— Это ты про меня? — Рагдай слегка прищурился. — Это я сижу на месте и ничего не делаю?
— Я про всех говорю, и про тебя, и про себя, и про других князей, вождей, бояр и волхвов. Через пару лет опять крестоносцы придут, а мы еще от первого похода католиков никак не оклемаемся. Сидим в своих городках и раны зализываем. Так уже было перед Северной войной. Но Векомир смог заставить всех двигаться и готовиться к обороне. Теперь эта ноша лежит на нас с тобой. Ты пока тыл обеспечиваешь, а я на острие удара выхожу.
— Ну — ну, торопыга ты наш. Посмотрим, как десяток крупных приморских городов возьмешь и сожжешь. Кстати, кто флот поведет? Сам во главе встанешь?
— Я не потяну, все‑таки морского опыта немного. Хотелось бы, чтобы наши корабли повел Самород, но может не получиться.
— Почему?
— Наверняка, Будимир захочет главным стать и проще ему уступить, чем спорить. Оставить за собой пост советника и рядом с ним находиться, чтобы направлять и подталкивать.
— До весны еще далеко, — великий князь подмигнул мне. — Что‑нибудь придумаем.
— Например?
— Пока рано говорить. Есть задумка, как Будимира в сторону отодвинуть и дома оставить. Он мне здесь нужен. — В руках Рагдая появился очередной лист. — Теперь по общему войску. Чего именно ты добиваешься? Я этого никак не пойму.
— А чего тут непонятного? Нам требуется общее войско, которое станет подчиняться великому князю. Это очевидно.
— Так и есть. Однако кто из князей и вождей добровольно отдаст мне своих воинов? Скажи — кто?
— Я часть воинов отдам.
— А еще кто?
— Пока никто. Нужно с князьями говорить.
— Во — о-о — т… — протянул Рагдай и поднял вверх указательный палец. — Ты задумку предложил, а отдуваться придется мне, и я сразу тебе скажу, Вадим. Ничего из этого не выйдет. Слишком все сложно. Воинов набрать можно. А кто станет их кормить, поить, обувать и одевать? Кто станет обучать и серебряные гривны за верную службу платить? Казна наша, как тебе хорошо известно, почти пуста, все уходит Никлоту на постройку крепостей.
— Да я понимаю, Рагдай. Потому и указал в своей росписи, что нужно попытаться и заложить камушек в основу. Пусть в общем войске будет хотя бы пять или шесть сотен. От каждого княжества по сотне воинов, и содержание этих бойцов ляжет на князей.
— Тут хотя бы по полсотни воинов дали, — пробурчал витязь Триглава. — Каждый жмется и о себе больше, чем о соседях думает.
— Так и я о том же самом толкую.
— Хорошо. На общем сходе князей обговорим это. Может, чего и выйдет. Попробовать стоит и начинается все с малого…
Переходя от одной темы к другой, мы обговорили каждое дело, и пришла пора расставаться. Мои росписи и заметки останутся у Рагдая — он их еще раз будет перечитывать. Ну, а мне пора домой.
Я направился к двери и Рагдай меня окликнул:
— Погоди, Вадим.
— Что? — я обернулся.
— Про новгородских ушкуйников забыли, которые шведов ограбили. Можешь что‑то дельное посоветовать?
— А нечего советовать, брат витязь. Все уже решено, и я договорился с Хунди Фремсинетом.
— Интересно, что ты ему предложил?
— Ушкуйники с награбленным добром сейчас идут домой. Только они не дойдут, исчезнут в лесах на подходе к Ладоге.
— И кто же им поможет исчезнуть?
— У меня в Новгороде два десятка дружинников. Они должны в степи перебраться. Но я их пока придержу, и они займутся ушкуйниками. За разбой и нарушение договора — смерть. Фремсинета это устроит.
— А если новгородцы поймут, кто вольных людей побил?
— Не поймут, все будет сделано тихо.
— Ты уже отдал приказ своим воинам?
— Да.
Рагдай больше ничего не сказал, и я вышел. Больше меня в этом городе ничто не держало. По крайней мере, пока.
* * *
Константинополь. Осень 6658 С. М.З. Х.
В таверне было шумно. Вечер. Люди отдыхают. Кто выпивает, а кто‑то ужинает. В темном углу о чем‑то громко спорят голодранцы, которые никак не могут поделить пару медных монет. Напротив, у другой стены, сидит молодая симпатичная девушка, которая мелодично перебирает струны инструмента, отдаленно напоминающего арфу. За стойкой косматый мужик с тесаком и его хмурый взгляд скользит по заведению. Видимо, хозяин, Мика Пафлагон, не в духе. С кухни доносятся ароматы еды, а еще в воздухе смесь из нескольких запахов: дешевых благовоний и бражки, смолы и рыбной чешуи.
В общем, таверна самая обычная и находится она в Константинополе, который на севере часто называют Миклагардом. Конечно же, я пришел сюда по тропе Трояна. Дожидаюсь варога Дичко, который в определенный вечер пару раз в неделю должен находиться здесь, и отдыхаю. Как это ни странно, но в этой таверне, несмотря на постоянных посетителей, многие из которых воры и ублюдки, я чувствую себя спокойно и расслабленно. Поэтому, не торопясь, кушаю неплохой суп из морепродуктов, и мысли мои, цепляясь одна за другую, текут плавно. Давно такого не было и на губах, когда я прерываю прием пищи, сама по себе, появляется легкая улыбка…
Что сказать о моих делах? После консультаций с великим князем Рагдаем, оказавшись дома, я надеялся выкроить пару дней на отдых. Но не вышло.
В Рарог вернулись корабли, которые ходили в гости к Корнею Жарко, в поселение на берегах Студеного моря, и они привезли много товаров. В основном китовый жир, моржовую кость и пушнину. Городские бояре с распределением груза справлялись сами, однако мне тоже приходилось вмешиваться, а попутно слушать рассказы моряков о житье — бытье перебравшихся на север варягов. Кстати, дела у них идут хорошо. Городок понемногу расширяется, поселенцы обживаются, охотятся и торгуют с соседями, поморами и лапонами.
Только разобрались с этим вопросом, как примчался Иван Берладник. У князя тоже все неплохо. Вендели ушли, а оленеводы, которые пережили чуму, ему не противники. Он с легкостью делал лапонов Норланда своими данниками, но пока три шкуры не драл, ибо понимал, что всему свой черед. Однако прибыл он не просто так, а за помощью и советом. Шведские купцы, которые раньше вели меновую торговлю с Норландом, сколотили морскую ватагу из лихих людей. После чего на двух шнеккерах прошлись вдоль северных берегов и, встретив русских, вели себя нагло и дерзко. До драки не дошло, но если они появятся снова, будет бой. Война Берладнику не нужна, сейчас не до того, и он хотел заручиться моей поддержкой, перед тем как встретиться с Хунди Фремсинетом. Но я его отговорил. Все равно я с королем шведов вскоре пересекусь, и сам проблему решу. Это будет не сложно, если мои воины укокошат новгородских ушкуйников — разбойников.
Иван Берладник мне поверил. В конце концов, я слов на ветер не бросаю. Поэтому он покинул Рарог в отличном расположении духа и направил свой корабль в сторону Волегоща, продавать добытые у лапонов шкурки. Мог бы и в Рароге все продать или обменять на железо, но у лютичей цена лучше. По слухам, Велемар тайно торгует с германскими контрабандистами.
