня. Что? Откуда?
Все ближе, ближе…
Что-то… Что-то должно случиться. Невероятное усилие. Нужно сосредоточиться. Скорее!
Тяжкий грохот, такой, словно содрогнулись крепи мира. Трубы гнева ревут тревогу. Нет! Неужели опять?!
Ответ на безмолвный вопрос, как голос из темноты: «Да-а-а-а».
И сквозь туман полусна он увидел новое пробуждение Врага.
* * *
Конные стрелки пиктов пересекали речушку вброд. Поднимая фонтаны брызг, лошади выносили всадников на другой берег. Справа высился холм, а за ним, словно потревоженный в берлоге медведь, ревела и ворочалась битва.
Командир, приземистый воин с иссеченным ритуальными шрамами лицом, приказал спешиться. На деле стрелки были оседлавшей коней пехотой и владеть луком на скаку умели неважно. «Зато теперь, когда изведены под корень рыжие боссонцы, пикты — лучшие стрелки мира». Он усмехнулся, вытащил из седельной сумки белое перо и заткнул его за волосы. Клан Белохвостого Орла идет в бой!
Вождь махнул рукой и, придерживая бьющийся о бедро колчан, легко побежал к холму. Почти полторы тысячи воинов устремились за ним. У реки остались лишь стреноженные кони.
* * *
На другом конце поля, за лесом, стояла напряженная тишина. Деревья гасили звуки битвы, пропуская лишь слабые отголоски. Большой отряд тяжелой кавалерии ждал своего часа. Когда-то, во времена Аквилонской империи, немедийцы и гандеры были злейшими врагами. Когда-то, но не теперь. Пиктская угроза объединила бывших противников. Астер — немедийский граф — командовал девятьюстами катафрактами. Этли Длиннорукий, главнокомандующий объединенными войсками, оставил кавалерию Астера позади своего левого фланга.
Отсюда ничего не было видно, и графу приходилось довольствоваться донесениями наблюдателей, засевших на деревьях. Донесения были самые безрадостные. Проклятый столетний старикашка Горм лично повел конную гвардию в атаку. Друг Астера Хьялмар насмерть стоит против него со своей дружиной. Лучники пиктов обходят асиров слева. Фаланга гандеров держится, но натиск пиктов ужасен. В тылу фаланги какой-то переполох — что-то происходит у подножия дальнего холма. Похоже, варвары вышли в тыл основным силам Этли. Но от Этли никаких вестей… Ожидание сводило Астера с ума. Где же сигнал к атаке? Как бы не оказалось слишком поздно…
* * *
Придорожный холм манил сочной травой. На его вершине стоял дольмен. Три титанические каменные глыбы, весом в десяток быков каждая, были составлены в виде ворот. Кто воздвиг здесь этот памятник? Какая бездна тысячелетий отделяет эго строителей от Диармайда?
Синее небо несло легкие облачка. Диармайд лежал на спине и наблюдал, как причудливо меняются их очертания. До сих пор как-то не верилось, что он выжил в чудовищной мясорубке, где фаланга гандеров потеряла половину убитыми. Тысячи изрубленных в бою, стонущих, мечущихся в горячке воинов переполнили обоз войска на обратном пути, а он… Он даже не ранен — так, пара царапин — и идет домой. Уже совсем немного осталось…
Но сначала нужно зайти на соседний хутор к матери Брессала. Они обещали это друг другу перед боем, и теперь Диармайд боялся подумать о том, как посмотрит в глаза молодой жене побратима. Брессал погиб, когда натиск пиктов был особенно страшен. Они лезли вперед, невзирая на потери, с пеной у рта выкрикивая имя своего вождя… Пальцы Диармайда судорожно сжались, словно он снова бился в первых рядах, ворочая тяжелой сариссой…
