– Шаармрааам торжиету квеллахм вьиарр, – ответил незнакомец на языке, на взгляд Уны Перссон, имевшем отдаленное сходство с шотландским.
Она пожалела, что рядом нет Лорда Джеггеда или Вертера, у которых с собой были всегда переводческие пилюли, позволявшие понимать любой, даже самый архаичный язык. Впрочем, услышать странную речь больше не довелось. Выставив перед собой меч, незнакомец попятился, затем повернулся, ловко вскарабкался по стене и вскоре исчез за ближайшей скалой.
Уна Перссон вздохнула и подала команду на взлет.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, В КОТОРОЙ ЭЛРИК МЕЛНИБОНЭЙСКИЙ ПОПАДАЕТ В ТАИНСТВЕННУЮ ПЕЩЕРУ
– Сама Ксиомбарг, Королева Хаоса, прилетела ко мне, – шептал Элрик Мелнибонэйский, поспешно удаляясь от таинственного провала. – Пока она не угрожала мне смертью, с ней лучше не связываться, а на время стоит укрыться.
Он огляделся по сторонам. А вот и убежище. У подножия одной из ближайших скал зияло отверстие. Пещера! В пещере царил мягкий сумрак. Воздух и свет проникали не только через входное отверстие, но и через незаметные извне расщелины в потолке. Сквозь них виднелись лоскуты синего неба, и все-таки Элрику стало не по себе – Буреносец растратил энергию, приходится рассчитывать только на свои силы. Разве кого призовешь на помощь? Элрик помнил несколько заклинаний. С помощью одних можно было вызвать элементалей, с помощью других – Владык Хаоса, но элементалей в этом сумрачном мире не было и в помине, а Владыки Хаоса не станут помогать непрошеному пришельцу.
Элрик задумался: остаться на время в укрытии или углубиться в пещеру и попытаться найти другой выход? Поразмыслив, он двинулся в глубь пещеры. Дорога шла под уклон, сужалась. Перед узким аркообразным отверстием Элрик остановился. Тоннель! Стоит ли идти дальше? Он чувствовал, что силы покидают его. Хотелось есть. Да разве кто накормит его? В этом странном загадочном мире ему довелось увидеть всего два живых существа – невесть откуда взявшееся страшилище и Владычицу Хаоса в таинственном экипаже.
Поколебавшись, Элрик углубился в тоннель. Казалось, его стены фосфоресцируют, освещая дорогу неясным холодным светом. Он поднял голову. Наверху стены смыкались. Элрик снова перевел взгляд на стены. Надо же! Выложенные из чистого кварца, они оказались прозрачными. Внезапно по другую сторону стен, словно по волшебству, стали возникать таинственные картины. Вот показалась корона, усыпанная алмазами, рядом с ней – скипетр. Стоило им исчезнуть, появилась шкатулка, полная драгоценностей, а как только крышка ее захлопнулась, взору Элрика предстало оружие вместе с боевыми доспехами.
Элрик ускорил шаг, стараясь не смотреть на причудливые видения. Не выдержал, взглянул на одну из стен. За ней стоял стол, уставленный яствами. Владыки Хаоса! Только их изощренные умы могли придумать столь тяжкое испытание. Элрик топнул ногой. Нет, он не сдастся, Владыкам Хаоса не осилить его! Он поднял меч и нанес удар по стене. Меч отскочил, не оставив даже малейшей выбоины, а вот стол исчез, словно его и не было. Элрик удовлетворенно кивнул, приосанился.
Неожиданно впереди послышались тихие мелодичные голоса.
– Би-ми, би-ми, – доносилось до Элрика. – Баа-ген, бааген…
Голоса завораживали, манили, притягивали, обещая, казалось, даровать покой и усладу.
– О боги! – воскликнул Элрик. – Новое искушение! – он на секунду остановился, а затем, выставив вперед меч, ринулся по проходу с твердой решимостью разделаться с коварными искусителями.
Но впереди не было ни души, а голоса все манили, притягивали, стараясь заворожить. Элрик снова остановился, сверкнул глазами.
– Порождения Хаоса, вам не удастся лишить меня разума! Элрик Мелнибонэйский бывал и не в таких переделках!
Возвысив дух, Элрик двинулся дальше. В тоннеле стало светлеть, а значит, впереди другой выход. Элрик приободрился. И вот в глаза ему брызнул солнечный свет. Элрик остановился, и вовремя! Тоннель обрывался перед мрачной, казалось, бездонной пропастью. И только в нескольких футах от губительного обрыва, чуть выше него, высился одинокий утес, словно подъятый из бездны палец самого дьявола.
Элрик посмотрел вверх. В небе по-прежнему виднелась другая твердь, но только не безжизненная пустыня, а живописная благодатная местность. Он увидел зеленеющие холмы, светлые рощи серебристую речку, на берегах которой мирно паслись коровы. Но эта земля была недоступной, недосягаемой.
Что делать? Элрик обернулся.
– Би-ми, би-ми, бааген, бааген, – снова послышались голоса, зазывая обратно в тоннель, в жуткий таинственный полумрак с призрачными видениями.
Элрик вздрогнул. Нет, он не вернется в тоннель. Он вложил меч в ножны, подошел к краю обрыва и, оттолкнувшись, взмыл в воздух, стараясь достичь вершины утеса.
ГЛАВА ПЯТАЯ, В КОТОРОЙ ВЕРТЕР ДЕ ГЕТЕ ЗНАКОМИТСЯ С СОБРАТОМ ПО ДУХУ
Вертер де Гете с гордостью посмотрел на парящий рядом с аэрокаром огромный череп, стоивший ему немалых трудов, сопряженных с муками творчества и глубоким изучением наследия символизма.
– Поистине он огромен, дорогой Вертер, – сказала Госпожа Кристия, Неистощимая Наложница, поворачивая кольцо власти, чтобы придать теням под глазами большую выразительность и непременную гармонию с красками дня.
– Этот череп символизирует неизбежную, неминуемую, неотвратимую ночь, – мрачно пояснил Вертер.
– Не такой ли череп был у сэра Лью Грейди? – с глубокомысленным видом спросил Гэф Лошадь-в-Слезах, старавшийся напомнить при каждом удобном случае, что и он не чужд интеллектуальных занятий и даже соприкасается с прошлым, изучая легенды и мифы глубокой древности.
Пропустив мимо ушей нелепый вопрос, Вертер сдержанно заключил:
– А ночь – это смерть.
– Нам она не грозит, – вступил в разговор Герцог Квинский. – Вы же знаете, мы бессмертны.
Вертер уныло взглянул на Герцога и тяжко вздохнул.
– Что же, оставайтесь при своем заблуждении.
– Успокойся, Вертер! – мягко сказала Госпожа Кристия, погладив его по длинным каштановым волосам. – У нас есть и другие удовольствия, кроме смерти.
– Жизнь без смерти бессмысленна.
Вряд ли кто из собеседников Вертера сумел оценить глубину этой мысли, но тем не менее, следуя неизменной привычке не отягощать себя излишними спорами, все слаженно закивали, а кое-кто и поддакнул.
Восприняв похвалу как должное, Вертер нажал рукой на борт воздушного экипажа, выполненного в виде гигантской рептилии, и чудовище изогнулось, уставившись своими глазами в пустые глазницы черепа. Удовлетворившись произведенным эффектом, он тихо продолжил:
– Череп символизирует не только смерть, но и несбывшиеся надежды, бесплодные вожделения.
