Он говорил очень медленно.
Глаза Ясенки наполнились слезами:
— Харуз дал мне осколки синего камня, который раньше был частью броши. Я все еще храню их в моей шкатулке с драгоценностями. Это лазурит. Спасибо вам, лорд Ройанс. Мое сердце чувствует, что хотя бы эту тайну вы разгадали. Эта брошь действительно принадлежала моей матери. Я буду хранить ее, потому что она — единственная вещь, которая осталась мне от нее. — Она снова надела ожерелье себе на шею. — Но, как вы верно сказали, вопросов еще немало. Хотя, в чем бы ни заключалась истина, я чувствую, что Горину угрожает серьезная опасность. Я должна ехать к нему. — Она решительно повторила: — Должна!
— А почему не поручить вестнику вдовствующей королевы или короля, или даже Совета самому доставить это известие?
— Потому что Иса это запретила.
— Понимаю. Ну что ж, нет никакого преступления в том, чтобы счесть вдовствующую королеву неправой. Я с вами согласен. — Лорд Ройанс говорил очень решительно. — Я думаю, что угроза измены была просто необдуманными словами, брошенными в пылу ссоры двух упрямых людей, и за ними ничего не стояло. Тем не менее Харуз должен об этом услышать. Если он невиновен, ему следует предоставить возможность оправдаться. А если виновен… — Ройанс не стал договаривать, — И кроме того, ему следует узнать о болезни жены. — Он решительно поднялся на ноги. — Зная вас, я подозреваю, что подготовка к нашей поездке уже идет.
Ясенка покраснела.
— Да, сударь. Я надеялась, что вы поедете со мной. Но если бы вы отказались, я не колеблясь поехала бы одна.
— Интересно, Горин понимает, какое ему досталось сокровище? Ну что ж, тогда, за обедом, я сказал ему, что еще способен провести пару боев. Похоже, мои слова придется доказывать делом. — Он заговорил по-деловому, решительно: — Что уже подготовлено?
— Пока я велела подобрать теплую одежду для нас обоих. Конечно, нам понадобится еда…
— У меня есть небольшая карета на полозьях, которая доставит нас до места встречи у некоего печально знаменитого охотничьего домика. Туда мы сможем добраться без сопровождения.
Ясенка поморщилась: с этим местом были связаны неприятные воспоминания, но признала, что старый воин прав. Охотничий домик, куда много лет назад привезли ее, когда она была похищена, а Оберн пришел ей на помощь, находился поблизости от дороги на север и служил удобным местом встреч.
— Я отправлю гонца в Граттенбор. В последнее время я там редко бываю, но надеюсь, они еще не забыли своего лорда. Там — или в Крепости Тиса — должны были остаться сани. Джервин, мой главный управляющий, приготовит их для нас и найдет собак, которые бы их тащили. Я уверен, что мои псарни не совсем опустели. Мои воины доставят сани и собак и встретят нас в охотничьем домике, а оттуда мы направимся на север. Я сам буду править теми санями, на которых поедете вы.
— А вы умеете править санями? — немного недоверчиво спросила Ясенка.
Она сама думала о пешем походе по дороге и не рассчитывала на более быстрый способ передвижения.
— В юности я это делал, — ответил Ройанс. Он неожиданно ухмыльнулся, и сквозь его привычную важность вдруг проглянул озорной мальчишка, которым он когда-то был. — Граттенбор расположен недалеко от гор, и мы все ездим на санях и путешествуем по снегу высоко в горах. Я обожал это делать, и меня приходилось силой уводить домой. В умении пересекать снежные поля я мог бы поспорить с вашим Горином — если он тоже знает, как изготовить плетеные рамки для ног, которые не дают провалиться сквозь корку наста.
По мере того как их планы приобретали определенность, Ройанс воодушевлялся все больше. Казалось, он помолодел лет на десять, и Ясенке снова вспомнилось, как он был рад возможности участвовать в Большом Турнире вместе с другими патриархами.
— Многообразие ваших талантов не перестает меня поражать, — сказала она, тоже улыбаясь.
— Отбросьте ваши тревоги, дорогая моя, — сказал он, потрепав ее по руке. — Мы очень скоро будем в лагере наших армий и, я надеюсь, найдем ответы на все вопросы.
День уже близился к вечеру и первые крупные хлопья снега начали падать на землю, когда Рохан и Снолли снова вернулись в лагерь.
Рохан прикоснулся к рукояти меча, радуясь тому, что вожди нордорнцев смягчились и все-таки разрешили использовать клинки. Он надеялся, что холода не станут настолько сильными, чтобы от этого оружия пришлось отказаться. Приближающийся буран усилил его тревогу. Ему было достаточно тепло, но он скучал по привычным доспехам. Пучок сухих веток и трав, которые велела ему носить матушка Зазар, оказывался бесполезен, когда на нем не было шлема, где его можно было закрепить. Тем не менее он повесил их на шнурок и носил у самого тела. Знахарка дала ему еще одну вещь, серебряный амулет, на котором были изображены волны прибоя, — Рохан носил его на виду.
— Я опять опоздал, — проговорил он немного виновато.
— Ничего, мальчик мой, — отозвался Снолли. — Им нужно то, что мы им несем. Они нас подождут.
Он потрогал свой медальон — знак командующего, и Рохан спрятал улыбку, вспоминая, как обрадовался его дед званию первого адмирала и как пытался этого не показать.
— Это ведь выше, чем просто генерал, правда? — спросил он тогда, притворно хмурясь.
— Безусловно, сэр, — подтвердил Рохан.
— А когда война закончится, знак останется у меня?
— Почему бы и нет? И вообще, я думаю, что ваша должность должна стать в Ренделе постоянной.
Дед пренебрежительно хмыкнул, но Рохана его показная суровость не обманула. Он решил, что королевскому Совету Рендела необходимо принять такое решение, иначе он опять получит выволочку за слова, не подтвержденные достаточной информацией.
— Ну, судя по количеству стражников и флагу над палаткой, я бы сказал, что мы уже на месте. — Снолли направился прямо к часовым, стоявшим у входа в палатку командования. — Эй, вы! Пропустите первого адмирала Рендела и его заместителя. Мы принесли новые известия.
— Лорд-маршал Харуз и остальные командиры с нетерпением вас ждут, — ответил один из часовых.
Он отсалютовал и провел их в палатку.
Как и в прошлый раз, внутри было тепло — не только от жаровни, но и оттого, что собралось намного больше народу, чем накануне. Рохан заметил своего друга Себастьяна, который сидел рядом с Горином, и вспомнил, что они в родстве. Гиннел сидел по другую руку Горина, а с ним рядом — Латром. Он встретился взглядом с Роханом и приветливо ему кивнул. Стюарт, победитель Большого Турнира, сидел рядом с Чевином, заместителем Харуза, и Рохан понял, что он входит в штаб лорда-маршала. Среди сидевших за столом были и Джа-без из Мимона, Винод из Вакастера и Peгec из Лерканда — молодые аристократы, с которыми он был знаком и которые стали младшими командирами. Николос из Граттенбора, представитель Ройанса, занимал то место, которое отвели бы его господину. Гидон из Билфа стал его заместителем. Сам Харуз сидел во главе стола, а Тассеру отвели место как можно дальше от него. Рохан демонстративно уселся рядом с трясинным жителем.
