- Что такого важного стряслось, что меня нужно было прерывать посреди заклинания?
- Уже восемь веков ты Хранительница, Эгвинн, - сказал один из людей. Эгвинн даже не пыталась запомнить его имя. – Самое время сложить с себя обязанности.
Выпрямившись в полный рост, оказавшись, таким образом, выше любого из людей стоящих в кругу на поляне, она сказала:
- Меня вообще-то принято называть «Магна». Еще одно нелепое правило, расхожее в мире волшебников.
Слово имело гномье происхождение и значило «защитник». Это почетное звание носили Хранители со времен основания ордена. Эгвинн не особо волновали титулы, но совет так часто говорил о правилах и законах, и ее показном невыполнении этих правил, что она начала уличать и самих Хранителей в этом грехе.
- С каких это пор ты соблюдаешь правила? – ответил в той же манере Рельфтра.
Человек взглянул на эльфа и продолжил:
- Ты, как и любой из нас, прекрасно понимаешь степень риска того, что делаешь. Ты искусственно продлеваешь свою жизнь, а это может быть опасно. Эти чары непрочны и нестабильны. Посреди битвы, посреди заклинания твой настоящий возраст может внезапно дать о себе знать. Если подобное произойдет, а у тебя не будет преемника…
Эгвинн подняла руку, остановив его речь. Будет она еще выслушивать нотации от этих глупцов о том, как правильно пользоваться магией. Она могущественней любого из них. Сам Саргерас не устоял перед этим могуществом.
- Хорошо. Я найду преемника и передам ему свою силу.
- Мы найдем тебе преемника, - сквозь зубы произнес человек. – Мы выберем его так же, как выбирали преемника Скавелла, как выбирали преемника каждого Хранителя и до него.
- Нет. Я сама сделаю выбор. Полагаю, мне лучше других известно, что значит быть Хранителем, уж точно лучше чем Вам, просто стоящим в круге на этой поляне и делющим официальные заявления, пока другие заняты делом.
- Магна…, - начал, было, человек, но Эгвинн больше ничего не хотела слышать.
- Я уже выслушала ваш совет, впервые он оказался полезным, - она улыбнулась. – Полагаю, рано или поздно он должен был последовать. Даже деревенский дурачок может раз в жизни произнести что-то дельное. Когда я выберу себе преемника, я вас оповещу. Это все.
Не дожидаясь разрешения, она телепортировалась обратно на парапет. Маги были правы, но она должна завершить незаконченное дело. Эгвинн вновь начала произносить заклинание поиска, чтобы узнать, на самом ли деле в Лордероне объявился демон, как ходили слухи.
Это был не демон, а лишь несколько мальчишек, творящих заклинания, смысла которых не понимали. Если бы они продолжили в том же духе, то и в самом деле призвали бы демона, но Эгвинн сумела пресечь эти неловкие попытки. Уладив это дело, она отправилась в Стормвинд, к дому Ниласа Арана.
Аран много лет восхищал ее. Эгвинн и не взглянула бы в его сторону, если бы он не был куда более одаренным магом, чем другие Хранители Трисфаля. Свободный от предрассудков Совета, безупречно владеющий своим мастерством, он был придворным магом короля Ландана Ринна. Будь Эгвинн на пару сотен лет моложе, она бы могла купиться на его голубые глаза, широкие плечи и веселый нрав.
Однако она не была на пару сотен лет моложе, не интересовалась им и не имела ни малейшего представления интересуется ли ею он. У нее было немало романов в юности, начиная с Джонаса, но все они заканчивались не успев толком начаться. За те восемь веков, что она прожила, любовные отношения начали казаться ей чередой ошибок и хитрых уловок, а у нее не было на это ни времени, ни желания.
Тем не менее, она извлекла на свет, позабытое было со времен отношений с Джонасом, кокетство. Она заговорила с Араном о его увлечениях, о его пристрастии к гномьей музыке. Она сделала все, чтобы он провел с ней ночь.
На следующее утро она уже знала, что беременна. Эгвинн была несколько разочарована тем, что это будет мальчик. Она надеялась, что родится дочь, которая станет еще одной соринкой в глазу Трисфальского ордена. Но и мальчик в итоге послужит той цели, для которой рожден.
Затем Эгвинн немедленно покинула Стормвинд. Аран был разочарован – ничего другого он от Эгвинн не ждал, но надеялся, что она хотя бы будет повежливее.
Девять месяцев она продолжала выполнять обязанности Хранителя, пока не родила Медива. Только тогда она вернулась с тем, чтобы передать ребенка Арану и объявила совету, что избрала сына своим наследником.
- Судя по выражению твоего лица, ты просто в ужасе, - злорадно улыбнулась Эгвинн.
- Так и есть, - честно призналась Джайна. Она сражалась с Медивом бок о бок, именно он убедил Джайну и Тралла объединить усилия в борьбе с Пылающим Легионом. Но она и представить не могла, что могущественный пророк был рожден в результате пошлой интриги. На самом деле, она мало, что о нем знала – только то, что он восстал из мертвых с тем, чтобы искупить свои грехи и сделать все возможное, чтобы остановить Пылающий Легион.
- Я рассказала эту историю, чтобы ты поняла, - продолжила Эгвинн, - я не героиня, не образец для подражания, я не маяк в ночи для юных магов не важно какого пола. Я всего лишь самонадеянная дура, позволившая своей силе и хитрости демона уничтожить себя…и весь мир.
Джайна покачала головой. Она припомнила, как они разговаривали с Кристоффом о том, что в летописях не часто встретишь уроки истории, преподаваемые человечеству. Причина кроется в том, что автор описывает события предвзято, сообщая читателю только то, что, по его мнению, читатель должен знать. Она вдруг поняла, что все, что она читала в библиотеке Антонидаса о Хранителях Трисфаля, пропитано той же предвзятостью, что и исторические тексты, о которых говорил Кристофф.
Внезапно ее что-то словно кольнуло. Она вскочила с места, как и Эгвинн, несомненно, почувствовавшая то же самое.
- Чары восстановлены.
Джайне стало интересно, как Эгвинн сумела это почувствовать, если раньше не заметила, как Джайна эти чары сняла. Это лишь подтвердило ее подозрение. По правде сказать, эти чары были намного сильней и и при соприкосновении с ними вызывали странное чувство.
- Что-то не так.
- Да, я знаю, что это за магия. Я уже и не думала, что почувствую ее когда-нибудь, - Эгвинн знаком попросила молчать. – Понятия не имею, как подобное могло произойти…
Перед тем как потребовать от Эгвинн объяснений, Джайна должна была убедиться, что сможет преодолеть эти чары. Она попыталась произнести заклинание телепортации, смешав его с заклинанием, позволившим проникнуть через магический щит, обрекая себя на боль в случае неудачи. Ничего не вышло. Раньше бы все получилось – она не использовала заклинание преодоления чар при телепортации ящериц только потому, что должна была разведать местность, прежде чем перенести сюда сотни беспокойных животных. Прикрыв глаза, чтобы блокировать боль, она обратилась к Эгвинн:
