И все же магов в нашем мире хватало, только вот далеко не все обладали таким сокровищем, как я. Широченная улыбка против воли расползлась по всему лицу, стоило лишь представить, сколько нас в Атионе, хранителей проемов, подобных тому, что преспокойненько стоит себе у меня в подвале. Вряд ли больше трех-четырех счастливцев. Я прикрыл глаза и вытянул руку, мысленно скользя ладонью по черной, шероховатой поверхности дерева, отмечая каждую трещину или царапину, которые несомненно скрывали древние, больше никому не известные тайны.
Этот проем неизвестно когда появился в нашем доме. Само строение, кстати, тоже видывало лучшие времена, ему было где то лет двести, если верить рассказам отца. Наше недавнее владение, пожалованное князем в какой-то радостный и оттого особо редкий момент. Кто додумался приволочь понравившуюся вещь в подвал, никто уже не скажет, но с тех пор она вроде как и не покидала пределов этого дома. По-видимому, приобретение напугало владельца и он предпочел запрятать его поглубже и навсегда забыть. А может, наоборот, до конца жизни хранил от чужих глаз, никого более не посвящая в свою самую сокровенную тайну. Неизвестно, как тогда обстояло дело, но когда я в детстве забрался в подвал и наткнулся в темноте на странный предмет, тот будто вздрогнул, пробуждаясь от долгого сна. Пустота внутри него сгустилась и стала совершенно черной даже по сравнению с тем мраком, что царил внизу. Движимый детским любопытством, я сделал несколько осторожных шажков вперед и замер, широко распахнув глаза.
Атион остался где-то за спиной, далекий и темный, как звездное небо. Я же стоял посреди ровного зеленого клочка земли, огороженного со всех сторон радужной сферой, переливающейся как мыльный пузырь, а от меня кругом расходились настоящие Врата, о каких доселе не приходилось даже слышать. Совершенно очарованный, я подошел ближе и запрокинул голову, удивляясь, какие же они высокие. Чтобы охватить их целиком, приходилось отклоняться назад так сильно, что невозможно было сохранить равновесие.
Я потерял счет времени, бродя среди них, дотрагиваясь с благоговейным трепетом, как до святынь. Некоторые были похожи на мой личный проем, удобно примостившийся в подвале, другие казались строгой тонкой рамой от огромного зеркала, овальной, квадратной или прямоугольной. Эти я осматривал особенно долго, меня притягивало то, что они словно бы чуть парили над поверхностью, и чтобы пройти через них, нужно было сначала взобраться на небольшую приступочку в виде одной широкой полустертой ступени. Но основная часть все же была гораздо более привычна – грубые каменные столбы или причудливо сплетенные в Арку деревья, кое-где увитые лианами и цветами. Объединяло все Врата лишь одно – наполняющая их чернота.
Я не стал тогда ничего говорить отцу, наверно, сработала врожденная скрытность, но кое-какие вопросы задал. Сначала относительно заброшенного подвала, потом его содержимого, а конкретно, старого проема. Отец пожал плечами и сказал, что давно хотел его куда-нибудь пристроить, да только на что он нам, такой старый и мрачный. Кроме того, стоит себе проем вторую сотню лет в подвале, места много не занимает. И вообще, если уж у прежнего владельца руки до него не дошли, то что говорить про него, второго мага при сварливом князе, давно и упорно пытающегося дотянуться до звания первого, да только оно словно играло с ним, то приближаясь, то опять оказываясь вне досягаемости. На том дело и закончилось, но с тех пор я стал целыми днями пропадать в Долине. Первое время меня еще пробовали искать, но не находили, а потом отец махнул рукой и предоставил мне полную свободу. Как-никак, город был большим и все время увеличивался в размерах благодаря неутомимой фантазии князя. Дел у магов было по горло, тем более, что невиданный размах правителя привлекал внимание многих соседей, заранее положивших глаз на богатую казну государства.
Я много читал, перерыл десятки старинных фолиантов, но нашел лишь туманные намеки, только отчасти позволяющие разобраться с предназначением старинной вещи в подвале и тем более тем, что находилось за ней. Магом я рос средненьким, несмотря на все усилия отца, но тот свято верил, что когда-нибудь я превзойду все его ожидания. Только вот дождаться этого не успел.
После смерти старого князя грызня за трон едва не обернулась междоусобной войной всех мало-мальски ближних государств, но к их огромному разочарованию нрав у наследника оказался так же крут, как и у его почившего предка. Молодой князь не только успел заскочить на престол раньше всех остальных, но еще и прочих претендентов всеми правдами и неправдами выпнул за границу своих земель. Некоторые для приличия повозмущались, другие посопротивлялись, но безуспешно.
Какое-то время я выжидал, надеясь, что князь призовет меня на службу хоть третьим, хоть десятым магом. Какое никакое, а место при дворе. Но надежды не оправдались. Попробовал было заявиться сам, но меня развернули прямо от дверей, сунув под нос свеженький указ: дескать, новый князь оставляет мне от щедрот своих прежние владения, а посему сидеть мне там, благодарить князя да носа за ограду не показывать во веки веков. Я покивал, раза на три прочитал указ от начала до конца, вникая в каждое слово, и хотел было вякнуть в ответ, что с потомственными магами так обращаться вообще-то большая наглость, но вовремя прикусил язык, заметив нацеленное мне в грудь острие длинного копья – непременного атрибута любого дворцового стражника. А там и еще парочку, и еще… При всей своей самонадеянности я вмиг понял, что с шестью всего навидавшимися стражниками не справлюсь. Можно, конечно, попробовать и усилием воли размазать парочку об кованые ворота, но вот незадача – остальные четверо молниеносно наколют меня на свои копья, как кусок мяса на вилку. Поэтому я вежливо улыбнулся, позволил указу мягко свернуться в трубочку, протянул стражнику и очень осторожно развернулся. Послышался треск – один из наконечников разодрал мне рукав и слегка оцарапал кожу. Я сначала с сожалением покосился на свою правую руку, а затем перевел взгляд на виновника.
Тот явно сделал это нарочно. Это прямо-таки читалось по его лоснящейся широкой роже. В прищуренных глазках вспыхивали насмешливые огоньки, и даже приличествующая сему прискорбному происшествию мина крайнего раскаяния не помогала.
Я тихо вздохнул и перевел на него огорченный взгляд:
– Жаль, это была моя любимая рубашка.
– Ты уж извини, магическая светлость, нечаянно как-то вышло. Да не расстраивайся, ничего страшного. – И стражник хлопнул меня своей здоровенной ручищей по спине.
Я едва не улетел вперед, да и дыхание перехватило так, что не сразу смог глотнуть свежего воздуха. А стражник решил окончательно меня добить:
