— Съедим. — Сказал он. — А что не осилим, заморозим и возьмем с собой.
Рива метнула взгляд на своего вороного коня и с ужасом уставилась на Ройка.
— Ройк, он же твой друг.
Ройк кивнул.
— Именно так. Мы вместе уже много лет. Мне стоило поберечь его и взять двухлетку из конюшен Эсселина. Но поверь, Рива это достойный конец для друга.
— Если хочешь, я сам освежую его для тебя. — Вызвался Пер, доставая кинжал.
— Э…Спасибо. — Ройк сжал локоть некроманта, благодарный за его предложение. Он не был уверен, что у него хватило бы духу на такое, хотя это и было его предложение.
Расседлав коня, он оттащил свои вещи к тому месту, где сидела Элеонора и сев рядом с ней повернулся спиной к Перу, уже занесшему кинжал.
— Пойду, поищу, кизяки для костра. — Высказалась Рива и быстро зашагала в голую степь.
Эйдес скинул плащ, закатал рукава и принялся помогать Перу.
Девушка сидела рядом, кутаясь от холода все в то же покрывало, в котором они вытащили ее из дворца. Ройк чувствовал, что она хочет ему что-то сказать, но она молчала. Она вообще не разговаривала с ним после той ночи. Или может, это он с ней не говорил, он не знал. Но сейчас ему отчаянно нужен был собеседник, чтобы не думать о том, что делает Пер. Жаль, что он не пошел с Ривой. Но девушка была уже далеко. Закатав брючину, он осмотрел ногу в том месте, где его придавила лошадь. Под кожей разливался багровый синяк, но мышцы, слава богу, целы. Скоро все заживет. Заправив штанину в высокий сапог, он облокотился руками об колени, и устало свесил голову, не нарушая молчания. А когда за спиной топор со свистом рубанул кость, зажмурился что есть силы.
Ледяные пальцы коснулись его ладони, и Ройк раскрыв глаза посмотрел на принцессу. Девушка отвела взгляд и как испуганная птица хотела отнять ладонь, но Ройк с силой сжал ее пальцы, не давая улизнуть. Она не стала вырывать руку, и не произнесла ни слова. Даже не смотрела на него, но эта молчаливая поддержка сделала для него многое. Вскоре вернулась Рива с кизяками и свалив их в кучу, запалила громадный костер. А спустя час над степью понесся жареного мяса. Ройк встал, и все еще не выпуская пальцев Элеоноры, потянул ее с собой к костру. Выбрав ей и себе по куску мяса, он нацепил один на свой кинжал и протянул принцессе.
Рива вскинула брови. Но не произнесла ни слова. Эйдес нахмурился, видя, как крепко держит кинжал Элеонора и подумав немного положил свой меч рядом с собой. Ели все в полном молчании. Сказывалась постепенно накапливающаяся усталость и конечно страх, что завра падет еще чья-нибудь лошадь. Сумерки быстро сменились ночью.
Увы, больше никто не мог сказать, что она была звездной. Ройк больше не смотрел в небо. А потому, накачав коней новой энергией, от чего их шкуры опять залоснились здоровым блеском, отправился спать. Правда, не забыв при этом забрать у принцессы кинжал и крепко связать ее руки за спиной, а другой конец веревки к собственному запястью.
Эта ночь выдалась особенно холодной, а потеря коня, так вообще выбила его из колеи. Ройк долго лежал без сна с закрытыми глазами. Он чувствовал, что принцесса тоже не спит. Она тихонько ворочалась рядом, устраиваясь удобнее, чтобы руки меньше затекали. Раньше он засыпал прежде, чем его голова успевала коснуться седла, служившего подушкой. И потому он как-то не интересовался, как спит Элеонора. Притворившись спящим, Ройк решил понаблюдать за девушкой. Она легла то так, то эдак, пока вконец измучившись, села.
— Чертов болван. — Пробормотала она так тихо, что ее никто не услышал кроме него.
Это она обо мне? Ройк еле удержал свои брови на месте. Девушка опять легла. Но по легкому дрожанию веревки он догадался, что она дрожит от холода. Притворившись, что ворочается во сне, Ройк повернулся на бок и как бы невзначай прикрыл часть ее тела своей шубой служившей ему и одеждой и одеялом и спальным мешком. Девушка напряглась как струна, но когда он, спустя десять минут, больше не шелохнулся, расслабилась и придвинулась ближе. Ройк следил за тем, чтобы его дыхание оставалось ровным как у спящего. Он слышал как Пер, всегда дежуривший в первую очередь подкинул в огонь еще топлива. Пламя разгорелось согрев спину.
Ройк опять, вроде как случайно, обхватил девушку рукой, от чего ее почти что с головой накрыло мехом. Ее заледеневшая спина прижалась к его груди. Она и не думала вырываться или нападать на него. Ройк не раз думал, что сам бы попытался удавить своего похитителя, той самой веревкой, к которой был бы привязан. Может, ее останавливает страх перед остальными? Она пошевелила онемевшими пальцами. Поскольку Ройк сам связал ее руки за спиной, то теперь был вынужден терпеть ее пальцы… в общем он вдруг подумал, что это была очень плохая идея позволить девушке спать рядом с ним. Но и отвернуться, не выдав того, что он не спит, он не мог.
Девушка еще немного пошевелилась устраиваясь удобнее и наконец, согретая его теплом, уснула. А Ройк лежал без сна, в попытках унять всколыхнувшееся желание. Эта женщина сводила его с ума. Он до сих пор не мог решить любит он ее или ненавидит. Хотя и признавал, что желание убить ее, все еще сильно в его душе. И при этом он зачем-то сжалился над ней и решил согреть. Элеонора права. Он форменный болван. Только к утру, он забылся тревожным сном. И тут пришла пора вставать.
Завтракали холодным жареным мясом. Те куски, которые Пер, разделил на небольшие порции, за ночь заледенели. Завернув их в шкуру, Пер пристроил импровизированный мешок у своего седла и повернулся к Ройку.
— Как будем ехать?
— Не знаю. Кони ваши, вам и решать. — Ройк собрал свои вещи в как можно более компактную кучу.
— Я поеду с Ривой, а вы берите моего коня. — Предложил Эйдес.
Ройк кивнул. Сам он думал по-другому. Но не ему теперь было решать, как поступить. А потому, он быстро прикрепил свой походный мешок к седлу, и закинув на круп животного Элеонору, сел за ее спиной.
— Спасибо, Эйдес.
— Да не за что. — Улыбка парня и хмурые брови Ривы, подсказали всем, что Эйдес не только по доброте душевной отдал своего коня. Ройк видел, как их дружба медленно увядает. И не мог осуждать Эйдеса, за желание оказаться поближе к подруге.
— Только попробуй распустить руки, и пойдешь пешком. — Угрожающе предупредила Рива, садясь в седло.
— Я буду паинькой. — Эйдес спрятал усмешку, и сев сзади девушки взялся за седло, чтобы не упасть и не приведи господь коснуться ее хоть ненароком.
Они тронулись. Теперь приходилось ехать гораздо медленнее. Перегруженные кони шли мерным шагом. Но и люди были рады небольшой передышке в бешеной скачке. Не только лошадям требовался отдых. Поначалу конь Эйдеса никак не мог понять, почему он видит своего хозяина впереди себя, а не на своей спине и все норовился подойти к нему и тукнуться мордой в спину. Чем вызвал не мало смеха у людей. В конце концов, он сдался и позволил Ройку управлять собой.
