то он бы наверняка не почувствовал разницы. Разве что занавес на окнах изменился. Вместо светлых кружевных штор, с прямоугольных складок карниза теперь свисали иногда покачивающиеся от слабых дуновений ветра лиловые портьеры.
— Как думаешь, — не отрывался он от черно-белой доски, — мне удастся победить?
— Это имеет отношение к предмету нашего сегодняшнего разговора? — Лукаво улыбнулась девушка.
— Безусловно. — Мягко, но в тоже время твердо ответил мужчина.
— В таком случае, — закусила губу Жанна, — ты победишь. Самому себе нельзя проиграть. Ты ведь сам с собой играешь?
Мужчина не ответил. Он лишь посмотрел на нее исподлобья:
— Все зависит от того, как посмотреть на ситуацию.
— Объясни. — Небрежно бросила девушка и недовольно отстранилась.
Мужчина все так же пристально смотрел ей прямо в глаза. Это был взгляд ястреба, готовящегося спикировать на жертву. Он улыбнулся:
— Я никогда не выигрываю у самого себя. Потому что если начать так думать, то мой разум захлестнет гордыня. А гордыня, затмевающая ум, может сыграть злую шутку с моими планами. Поэтому я предпочитаю считать, что играю в ничью или проигрываю. Так понятно? — Последнее предложение как будто окатило ее ледяной водой.
— Так а какое отношение это имеет к предмету нашего сегодняшнего разговора? — Защищалась девушка. Она хорошо знала, что только ей можно разговаривать с ним в таком тоне, и активно этим пользовалась.
— Твой разум, моя дорогая Жанна, захлестнула гордыня. Ты почему-то решила, что можешь ловить какого-то героя в маске без моего ведома исходя из своих личных обид. Но ты же взрослая девочка. Ты понимала к чему это может привести.
— Обида и гордыня разные вещи.
— Разные, — согласился мужчина, — но ты бы не стала этим заниматься, не будь у тебя такого положения. Сейчас ты считаешь, что твое положение обязывает принимать определенные меры в отношении некоторых лиц. Ты можешь решать кого повесить, а кого поймать и запытать в казематах. Но сама то ты немногим отличаешься от людей, которые по твоему мнению заслужили наказание. Или не заслужили? Можешь не отвечать. Скольких людей вы извели на тот свет в поисках героя в маске? Из за чего? Твоей обиды на него? Но стала бы ты этим заниматься, не будь у тебя сейчас такого высокого положения? Можешь не отвечать. Я отвечу за тебя. Не стала бы. Ты пришла бы ко мне, и я, возможно, дал бы тебе дельный совет или решил твою проблему.
— Откуда тебе знать? — Злилась девушка. — Может мы собирались сделать это ради тебя.
— А я просил? — Парировал мужчина. — Разве мне есть дело до какого-то человека в маске?
— Он представляет угрозу. Он может погубить все то, к чему мы так долго шли.
— И ты дала ему лишний повод. Видишь как все получается? Твоя гордыня вперемешку с обидой играют злую шутку. Теперь нам в спину дышит неизвестный. И не будь у тебя такой власти, ты пришла бы ко мне и рассказала о том, что тебя тревожит. Но вместо этого, ты решила разобраться сама.
— Я не хотела тебя лишний раз тревожить этим делом. У тебя итак много забот.
— Лишний раз тревожить? — Мужчина не скрывал удовольствие. — Хорошо. — Откинулся он на стуле, сложив руки на груди. — Допустим вы решили поймать этого человека. Что потом?
— Повесим! — Отвечала девушка. — Задавим его и его семью. Сотрем в муку!
— Да-а? Очень интересно. Даже забавно. И ты действительно думаешь, что это хорошая идея?
— Почему нет? — Развела руки в стороны девушка.
— Потому что это прямой путь в могилу, моя дорогая. Ты конечно безусловно очень талантлива. Ты большая молодец, но видимо я плохо обучил тебя искусству шахмат. Ты не усвоила урок. Ты допустила одну фатальную ошибку в своих суждениях.
— Какую?
— Да такую, милая Жанна, что находится на поверхности. Проще говоря, ты, уверен, никогда не задавалась одним простым вопросом. Как человек в одиночку может держать в страхе весь преступный мир этого славного города? И я тебе тут же отвечу. В одиночку — никак. И тут мы подходим к следующему умозаключению. Если их целая группа, и настроены они явно серьезно, то после поимки и уничтожения одного из них, в каком месте появится мишень? Догадываешься к чему я веду? Да. Прямо у тебя на лбу, моя дорогая.
— Мы должны перевернуть весь город, но найти этого выродка! — Вскочила Жанна. — Мы должны…
— Мы ничего не должны. — Повысил голос мужчина. — Мы должны действовать согласно плану.
Однажды она видела его в гневе. И сейчас ей стало действительно страшно, что он разозлиться.
— Он сорвал мой план с Гато… — Тихо ответила Жанна. — Пришлось импровизировать.
— Потому что ты взяла с собой недоумка Лукаса! Думаешь мне неизвестно, как он смотрел на тебя?! Да он мечтал только об одном! Он хотел трахнуть тебя! А ты всячески его провоцировала! И если бы ты взяла на это дело того, кто не желает затащить тебя в постель, то всего этого бы не было! — Он вдруг заговорил очень тихо. — Мы бы спокойно посадили беднягу в темницу, а потом без труда бы с ним разобрались.
— Но… — Хотела что-то возразить Жанна.
— Но ты взяла с собой на это дело этого кретина! И вот что из этого вышло. Нет, моя дорогая. — Мужчина снова был мягок. — Тебе еще многому нужно научиться.
— Нет таких мужчин, которые не хотели бы меня.
— Гордыня-я. — Злобно улыбался шахматист. — То о чем я тебе говорил. Ты не усвоила урок.
— На этом все? — Обиженно спросила девушка.
— Приведи мне достопочтенного профессора. Он с тобой?
— Стоит за дверью. — Фыркнула.
— Он может войти. А ты… — Он нахмурился. — Ты меня слегка разочаровала. Вон…
— Но?
— Вон я сказал…
Октябрь окончательно вытеснил собой лето. Теперь солнечные дни стали большой редкостью, и на Табриэйн все чаще обрушивались ливни. Шквалистый ветер срывал багрово-желтую шапку листвы, разнося ее по улицам провинции королевства, а также по прилегающим к ней трактам. В местах, где непогода особенно бушевала, голые деревья гнулись от яростно ударяющих северных ветров. В разговорах у пламени и за столами, жители Офрорка часто приходили к тому, что осень с каждым годом становилась холоднее, и были правы. Теперь в ночное время суток людей было еще меньше, а те, что все таки оказывались в поздний час вне дома, имели все шансы впасть в немилость непредсказуемой в своем настроении осени.
У дешевой в своем исполнении и ценовой политике таверны «Теплый прием» с каждым днем собиралось все больше людей.
