И этот самый коварный на свете тип самым коварнейшим образом меня поцеловал.
Снова!
Но этого ему оказалось мало. Ощутив, что я даже не сопротивляюсь, а скорее наоборот — лежу неподвижным бревнышком, никак не реагируя, он усилил напор. Натиск сменился нежностью, ласковыми касаниями, которые я едва чувствовала на своих губах. С той же радостью по ним мог гулять ветер.
Меня не отпускали ни через минуту, ни через пять, и вообще до тех пор, пока я не сдалась. Просто в какой-то момент сопротивляться мужчине не осталось никаких сил. Желание ответить на поцелуй пересилило и разум, и правила приличия, и все остальное разом.
Просто ТАК меня еще действительно ни разу в жизни не целовали. Эти поцелуи казались своеобразным обещанием того, что все будет хорошо. Они дарили тепло, улыбку, свет, не раскрыться которому навстречу было попросту нереально.
Он обещал заботу, обещал терпение, ласку. Он обещал долгие вечера в нежных объятиях и одно одеяло на двоих. От этого поцелуя сердце мое замирало, купаясь в обогретых солнцем волнах чего-то непонятного, но до тоски, до слез из глаз щемящего.
— Так нельзя… — прошептала я жалобно, едва отыскав в себе горстку сил.
— Так можно, — улыбнулись мне по-доброму, целуя кончик моего же носа. — В уставе академии нет запрета на отношения между преподавателями, персоналом и учениками.
— Через месяц я вернусь обратно в свой мир, — призналась я, буквально вырывая из себя эти слова.
— Но у нас будет целый месяц.
За эту долгую звездную ночь мы так и не сдвинулись с места. Под синим небом лежали на плаще и разговаривали, разговаривали, разговаривали. Я рассказывала про ритуал, который мне предстояло провести для открытия межпространственного портала. Рассказывала про то, кем была до того, как очутилась в этом мире, и как вообще попала сюда.
Рейвар слушал меня с интересом. Иногда переспрашивал что-то, иногда уточнял. Было видно, что ему любопытно послушать про мой мир, но и про себя он рассказал немало.
Так, например, оказалось, что Артимус Прайвс взялся руководить академией только из-за того, что в ней предстояло учиться его племяннику. Император, отдавая приказ, давил именно на эту мозоль, ведь будущему ведьмаку нужны были знания.
— У вас сложные отношения в семье? — теперь пришел мой черед любопытствовать.
— Сложнее, чем ты можешь себе представить, — слегка скривился мужчина.
— Расскажешь?
— Позже, — пообещали мне. — Не хочу омрачать эту ночь.
Если бы не умение ведьмака создавать такой полезный пространственный карман, пухнуть бы нам тогда с голоду. Оказывается, Рейвар всегда хранил в этом кармане простую, не скоропортящуюся еду. Конечно, вяленого мяса, маринованного сыра в банке и печенья там было не так много, но нам поесть хватило за глаза. Запивали все это дело настойкой на травах, что булькала темной субстанцией по стенкам стеклянной бутылки.
Правда, пахла она странно — настойкой элеутерококка.
— И вот любопытно, зачем тебе всегда таскать с собой еду? — Прожевав печеньку, я отщипнула кусочек от сыра.
Нож у нас, кстати, в наличии тоже имелся — его роль исполнял кинжал с красивым изумрудным камешком в рукоятке, но так есть сыр было гораздо вкуснее.
— На всякий случай. Вдруг я окажусь где-то далеко от дома. В джунглях, например, или в пустыне.
— А такое было? — Я аж жевать перестала.
Не хотелось бы мне когда-нибудь застрять посреди пустыни. Особенно в песчаную бурю.
— Частенько, когда я тренировался выстраивать порталы. Один раз даже в печную трубу чужого дома переместился.
— Ужасно, — с сочувствием покачала я головой.
— Да нет, на самом деле было весело, — усмехнулся мужчина, подливая мне еще настойки в единственную кружку. Сам он пил прямо из бутылки за неимением лучшего. — Меня приняли за высшую нечисть и активно пытались изгнать. А еще очень удивились, когда я просто вышел через дверь. Ты бы видела их лица.
— Я бы на твое посмотрела, когда ты понял, что оказался в трубе.
— О, поверь, это было не то зрелище, каким я хотел бы похвастаться.
Где-то в середине ночи силы меня окончательно покинули. Пригревшись у Рейвара под боком, я задремала на его плаще.
— И все равно я считаю, что так нельзя, — пробубнила я сквозь сон, желая донести свое очень важное мнение.
— Можно, — проговорил мужчина тихо и поцеловал меня в кончик носа. — Жизнь слишком коротка, чтобы пичкать ее запретами.
Утро у нас началось суматошно. Продрав глаза оттого, что солнце слишком сильно печет, я растолкала сопротивляющегося ведьмака. Сопротивлялся он в первую очередь тому, чтобы убрать от меня свои загребущие ручонки, но, получив по ним же, всю степень своей бессовестности мигом осознал.
И огорошил меня:
— В академию отправимся порталом, а иначе не успеем.
— Слушай, так, может, ты и в мой мир портал открыть сможешь?
— Точно нет. Даже если у меня получится сделать верные расчеты, ведьмовской дар значительно отличается от магического. Те расчеты, что я делал, потом приходилось редактировать, перенаправляя векторы для каждой точки. То есть я сначала рассчитывал данные по законам магическим, потом отправлялся в место назначения, попадал в другое место, узнавал его координаты, возвращался и пересчитывал все данные на основе погрешностей.
— Поняла-поняла. Риск помереть высок.
— Неоправданно высок, — согласились со мной. — Держись.
Переход порталом вообще нельзя было сравнить с тем, как я попала в этот мир. Сначала нас в буквальном смысле засосало в воронку, потом сплющило, растянуло и уже затем выплюнуло. Я ощущала себя пожеванной, раздавленной и затоптанной.
А еще я крепко держалась за мужчину, и если бы не это, то точно свалилась бы на пол.
— А мы… где? — уточнила я ошарашенно, пытаясь переварить задвоение в глазах.
Две идеально заправленные кровати, два заваленных книгами и записями рабочих стола, два шкафа, из которых сиротливо выглядывали два черных носка, — две картинки крутились у меня перед глазами, пока не соединились в одну.
— В моей комнате в общежитии.
— Ты живешь один? — Я была удивлена.
— То, что ты племянник ректора, иногда дает интересные бонусы. — Моих губ коснулись в скромном, целомудренном поцелуе, заставляя смутиться. — Тебя проводить?
— О, нет. Я пока не готова к шепоткам, разносящимся по академии. Слушай, а где мой кот?
— Не знаю, наверное, ушел.
— Тогда встретимся на уроках.
Из мужского крыла в женское я, словно специальный агент на задании, пробиралась по стеночке, то скрываясь в нишах, то делая вид, что просто любуюсь стеной. Красивая же стена, качественная.
Оказавшись у комнаты рыженькой студентки, я заглянула к ней, чтобы узнать, все ли в порядке. Мы-то с Рейваром макус съели, Аристотель тоже, судя по всему, а по девушке вчера как-то было непонятно, лишилась она слуха или нет.
Как выяснилось, пострадали исключительно мы втроем. Студентка была несказанно счастлива выпавшей ей удаче, а пушистик за ночь подрос и больше не кричал. Меня благодарили, меня обнимали. В общем, делали все, чтобы я поскорее сбежала.
Я и сбежала прямиком к себе в домик, но по дороге, словно черт из табакерки, мне встретился Артимус Прайвс — ректор этой злосчастной академии.
— Что-то случилось? — спросил он, окидывая меня придирчивым взглядом. — Выглядишь помятой.
— Я проверяла, как прошла ночь у студентки, которая вчера обрела фамильяра, — сказала я чистую правду, ни словом не слукавив.
— Расскажешь? — тут же заинтересовался мужчина, попытавшись взять меня за руку, но я ловко обошла его стороной.
— Только если позже. Мне нужно забрать из дома записи.
— Тогда жду тебя в столовой.
Меньшее, что я сейчас хотела, — это идти на завтрак, тем более с Артимусом. Предпочла бы часок поваляться в ванне, но вместо этого пришлось спешно приводить себя в порядок и отправляться в главное здание академии. Мне все равно нужно было переговорить с ректором по поводу ингредиентов для зелий, так что одним махом я намеревалась убить двух зайцев.
