Гончий обошел упряжку кругом и наконец остановился перед пассажирами. Медленно оглядел их с ног до головы, а они присмотрелись к нему. На широкой груди и могучих лапах играли мускулы. Разглядывая путников, пес методично похлопывал тяжелым клинком по ладони.
– Не часто у нас на болотах встретишь путешественников.
Трудно было назвать это голосом, скорее хриплым булькающим рыком.
Слова сыпались, как щебень из камнедробилки.
– Это верно, – ехидно согласился кто-то из его друзей. Прочие откликнулись гулким зловещим смехом. Шайка уже полностью окружила повозку.
– Куда путь держите, добрые странники? – поинтересовался вожак.
– На северо-запад.
Граджелут опустил очи долу, не в силах вынести прожигающий взгляд гончего. Толстые мохнатые пальцы крепко сжимали вожжи.
– По-вашему, это исчерпывающий ответ? Северо-запад – понятие растяжимое. Куда конкретно едете?
– А это важно?
– Да нет, пожалуй.
Банкан подался вперед.
– Мы проделали большой путь, а ехать еще очень и очень далеко. Если вы бандиты, так и скажите. Мы отдадим деньги – и дело с концом.
Граджелут резко повернулся к своему юному спутнику. У ленивца расширились зрачки.
– Ну и времена пошли, – пробормотал Сквилл. – Шагу не ступить, чтоб потом не чистить подметку.
Гончий неодобрительно взглянул на него.
– Как понимать?
Выдр располагающе улыбнулся.
– Я в том смысле, что в наши дни путешествовать нелегко.
Гончий расслабился, но лишь чуть-чуть.
– Поистине это так, если путь к вашей цели лежит через Нижесредние болота. Те, у кого есть выбор, здесь не ходят.
– У нас слишком мало времени, чтобы огибать торфяники, – виновато пробормотал Граджелут.
– Допустим, но ведь здесь таится множество опасностей.
Похоже, вожак был не прочь почесать язык. К нему бочком подошел борзой в черно-коричневом наряде. Морду от темени до подбородка рассекал жуткий шрам – судя по всему, память о неудачной попытке усекновения головы.
– Их даже больше, чем вы можете себе представить, – проворчал он.
– Для нас время – это все, – пролепетал ленивец.
– Успокойтесь, мы вас не задержим. – Вожак ужасающе ухмыльнулся. – Отдайте имущество и ступайте на все четыре стороны.
Ленивец судорожно сглотнул и сказал с заметной тоской:
– У меня есть немного денег…
– Помилуйте, ваших денег нам недостаточно, – возразил гончий. – Нам нужны и пожитки, и оружие, и одежда. А лично мне весьма приглянулся вон тот интересный музыкальный инструмент. – Когтистый палец указал на дуару. – А еще – повозка и ящерицы.
– Тока не говори мне, что и ты куда-то спешишь, – пробормотала Ниина.
– И не собирался.
Гончий погладил по боку ближайшую ящерицу. Та никак не отреагировала на ласку.
– Ваши животные выглядят очень питательными. Видите ли, на болотах мало корма для плотоядных, а от городов мы стараемся держаться подальше. По каким-то загадочным причинам наша внешность и поведение шокируют горожан.
Несколько псов, стоявших поблизости, противно захихикали.
– Если уж на то пошло, – безжалостно продолжала тварь, прожигая взглядом зрачки Банкану, – вы и сами выглядите вполне съедобными.
– Ой! – тявкнула Ниина. – Мы угодили к шайке гнусных каннибалов!
– Что такое каннибал, моя мохнатенькая закусочка? – поддразнил ее гончий. – В этом термине – весь спектр абсурдного сенсуалистского мракобесия. В далеком прошлом бывали времена, когда у теплокровных считалось совершенно естественным пожирать своих сородичей. Мясо, оно и есть мясо. И мы, вынужденные прозябать в сырых дебрях болот, не можем позволить себе такую роскошь, как разборчивость в пище. Когда дело касается пожирания, мы, убежденные демократы, не привередничаем.
– Он по-прежнему улыбался. – Выходит, нам достанется все, что вы сюда привезли, а заодно и вы сами.
Он одобрительно глянул на скарб, свисающий с бортов повозки.
– Как предусмотрительно с вашей стороны запастись средствами для вашего же приготовления. Впрочем, вам и самим, наверное, будет приятнее испустить дух в знакомой обстановке.
– Без боя не дадимся!
Сквилл резко выпрямился, в лапах он держал лук со стрелой. Ниина, тоже готовая к схватке, встала рядом.
– Ой, пощадите, ой, не губите! – глумился, пятясь, гончий. Его ватажники недобро посмеивались. – Ужас! Кошмар! Неужели нас застигли врасплох? – Он погладил тяжелый кривой клинок. – Жалкая горстка бойцов против трех детенышей и старого ленивца. Похоже, пришел наш смертный час. Но прежде, чем мы погибнем в неравном бою, исполните, так сказать, последнюю просьбу обреченных. Хочу узнать имена тех, кто обеспечит нас еще и развлечением перед обедом.
– Я – Сквилл, сын Маджа. Это – моя сеструха Ниина. Для вас наш батька – Мадж-Путешественник, Мадж-Завоеватель, Мадж-Мститель.
– Никогда не слышал, – пренебрежительно откликнулся вожак.
Настал черед Банкана.
– Я Банкан Выдрмуск Меривезер, сын величайшего чаропевца всех времен и народов Джонатана Томаса Меривезера.
– Какие имена! – фыркнул пес. – Впрочем, мне и они незнакомы. Тут, на болотах, чествовать особо некого. А ты, ленивец? Выскажись.
Купец вздрогнул.
– Меня нарекли Граджелутом. Я всего лишь простой коммерсант.
Зарабатываю на жизнь меновой торговлей и сопутствующими услугами.
– Ну, хорошо, сегодня мы наречем тебя Ужином.
Гончий угрожающе сверкнул двумя шеренгами острых зубов.
– Стихи! – прошептал Банкан друзьям. – Еще не сочинили? Что вам мешает?
– Не могу придумать песенку про гончих, – прошипела в ответ Ниина.
– Не встречала их до этих жлобов.
– А Джон-Том как избавляется от собак? – громко осведомился Сквилл.
– Не знаю. Но лучше бы вам что-нибудь придумать, и побыстрей. Всех их не перестрелять, и по сравнению с ними шайка, пытавшаяся ограбить Граджелута в Колоколесье, – всего лишь компания сельских олухов. – Банкан повернулся к вожаку, решив во что бы то ни стало выиграть время. – Ну, а теперь ваша очередь. Кто посмел нам угрожать, не почитая наши родословные, а также не страшась мести, которая неизбежно последует за любой попыткой причинить нам зло?
– На болотах нам бояться нечего, – презрительно рыкнул гончий. – Здесь не ищут пропавшую родню, и волшебники не приходят сюда спасать заблудившихся учеников. Нижесредние торфяники – утроба, где рождается уныние, и мы – ее чада. Мы целиком отдались скорби, только это и позволило нам выжить. Скорбь поглотила наши души. Не пытайтесь взывать к лучшим чувствам, поскольку мы ими не отягощены. Хотя, должен признать, в вашем присутствии мы чувствуем себя лучше. Не так уж часто удается набрести на еду, которая еще не успела протухнуть.
