Пока Дония смотрела на Войну сквозь тусклые окна, аморальная, одержимая лишь одной мыслью фейри стояла с закрытыми глазами и улыбалась.
За спиной у Донии Эван тихо постучал в дверь.
- Дония?
Он вошел, наполняя пыльную комнату присущим ему запахом леса.
- А, ты уже знаешь, что она здесь.
Когда Эван подошел и встал у нее за спиной, Дония отвернулась от окна.
- Что ей нужно от нас?
Эвана передернуло.
- Ничего такого, что нам бы хотелось ей дать.
Дония подумала, что принимать Бананак в присутствии своих фейри, и даже начальника стражи, не слишком мудрое решение. Война одолеет любого стража – хоть целый отряд – без особых усилий. Лучше не искушать ее. Лучше вообще избегать с ней контакта, но сегодня это невозможно.
- Я приму ее наедине, - произнесла Дония.
Эван поклонился и вышел, пока Бананак поднималась по ступеням.
Войдя в комнату, фейри-ворон уселась в центре ковра. Она сидела, скрестив ноги, словно у костра, одетая в перепачканные кровью лохмотья, источая запах золы и смерти, и вдруг похлопала по полу рядом с собой.
- Подойди.
Дония внимательно посмотрела на безумную фейри. Сейчас Бананак могла казаться дружелюбной, но Война не станет приглашать без причины.
- У меня нет к тебе дел.
- Тогда мне сказать, какое дело у меня к тебе? – Жестом руки Бананак обвела комнату, и в тишине владений Донии раздались крики. Голоса фейри и смертных сплелись в пронзительный вопль, от которого у Донии слезы навернулись на глаза. Призрачные лица появлялись и мерцали. Растоптанные ногами фейри истекающие кровью тела сменялись уродливыми конечностями, тянущимися к окнам. Эти образы вытеснялись калейдоскопом из сцен битв на полях, где траву пятнала кровь, и где горели дома. Сквозь эти образы проглядывали видения смертных, пораженных чумой и умирающих от голода.
- Перед нами открываются прекрасные возможности, - вздохнула Бананак, глядя в пустые углы комнаты, где ее видения почти обрели плоть. – Если ты будешь на моей стороне, столько всего может скоро свершиться.
Обагренная кровью трава исчезла, когда появилось новое видение: Кинан, распростертый под бледным образом Донии. Они лежали на голом полу, где когда-то занимались любовью. Дония увидела себя в объятиях Кинана. Видение было ненастоящим, но на мгновение она все же усомнилась в этом.
Тело Кинана было обморожено; ее – покрыто ожогами.
Она говорила с ним, произносила слова, которые когда-то повторяла ему вновь и вновь, слова, которые поклялась никогда не говорить ему впредь.
- Я люблю тебя.
И он в ответ выдохнул имя, но не ее:
- Эйслинн.
Дония поднялась.
- Я не могу так, Кинан, - прошептала она. По комнате пронесся снежный вихрь.
Он последовал за ней, снова умоляя о прощении.
- Дон… я не хотел… Прости…
Ее призрачная копия погрузила руки в живот Кинана, нанося ему рану.
Вспыхнувший свет на мгновение ослепил ее, несмотря на то, что это была иллюзия.
- Ты как Бейра, - вздохнула Бананак. – Так же неукротима, так же готова дать мне мой хаос.
Дония не могла пошевелиться. Она сидела, уставившись на мерцающее видение самой себя с руками, покрытыми кровью Кинана.
- Я беспокоилась, боялась, что ты другая. – Слова Бананак лились, как тихая песня. – Бейре потребовалось гораздо больше времени, чтобы решиться нанести удар предыдущему Летнему Королю. Тебе нет.
Дония с окровавленными руками стояла над Кинаном, глядя, как он истекает кровью. В его глазах была ярость.
- Этого не было. – Дония призвала на помощь все спокойствие Зимы. – Я не причиняла Кинану боль. Я люблю его.
Бананак каркнула – ужасный звук, нарушивший спокойствие дома Донии.
- За это я признательна тебе, Снежная Королева. Если бы внутри ты была холодна, в тебе бы не было жестокости Зимы, которая нужна нам, чтобы все встало на свои места.
- Зачем ты говоришь мне это?
- Говорю что? – Бананак короткими рваными движениями наклонила голову, пока та не выгнулась под нелепым углом.
- Ты говоришь, какой ценой начнется твоя война, так зачем мне так поступать? – Дония скрестила и снова выпрямила ноги. Потянулась, на короткое время прикрыв глаза, словно ужасы, показанные Бананак, не произвели на нее впечатления. Получилось не очень убедительно.
Боевые барабаны загрохотали вокруг, словно гром. Ритм барабанов сопровождал пронзительный крик. Звук внезапно оборвался, оставив только печальный напев волынок – поразительно чистый звук по сравнению с какофонией, которая ему предшествовала.
- Возможно, я и не хочу, чтобы ты убивала юного короля, - ухмыльнулась Бананак. – Это может остановить мое прекрасное разрушение… Твой поступок может перевести к такому же перевороту, какой был после того, как Бейра убила Майека.
- Какой поступок?
- Один из них. Может, и больше. – Бананак решительно щелкнула зубами.
Дония вздрогнула, когда призрачные фигуры продолжили борьбу. Ее двойнику снова и снова наносил удары истекающий кровью и переполненный светом и яростью Летний Король. Затем видение вернулось к тому моменту, когда Кинан произнес имя Эйслинн, но на этот раз Дония поразила его так, что он без движения рухнул к ее ногам.
- На твой вопрос так много восхитительных ответов, Снежинка, - напевно произнесла Бананак. – Столько способов предоставить нам кровавый исход.
Возникло новое видение.
Она говорила с ним, произносила слова, которые когда-то повторяла ему вновь и вновь, слова, которые поклялась никогда не говорить ему впредь.
- Я люблю тебя.
- Я люблю тебя, но не могу быть с тобой, - вздохнул он.
Дония не смогла отвести взгляд.
Еще одна сцена.
Она говорила с ним, произносила слова, которые когда-то повторяла ему вновь и вновь, слова, которые поклялась никогда не говорить ему впредь.
- Я люблю тебя.
И он в ответ выдохнул имя, но не ее:
- Эйслинн.
- Я не могу так, Кинан, - прошептала она. По комнате пронесся снежный вихрь.
Он ударил ее.
- Я всего лишь играл с тобой…
В этот раз они боролись, пока комнату не заполнил пар. В пару снова появились тела, которые с каждой секундой становились все более плотными. В центре резни, подобно ликующему ворону-падальщику, кем, она, собственно, и являлась, находилась Бананак.
- Почему? – Дония смогла произнести лишь это. – Почему?
- Почему ты насылаешь холод на землю? – Бананак сделала паузу и, не дождавшись ответа, добавила: – У всех есть цель, Зимняя Девушка. Твоя и моя цель – разрушение. Ты приняла ее, когда отняла трон у Бейры.
- Я хочу не этого.
- Не хочешь власти? Не хочешь, чтобы он страдал за то, что причинил тебе боль? – Бананак рассмеялась. – Конечно, ты этого хочешь. Я лишь ищу те ниточки в твоих поступках, которые могут дать мне то, чего хочу я. Я вижу их. – Она обвела рукой комнату. – Но все эти возможности открываются не передо мной. Все они – в твоих руках.
