— Я сказал им, что этот халат приносит мне удачу, — ответил Жэгорз. — Он и принёс мне удачу. Я носил его, и хотя я знал, что губернатор видел меня на пожаре, и я знал, что его палачи придут за мной, я притворился, что я — как те люди снаружи, и сбежал из Кугиско, и это сработало. Так что халат — счастливый, потому что палачи до меня не добрались. И мне на самом деле было лучше за городом, в зелёных полях, только они не зелёные, когда снег. Но трудно есть траву, и я не охотник, поэтому я возвращаюсь в города и деревни, и ухожу оттуда, когда голоса переполняют мою голову, но мне нужно есть.
Он повесил голову:
— Я добрался сюда, один с моим… моим…
Он вздохнул, его костлявые плечи осунулись:
— Безумием.
Уэнура закатила глаза, глядя на Трис, закончившую с луковицами и перешедшую на пастернак. В кухне было душно. Кухарка подошла к ставням и распахнула их.
— Но вот же они, голоса, разве вы их не слышите? — вдруг спросил Жэгорз.
Трис высвободила нить ветерка, поскольку закончила резать луковицы, и позволила ей вплестись в основной поток. Вернулись служанки, заглушая голоса Даджи и Жэгорза. Одна из них взяла на себя нарезку.
— Ну, служанки же вернулись, — сказала ему Даджа.
Трис сняла фартук и повесила его на крючок, затем пошла мыть руки неподалёку от Даджи и Жэгорза, в пределах слышимости.
— Нет! — воскликнул Жэгорз. — Голоса повсюду в городах и деревнях, голоса в воздухе, говорящие о любви, и драках, и деньгах, и семьях, и…
Даджа взяла его ладони в свои, глядя ему в глаза:
— Успокойся, — строго сказала она ему. — Ты в безопасности.
Трис высушила руки, хмурясь.
— Но иногда голоса и видения, хотя видений у меня было не так много, иногда у них есть тайны, и если о них проболтаться, то за тобой начинают охоту мужья и отцы и солдаты с ножами! — возразил Жэгорз.
Он дрожал с ног до головы.
— Они охотятся на тебя, и делают тебе больно, чтобы узнать, откуда ты знаешь об их планах, поэтому нигде не безопасно — даже если это всего лишь кузнец, встречающийся в сарае с женой своего лучшего друга, они делают тебе больно, потому что думают, что ты — шпион!
Трис подошла и закрыла открытое окно.
— Но тут же жарко! — возразила Уэнура. — Нам нужен свежий воздух.
Даджа повернулась, взглянув на Жэгорза. Он замолк, побледнев под своей щетиной. Даджа отпустила его, и он закрыл лицо ладонями. Он всё ещё дрожал.
Трис снова открыла окно, но лишь одну ставню, чтобы воздух не дул прямо в сторону стола Даджи. Ни Даджа, ни Жэгорз этого похоже не заметили, хотя кухарка и служанки вздохнули с облегчением. В кухне действительно становилось жарко.
Трис подошла и уселась рядом с Жэгорзом:
— Откуда ты?
Он дёрнулся прочь от неё.
— Прекрати так угрюмо на него смотреть, — приказала Даджа, хмурясь на рыжую. — Ты своим угрюмым лицом могла бы напугать торговкую дюжину сумасшедших. Жэгорз — моя друг, и я не позволю тебе пугать его.
— Я не думаю, что она меня пугает, — пробормотал Жэгорз.
— А должна бы, — решительно сказала ему Даджа. — Она пугает большинство вменяемых людей.
Она остановила его возражения, подняв свою латунистую руку:
— Ты достаточно вменяемый, даже если безумец.
— Если он и сумасшедший, то, возможно, не без причины, — сказала Трис, закрывая глаза. — Сколько тебе лет, Жэгорз.
Он моргнул, его тонкие губы дрожали:
— Я… не знаю, — сказал он наконец. — Один император и две императрицы…
— Сорок пять, возможно пятьдесят, — сказала Уэнура у Трис за спиной. — Ты был слишком маленьким, чтобы помнить смерть старого императора?
Жэгорз покачал головой, явно роясь в своей памяти.
«Не завидую я ему», — думала Трис, наблюдая, как он считает на пальцах. «Несомненно, воспоминание зарыто под несколькими слоями магических зелий, и лекарств, и последствий сидения под замком». Для её обычного зрения это не было очевидным, но это могло лишь означать, что если сила у него была, как она подозревала, то он пытался её спрятать. Глубоко внутри себя она подготовила изменение своего зрения, закрыв глаза, прежде чем применить его. Второй раз за день она наложила слой магии на свои глаза, но на этот раз он отличался от того, что она использовала для обозрения рыболовной флотилии. Как только она ощутила, что глаза стало покалывать — им этот фокус не нравился, совсем не нравился, — она открыла их.
