С рассветом он встал, оделся, наспех перекусил и вышел из дома. Дождь как будто стал тише. Деревья еще спали, и как не хотелось Уно поприветствовать Хэла, он не стал его будить. Он вышел на поляну, расправил кожистые крылья и взмыл в небо. Капли дождя покусывали кожу, затекали за шиворот, Уно поправил воротник и быстро полетел на запад, туда, где находилось Соединенная Империя. Путь предстоял неблизкий, но сильные, неутомимые крылья Уно несли его все дальше и дальше, оставляя позади расстояния.
Поднялся сильный ветер, и дождь принялся хлестать так, что летел Уно почти вслепую. Он уже не раз помянул Могущественного Мортона «добрым» словом – Уно промок насквозь и страшно замерз.
Ближе к полудню он пересек Пограничную Территорию и оказался в Соединенной Империи. К нему тут же устремилось с десяток пограничных орлов.
– Это я! – крикнул Уно. – К вашему правителю!
– Это Уно! Пропустите его! – приказал старший орел. – Пролетай скорее!
Уно не заставил себя долго упрашивать и, сменив направление, полетел к Императорской Горе, в недрах коей обитала семья Императора – черного льва Фалка. Почему он был черного цвета, не знал никто, даже Уно.
Императорскую Гору окружали высоченные голубые ели. Приземляясь, Уно поскользнулся на размокшей земле, упал на спину и подъехал прямиком к колючим лапам. Ели, естественно, расхохотались.
– Может, хватит? – крикнул Уно, поднимаясь и отряхиваясь. – Как весело, а!
– Извини, Уно, – сквозь смех произнесла одна ель. – Сам знаешь, если у кого-то неприятности, другие, как правило, смеются.
– Ну, это у вас так! Император у себя?
– Да, где же ему быть в такую погоду? Эй, колючки, пропустите его! – прикрикнула ель, и деревья приподняли свои лапы с длинными острыми иголками, открывая дорогу. – Проходи, Уно.
– Спасибо.
Стараясь снова не растянуться на потеху елкам, он быстро пошел к входу в Гору. Вход украшали красивые каменные колонны и резная арка. Уно отодвинул ткань и заглянул внутрь. Черный лев возлежал на большом диване и дремал, покашливая во сне.
– Император Фалка, – тихонько окликнул Уно, зная, как опасно внезапное пробуждение льва. – Император Фалка! – повторил он, на всякий случай, отходя подальше.
– Я занят! – проворчал Император, не открывая глаз. – Не мешайте мне!
С мокрой одежды Уно лилась вода, зубы клацали от холода, вся спина была в грязи, и ему очень хотелось начистить льву его сухую императорскую физиономию.
– Император Фалка! Проснитесь, пожалуйста, хотя бы на минуту!
– Ну, что такое?! – зарычал лев, открывая глаза. – Кто посмел… А, это ты, Уно… – черный лев потянулся, зевая. – Что ты здесь делаешь?
– Меня прислал Могущественный Мортон, разузнать насчет зимовки. Будет ли обмен продуктами и вещами, как обычно?
– А что ему нужно больше?
– Одежда.
– Ах, старина Морти! Опять ему супруга устроила черную жизнь из-за своего гардероба, – лев спрыгнул с дивана, и снова потянулся. – Что же ты стоишь в дверях? Проходи… О, какой ты мокрый! О, какой ты грязный!
– Мне не повезло.
– Сейчас я прикажу принести тебе сухую одежду и чего-нибудь выпить.
– Было бы здорово, Ваша милость.
Стараясь не наступать на роскошные ковры, Уно подошел к каменной скамье и присел на край.
– Ну, рассказывай, – сказал Фалка. – Как у вас дела, как здоровье Морти и остальных?
– Все в порядке, единственная неприятность – дождь. Многие простудились.
– Да, дождь и нас доконал, я даже кашлять начал. Если так и дальше будет продолжаться, может не уродиться зерно, ты же знаешь, у нас тут одни низины, так что в этом году одежду будем менять на зерно, у вас его всегда в избытке было… Ты чего трясешься, Уно?
– Холодно, Ваша милость.
– Ах, да, одежда. Мурок! – крикнул лев, и из-за занавеси появился почтенный гепард. – Мурок, распорядись, чтобы Уно переодели и привели в порядок.
– Слушаюсь, Ваша милость. Пойдем со мной.
Продолжая трястись от холода, Уно поспешил за гепардом. Ему потребовалось полчаса на то, чтобы избавиться от мокрой, пришедшей в полную негодность одежды и переодеться в чистую, сухую. Чувствуя себя самым счастливым на всем белом свете, Уно вернулся обратно к императору.
– Вот теперь гораздо лучше, правда? – сказал Фалка. – Теперь налей себе стаканчик, вон, на столе кувшин стоит.
– Неужели я, наконец-то, согреюсь? – улыбнулся Уно, наливая в бокал терпко пахнущую настойку.
– В такую погоду подхватить простуду – пара пустяков. Когда ты думаешь возвращаться обратно?
– Не знаю, наверное, сегодня. Вы только скажите, сколько одежды обменяете на зерно, и я полечу.
– Нет, так не пойдет, погости у меня до завтра, а утром вернешься. Куда ты полетишь в ночь? Обязательно простудишься.
– Честно признаться, мне не очень-то хотелось снова попадать под этот ливень, – Уно с наслаждением сделал глоток обжигающего напитка. – Не знаю, как и благодарить Вас за гостеприимство.
– Ой, брось! Такая скука! Супруга с детьми отправились проведать родню в Нагорное Королевство, дел никаких у меня нет, поговорить не с кем, в общем, сам понимаешь – тоска.
– Понимаю. Я с удовольствием проведу время в Вашем обществе, император.
– Вот и чудесно.
За наливкой и разговорами время пролетело совершенно незаметно. Наступил вечер и Фалка принялся зевать все чаще.
– Кажется, я все-таки простудился, – пожаловался он, – слабость и все время хочется спать.
– Тогда Вам лучше отправиться в кровать прямо сейчас.
– Мудрая мысль. Я поручу тебя Муроку, он обо всем позаботится.
– Спасибо, Ваша милость. Спокойной ночи.
– Добрых снов.
Мурок проводил Уно в небольшую, но очень уютную комнату, спросил, нужно ли ему чего-нибудь и получив отрицательный ответ, ушел. Раздевшись, Уно забрался в чистую сухую постель, к счастью она не была отсыревшей, и закрыл глаза. Уно был уверен что уснет сразу, но шло время, а сон не приходил. Снова вернулось ощущение тревоги. По привычке Уно стал прислушиваться к шуму дождя, но его не было слышно в недрах Императорской Горы и тишина казалась громче всякого шума.
Уно лежал, смотрел в потолок, думая о том, что сейчас ему бы пригодился Прорыв для того, чтобы понять причину этой неясной тревоги. Уно не знал, что такое Прорыв, он сам придумал такое название. Впервые это случилось с ним в детстве. Вот точно так же он лежал и смотрел в потолок, а потом, ни с того, ни с сего, мир дрогнул и распался на многочисленные радужные волокна. Перед глазами Уно возникло бескрайнее синее безоблачное небо, и в небе была дорога, ведущая к самому Солнцу. Там где она соприкасалась со светилом, горел огонь, самый яркий, который он когда-либо видел. Затем появилась орлица Мана, она летела прямо в огонь, к Солнцу. «Ты сгоришь, Мана!» – крикнул Уно, и все исчезло. А утром он узнал, что орлица разбилась, разбилась о скалы, так бывает, когда во время полета у орлов останавливается сердце…
