— Мы были вместе, — сказала Сью, и голос ее странно дрогнул. — Ты так придумал, помнишь? Мы были вместе мы, и вместе — Джер, и мы рисовали вместе.
«Нечестно!» — захотелось крикнуть Андрею. Зачем она приводит как аргумент то, что относится только к ним двоим?
— Но это же мы! — сказал он с мягким нажимом.
— Может быть, другие тоже, — сердито сказала Сью. — Зачем ты злиться?
— Я?!
Андрей обнаружил себя на ногах, руки в карманах. Сью тоже вскочила, стояла перед ним, вытянувшись в струнку.
— Значит, ты предлагаешь, — сказал он с недоброй растяжкой, — собрать вместе толпу джернутых, устроить групповой секс и групповое творчество?! Не получится! А если получится, то это будет нечто вовсе уж отвратительное!
— Андрей.
Сью вздохнула, отвернулась, опустила голову.
— Всё неправильно, — сказала она глухо. — Ты зачем-то не хочешь понять. Джер ищет что-то. Какое-то постижение, которого не умеет один человек. Я верю — он ищет путь. И если Джер много, то он найдет.
— Путь к смерти, — со злостью сказал Андрей. — Ведь так? Ты мне сама сказала. Всегда! Без исключения.
— Да, — вздохнула Сью. — Может быть, там ошибка. Но если не ошибка и этот путь всегда к смерти — его нужно пройти, чтобы знать смысл.
— Да какой в этом смысл?! — заорал Андрей.
Дверь распахнулась.
Хозяин музея возник в дверном проеме. Глаза на изможденном лице горели непонятной страстью.
— Может быть, вы посетите следующий зал, — без выражения сказал он.
— Да, пожалуйста, — прошептала Сью.
— Нет уж, — прошипел Андрей. — Хватит с меня этого… массового некрополя!
Он ринулся в дверь, и хозяин квартиры посторонился, а Сью что-то сказала ему вслед, или ему показалось, но Андрей не оглянулся, в два шага был у входной двери. Жалобно тренькнул звоночек.
От злости он сразу нашел дорогу. Точнее, когда он остыл, то обнаружил себя на вполне знакомой улице.
Время было за полночь.
Еще пару кварталов он шел пешком, выдыхая остатки гнева. Потом почувствовал, что мерзнет. А еще — голоден и устал. И захотелось курить, хотя он не курил уже полгода и очень тем гордился.
Андрей пошарил по карманам. Денег было мало, но оказалось, что он сунул в куртку карточку с пособием, которую поутру обнаружил в почтовом ящике. «Ну, на сигареты в случае чего и мелочи хватит», — рассудил Андрей, огляделся и нырнул в первый же магазин по дороге.
Магазин застенчиво звался «мини-маркетом», а по сути был жалкой лавчонкой. Молодой продавец, он же охранник, тосковал на кассе с мужским журналом в руках. Красотка на обложке тосковала еще откровеннее.
— Карточки принимаете? — осведомился Андрей.
— А то! — оживился парень. Даже журнал отложил.
Андрей прошелся вдоль стеллажей, взял было пельмени, передумал, взял взамен готовые котлеты, которые всего-то нужно сунуть в микроволновку. Еще взял сыр, хлеб, селедочное масло. Подумал — и прихватил нарезку ветчины. Жрать захотелось сильнее. Что у него там в холодильнике? Под угрозой пытки не ответил бы… Вот коньяк есть точно, полбутылки еще. Андрей взял лимон, сахар, кофе. Продукты перестали умещаться под мышкой. Он выгрузил всё на кассе, вовремя вспомнил про сигареты, отдал карточку.
Продавец копался. Электроника у него барахлила, что ли. По два раза возил считывающей трубкой по кодам, сопел.
— И пакет мне, — напомнил Андрей.
Парень нагнулся, полез за пакетом под стол, выставляя на обозрение шею и затылок. Поддавшись какому-то дикому импульсу, Андрей схватил со стола оставленный без присмотра маркер, сунул в карман. Ну и зачем? От дурацкой выходки заколотилось сердце.
«Был бы я настоящий грабитель, приложил бы тебя сейчас аккуратно по черепу…» — сердито подумал он.
— А джер вам не нужен? — спросил продавец из-под стола.
— Что? — опешил Андрей.
— Ну, джер.
Продавец вылез из-под стола, смотрел на Андрея честными глазами.
— Я смотрю, карточка у вас — с серой полосой… Распоряжение вышло, нас ознакомили всех. В общем, если нужно, есть полный комплект, цены умеренные, работаем круглосуточно.
Андрей засмеялся. Смех был горький. От него сразу заболело горло.
— Ты-то хоть знаешь, что это? — спросил он.
Парень заморгал.
— Психомаска? Ну, вроде видео. А что?
— Ничего, — усмехнулся Андрей. — Полный сервис у вас, да? Ну, давай мне третий джер. Третий. Не перепутай! И давай еще леденцы с медом, вон те, от горла.
На выходе его вдруг будто толкнуло. Андрей обернулся. Он чувствовал себя безмерно старым, тысячелетним, отягощенным опасной мудростью.
— Только сам не пробуй, пацан, — сказал он веско. — Поверь, тебе не надо.
— Леденцы? — обалдело спросил продавец.
На упаковке с котлетами было написано «С заботой о вас». Андрей со злостью разорвал пленку, сунул упаковку в мусорный кулек, едва сдержался, чтобы не вытряхнуть туда же котлеты. Ханжество какое! Заботятся, видите ли. С-су-ки! Обо мне персонально. Дрянная ложь повсюду, а мы делаем вид, что… ну, не то чтобы верим, но — приятно. Хочешь жрать? На вот котлетку, только для тебя, всего-навсего миллион штук таких произведено. Обкакался от счастья? На тебе памперс, самый лучший, индивидуальный — весь цивилизованный мир в такие же точно памперсы гадит. Хочешь быть Джером? Правильно, умничка, все хотят быть Джером… Вот тебе джер. Можешь сдохнуть в свое удовольствие. И попробуй только сказать, что о тебе не заботились!
Наверное, Сью права.
Эпоха муравейника. И коллективный пророк ее Джер… До чего же всё бездарно и тошно, вокруг и внутри. И не сбежать никуда. Андрей включил микроволновку.
И зачем, зачем, во имя всего святого, он купил психомаску с третьим джером?
Решил ведь, бесповоротно и твердо, что остановится на втором. Говорите, никто не сумел спрыгнуть? Ну и пусть, а он сумеет. Да и ерунда это — не бывает такого, чтоб никто не смог. Статистика. Законы больших чисел здесь на его стороне. Хоть кто-то, да вывернется. Он уж точно сможет.
Андрей вдруг проникся уверенностью, что продавец перепутал и дал ему другой джер. Надо было еще в магазине глянуть, а не понты гонять.
Капсула психомаски лежала в пакете вместе с другими покупками. Как мило! Ужин одинокого джентльмена — котлеты, сигареты, сыр и джер. Ах да, еще коньяк надо из комнаты принести. Ну и какой же по номеру джер ему втюхали?
Джер-третий
Ему было неуютно. Может, все же не стоило мазать котлеты селедочным маслом? Джер прислушался к себе. Неуют гнездился не в желудке, но где-то по соседству. Что-то ворочалось там, в животе, — тяжелое, липкое, смутное.