Обычно она видела магию, в том числе её следы, как серебро. Однако это конкретное заклинание, которому она научилась незадолго до возвращения в Эмелан, показывало ей разные магии разными цветами. С этой точки зрения Жэгорз был покрыт множеством наслаивавшихся друг на друга заплат из силы, разных заклинаний от разных магов. Ему давали самые разные целебные зелья против его безумия, применяли обычное исцеление от болезней, сломанных костей и гнилых зубов, и набор заклинаний истины для тайн, которые он не должен был знать. Сквозь и вокруг всего этого, почти исчезая из-под её взгляда, но потом возвращаясь в полную или неполную силу, шла яркая золотая нить, принадлежавшая самому Жэгорзу.
Трис встала и обошла стол, оглядывая его со всех сторон. Он был сумасшедшей куклой из лоскутов всех заклинаний, которые на него вообще накладывали с тех пор, как…
— Когда они впервые объявили тебя безумцем? — спросила она его.
Он отвёл взгляд.
— Пятнадцать, — пробормотал он. — На день рождения меня отправили в Дом Йоргири, потому что я говорил с голосами. После этого я иногда возвращался домой, но мне всегда становилось хуже. Они начали оставлять корзины с едой и одеждой у садовых ворот, но сами ворота запирали. Они не выходили, пока я не уходил сам. Так случилось два или три раза. А в следующий раз лекари меня отпустили, а моей семьи дома уже не было. Они продали дом и переехали. Думаю, мне было двадцать.
Он посмотрел на Даджу:
— Старый император умер где-то примерно на мой пятнадцатый день рождения. Всем нам, безумцам, дали новую чёрную одежду для траура.
— Значит, ему примерно пятьдесят два, — сказала Уэнура. — Если я правильно посчитала.
Она обернулась: все служанки прекратили работать, чтобы послушать.
— Я не вижу, чтобы ужин магическим образом появлялся на столе, — резко произнесла она. — Возвращайтесь к работе, вы, ленивые клячи. Нужно приготовить ужин и завтрак, и приготовить им и дворянам еду в дорогу на завтра, а вы разинули рты как стадо коров!
Жэгорз посмотрел на Даджу, дрожа:
— Вы уезжаете?
Даджа посмотрела на Трис, а та хмуро смотрела на Жэгорза, дёргая себя за нижнюю губу. «Это выражение лица я помню», — подумала Даджа. «То, что мы не слышим мысли друг друга, не означает, что я не знаю, о чём она сейчас думает. И она больше ни слова не скажет, пока не выстроит все мысли у себя в голове. Она думает, что у него есть магия. Она думала об этом с того самого момента, когда открыла только одну ставню. И магия, должно быть, странная, иначе она бы сразу ему сказала. Или в ней есть что-то необычное».
«То, что Трис молчит, не означает, что и я должна», — сказала она себе.
— Да, но всё в порядке.
Она протянула руки и снова взяла в свои ладони дрожащие пальцы Жэгорза.
— Да, мы уезжаем, но тебе не нужно беспокоиться, потому что ты будешь с нами. Это значит, что ты будешь вне города — в городах ведь хуже, так ты сказал?
Жэгорз и Трис кивнули.
— Ты будешь с нами. Жэгорз, ты ведь знаешь, что моя магия немного… странная, верно? — спросила Даджа.
Жэгорз кивнул. Трис перестала дёргать себя за губу и начала жевать кончик одной из своих тонких молниевых косичек, задумавшись.
«Разве ей не больно?» — гадала Даджа, поражённо глядя, как рыжая кусает свой источник искр. Жэгорзу же Даджа сказала:
— Ну, её магия тоже странная, как и магия леди, владеющей этим домом, и магия нашего брата.
Она говорила достаточно тихо, чтобы их не было слышно на фоне кухонной сутолоки, поскольку служанки и Уэнура вернулись к работе.
— И штука с обладанием странной магией в том, что тебе легче такую магию замечать в других. Моя подруга — её зовут Трис, — она уже поняла, что ты слышишь голоса, потому что она тоже их слышит, в ветре.
Жэгорз рывком обернулся, подняв взгляд на Трис.
— Ты тоже их слышишь? — удивлённо спросил он.
— Уже не первый год, — сказала Даджа, когда Трис лишь кивнула в ответ. — Поэтому часть того, что с тобой не так — в том, что ты так и не научился управляться с тем, что слышишь, или даже не понял, что проблема вообще была в магии. Мы не знаем насчёт видений… — Даджа бросила взгляд на Трис, та покачала головой — … хотя они тоже, возможно, от ветра?
Трис пожала плечами.
— Ну, значит мы это выясним, а ты останешься с нами, пока она с этим разбирается.
