Иногда бабушка начинала бредить, и тогда Юлька, взяв двухлитровую бутыль с распылителем, на цыпочках пробиралась в ее комнату, разбрызгивала воду на простыни, закрывающие окна, и просто в воздух. «Мавути горит! Мавути…» — бормотала бабушка на банту, ворочаясь во сне. Уехать из города, выбраться хотя бы на дачу к подруге Мария отказалась наотрез — врачей в поликлинике, где она работала, почти не осталось, а больных с каждым днем становилось все больше. Намокшие простыни мертво висели на окнах; толку от них не было, лишь иллюзия каких-то действий, попыток защититься. Юлька возвращалась к себе и тихо плакала от ужаса и отчаяния, а дым скребся в горле, делая слезы еще горше…
Подарить ей красивую маленькую чашечку, что ли, подумала Юлька. Три обязательные утренние чашки — не беда, если посуда с наперсток.
— Тебе какая-то бандероль пришла, — сказала тем временем бабушка, выбивая трубку. — Во всяком случае, я думаю, это тебе. Какой-то умник обозвал тебя Хулией Морено — латиницей. Хотела бы я посмотреть, как ты будешь ее получать…
— Не понимаю, — ответила Юлька. — Должна прийти посылка с бусинами, но я в заказе фамилию писала полностью… Черт! Неужели ошиблись? Или по глупости сократили?
Она сердито втоптала докуренную сигарету в пепельницу.
— Может, и ошиблись, — с сомнением проговорила бабушка, хмурясь и презрительно оттопыривая губу. Казалось, Мария догадывается, кто этот «умник», и догадка ей не нравится.
— Попробую застать Иришу одну, может, и отдаст, — сказала Юлька и посмотрела на часы. — Прямо сейчас и сбегаю — как раз есть шанс.
По вечерам Ириша училась на биофаке, а с утра подрабатывала на почте. Юлька, которой часто приходилось отправлять свои украшения в другие города, старалась приходить на почту в Иришину смену. В отличие от своей напарницы, которую Юлька про себя звала Страшной Бабой, Ириша не считала посетителей наказанием и не сочилась ненавистью ко всему миру. Ириша быстро запомнила вежливую смуглую девушку, а узнав, что именно отправляет Юлька маленькими бандеролями во все концы страны, — пришла в восторг и быстро стала ее постоянной покупательницей.
Вот и сегодня в ушах Иришы качались ярко-красные ленивцы с сердитыми мордочками и боками, расписанными примитивным орнаментом. Как всегда, увидев свои украшения, Юлька почувствовала одновременно удовольствие и стыд. Все-таки они были слишком странные, чтобы выглядеть уместно; за несколько лет Юлька так и не смогла придумать стандартный ответ на вопрос, как и где их носить, и из-за этого постоянно упускала покупателей. В конце концов, она махнула рукой, рассудив, что те, кому ее украшения нравятся, сами разберутся. Но все-таки ленивцы на почте…
— Я понимаю, что они здесь некстати, — улыбнулась Ириша. Юлька моргнула, сообразив, что последние три минуты пялится на уши девушки. — Но я их вообще только на ночь снимаю… Куда сегодня отправляешь?
— Получаю, как ни странно, — ответила Юлька.
Посмотрев на извещение, Ириша нахмурилась и покосилась на Страшную Бабу за соседним окошком.
— Ну ты же знаешь, что это я, — жалобно прошептала Юлька. — И адрес правильный…
— Я-то знаю, но ты ведь не Хулия, — Ириша хихикнула, — и не Морено. Не знаю даже, что делать. Вообще-то положено отправлять обратно, кажется… — Ириша снова взглянула на Страшную Бабу. — А ты им напиши просто, скажи, чтобы правильно имя вписали…
— Кому — им? Даже не знаю, откуда посылка. Я ничего не ждала. Хоть обратный адрес посмотреть, а?
Из подсобки Ириша вернулась в полном недоумении, вертя в руках небольшой, усеянный штампами сверток.
— Обратного адреса нет, — растерянно сказала она. — Только город… и страна.
