Я сделал это, кинув на долю секунды взгляд на него. Он выглядел не особенно дружелюбно.
— Ты можешь теперь идти. Я позову тебя, когда ты мне понадобишься. И, Тим, — я остановил свое дикое бегство, чтобы окончательно отдать себя на волю судьбы, — никому ни слова. Не забудь свой молот.
С полыхающими щеками я побежал назад и поднял его. Когда я наконец мог идти, то поймал сомневающийся взгляд чужака и мог ясно понять, что тому пришло в голову: «Он не имеет значения, да, но еще больше кажется никчемным…»
Остаток дня я провел в раздумьях о своем жалком положении и опасаясь того, что должно было произойти.
Ничего не произошло. И на следующий день и днем позже. Я уже начал надеяться, что Первосвященник передумал. Конечно же, ему стало ясно, что выбор не был верным. У меня в голове снова и снова вертелся разговор, который я подслушал. «У него были такие же раны» — «Это уже второй». Что бы это значило? Кто был изранен? Я не слышал ни о каком инциденте. И откуда пришел этот странный чужак? Кто он был? Совсем уж не говоря о том парне, которого я должен был отыскать. Или о том, что очевидно представлял опасность. Голова моя гудела, но по крайней мере бесконечная сторожевая служба больше не надоедала, ведь я теперь все время размышлял.
Это было вечером третьего дня, с того момента как чужак навестил нас. Мы собрались в трапезном зале, как было заведено каждый вечер после молитвы, и ели. Я сидел возле Беппо, который не был братом, а зарабатывал себе на хлеб и кров тяжелой работой в стойлах и садах монастыря. Я охотно его слушал, ведь он был для меня связью с миром вне монастырских стен, которые мне как неофиту нельзя было покидать без разрешения. Сегодня он видел на деревенском рынке нескольких фигляров и подробно расписывал прелести одной из их танцовщиц.
Я слушал его в пол-уха, ведь Беппо находил прекрасным абсолютно все, что носило юбку. Что, к сожалению, не помогало отыскать ответную любовь, так как он оставил далеко позади середину своей жизни, имел жидкие седые растрепанные волосы, менее чем пять черно-коричневых зубов и пахло от него ужасно. Тяжелый труд согнул его тощее тело, однако не уменьшил его чувства юмора и радости жизни. Он очень охотно воодушевлялся по какому-либо поводу. Мартен, такой же неофит как я, зачарованно прислушивался к его словам. Он все время задавал ему вопросы (которые, услышь их Лукас, его Мастер, привели бы к некоему суровому наказанию), а Беппо детально и с большим удовольствием отвечал на них. Он как раз углубился в одно красочное и не менее непристойное описание, когда поднялся Мастер Урбан. Он был тем самым, кто стоял по рангу сразу после Первосвященника, а также тем, кому он больше всех доверял. Все смолкло.
— Я хочу кое-что сказать вам. — Нехорошее предчувствие зашевелилось во мне. — Первосвященник хотел бы видеть Гунтера, Дэниеля и Торбена в своем кабинете после ужина. Все остальные да будут предупреждены — кажется, существуют силы, которые хотят помешать миру, царящему в этом доме. Будьте настороже и добросовестно выполняйте свой долг.
Он снова сел, не уделяя никакого внимания воцарившемуся всеобщему растерянному молчанию. Лишь спустя время снова начались разговоры, потому что все, кроме меня, оживленно спрашивали, что мог иметь в виду Первосвященник, послав это зашифрованное объявление. Беппо ждал, пока гул от голосов поднимется настолько, чтобы не помешать ему порадовать нас еще одной горяченькой новостью. Тогда он наклонил голову и подозвал жестом меня и Мартена.
— В Городе уже долго болтают, что кое-что происходит… — сказал он тихо и веско.
— Что болтают? — спросил Мартен напряженно.
— Ну, все время слышно о таких штуках… — Беппо явно наслаждался, мучая нас этими недосказами. — Слухи о ведьмовстве и злом волшебстве, о ходячих мертвецах и убийствах…
— Нежить в действительности не есть нечто новое, Беппо, — попытался я сбавить его пыл, прежде всего из-за того, что меня самого успокаивали собственные слова. — Мастер Торбен говорит, что они ничем не могут противостоять боевому и верно разящему молоту.
— Хорошо сказано, юный Тим, но и верно разящий боевой молот мало пригоден против превосходящей силы. Шепчутся о ком-то, кто будит мертвецов. И уж кого стало вдоволь после последней зимы, так это именно нежити.
— Ты их видел? — спросил я раздраженно, ведь я не хотел, чтобы он запугал меня еще больше. Я знал, что сам находился на пути к тому, чтобы быть втянутым в некую передрягу, из которой я сам бы выбрался уже шатающимся ходячим трупом. — Эту армию мертвых, я имею в виду? — Я должен был остерегаться, чтобы мой голос не стал слишком громким и кто-то прислушался к нему.
— Почему ты так разозлился, Тим? — попытался унять меня Мартен. — Дай ему рассказать. Зачастую кое-что правдивое исходит от слухов.
Именно это являлось причиной, почему я был не заинтересован больше про это слушать. Я что-то недовольно пробормотал и замолчал.
Беппо криво осклабился, зная, что его прием удался. Довольный, он снова принялся за свою историю.
— Они говорят, было совершено страшное убийство.
— Где? — спросил с любопытством Мартен.
— В этой странной Башне, к которой они близко никого не подпускают. Ты знаешь, эта гильдия Магов.
Мартен сосредоточенно кивнул.
— Значит, это было воистину устрашающее зрелище.
Я спросил себя, откуда бы ему это знать, если они туда никого не пускали. Но сейчас мне было не до споров, это только подстегнуло бы Беппо еще больше.
— Почему же? — спросил любознательный Мартен.
— Ну, этого я тоже точно не знаю, но говорят, что якобы он стал жертвой одного ритуала.
«Этого я тоже точно не знаю» — мысленно передразнил я Беппо.
— Ну и? — насмешливо спросил я его. — Он снова восстал?
Беппо глянул на меня озадаченно.
— Что ты имеешь в виду?
— Убитый. Он примкнул к твоей армии мертвых?
— Не знаю, было ли это вообще возможно, он уже не был целым, как я слышал…
Мой желудок перевернулся. Мартин же казался все более и более заинтересованным, по мере того как Беппо все более украшал свою кровавую историю.
— Действительно? Кто же мог это сделать?
Беппо вдохнул поглубже, чтобы выдать свое мнение знатока, но Мастер Урбан перебил его, распустив собрание и отослав неофитов в их комнаты. Я был ему несказанно благодарен.
Выходя, я увидел, как мой Мастер Торбен вместе с Дэниелем и Гунтером шли из другого прохода в помещения Старшего. Он и двое других были гордостью Ордена и уже зарекомендовали себя при многих кризисных ситуациях помощниками и победителями. На лице Торбена читалась откровенная озабоченность.