— Страна?
— Боливия. Город — Камири.
Девушки недоуменно уставились друг на друга.
— Замечательно, — мрачно проговорила Юлька. — Мне приходит посылка из Боливии… Понятия не имею, какого черта мне приходит посылка из Боливии, но я ее даже получить не могу… Даже не могу узнать, что в ней!
Она почувствовала, как к горлу подступают слезы. Как будто на Новый Год тебе обещают елку и деда Мороза, а вместо этого укладывают спать. Это просто нечестно! Посылка из Боливии! Вот она, только руку протяни…
Ириша отвела глаза, смущенно потеребила сережку и решительно сунула в окошко бандероль. Юлька радостно схватила пакет. Нетерпеливо содрала скотч, поддела ногтями бумагу и вдруг остановилась. Руки тряслись от любопытства, но почему-то было ясно — вскрывать посылку на глазах у всех не стоит. Неожиданно захотелось оказаться дома, в своей комнате, за плотно закрытой дверью. Еще и шторы задернуть. «Кокаин прислали, что ли?» — хихикнул внутренний голос. Смущенная пристальным и нетерпеливым взглядом Ириши, Юлька растерянно вертела пакет в руках, пытаясь приклеить на место оторванный скотч.
— Паспорт давай, — разочарованно буркнула Ириша.
— Я тебе к сережкам браслетик подарю, хочешь? — радостно сказала Юлька, засовывая пакет в рюкзак.
— Хочу, — хмуро ответила Ириша и изо всех сил застучала по клавишам.
Из кухни одуряющее несло имбирем. «Я дома!» — привычно крикнула Юлька и скользнула в свою комнату. Шторы она задергивать не стала, но на кровать села спиной к окну — ощущение, что содержимое посылки надо прятать, не оставляло. Юлька нетерпеливо разорвала пакет, развернула рыхлую, желтоватую бумагу. Небольшой предмет скользнул в ладонь, и девушка тихо вскрикнула от восторга.
Это была фигурка зверька, сделанная из какого-то серебристого металла и подвешенная на тонкий кожаный шнурок. Как-то сразу было понятно, — по мягкому блеску, по ощущению прохлады, исходящей от фигурки, — что это не сталь и даже не серебро, а что-то совсем необычное. Под предметом лежала записка на линованном листочке, явно вырванном второпях из блокнота. Крупные печатные буквы валились в разные стороны, будто автор письма не писал, а вырисовывал их.
Здравствуй, дорогая Юлия!
Я посылаю тебе эту вещь. Считаю, что ей надо принадлежать тебе. Она есть очень важная.
Храни эту вещь. Никому не говори и не показывай ее.
Будь осторожная. Эта вещь может сделать тебе бред.
С любовью,
М.М.
Юлька недоуменно пожала плечами и сморщила лоб. Попыталась вспомнить кого-нибудь с инициалами М.М. и бросила — среди ее знакомых не было никого, кто бы мог прислать из Боливии такую странную вещь, да еще сопроводить ее настолько невнятным письмом. Что значит — «сделать бред»? «Хорош подарочек, ничего не скажешь!» — пробормотала Юлька и поежилась. Вдруг захотелось все-таки задернуть штору — показалось, что кто-то может подсмотреть, как она сидит с серебристой фигуркой на ладони… Она погладила ее кончиками пальцев. Восхитительный металл — идеально гладкий, почти скользкий, приятной тяжестью отзывающийся в ладони. Чуть покалывало пальцы — то ли иллюзия, то ли особое свойство фигурки. Присмотревшись к предмету, Юлька узнала в нем броненосца. Совершенный броненосец; не живой забавный зверек, а его идея. Чистые и лаконичные линии создавали ощущение чего-то странного, очень далекого, нездешнего — и в то же время смутно знакомого, как будто Юльке приходилось сталкиваться прежде с чем-то подобным. Храни, не показывай, будь осторожна… Еще раз погладив фигурку, она повесила ее на шею, скрыв под футболкой. Стало еще более тревожно и почему-то стыдно и страшно, что о тайном украшении узнает бабушка.
