Инанна протянула слуге сверток, тот с поклоном принял его и спрятал на дне своего мешка. Затем подвел двух оседланных коней, помог сесть госпоже с дочерью, сел сам, примостив спереди маленького господина, и они отправились в путь.
Присмиревшие дети сидели молча, изредка поглядывая друг на друга. Неспешным шагом кони проходили мимо дворцовых служб; из Дома Вечно Пылающего очага тянуло вкусными запахами готовящейся еды… кажется, на ужин запекали уток в рисовом тесте и жарили розовые блинчики (Криолла с шумом втянула носиком воздух и весьма похоже изобразила урчание в желудке… брат только погрозил ей кулаком).
Все так же неспешно путники миновали Малые Ворота, возле которых — как всегда в отсутствии господин Шакка — не было стражи; затем копыта гулко простучали по узкому подъемному мосту над глубоким рвом, наполненном темной водой, и впереди показалась изукрашенная резьбой и позолотой арка Больших Ворот. Стража, разморенная не по-осеннему жарким солнцем, дремала и не обратила никакого внимания на выезжавших, приняв их, наверное, за бедных родственников кого-то из сытой дворцовой челяди. Точно следуя старой поговорке, путники медленно, но верно удалялись от дворца; сначала он походил на грозовую тучу на горизонте, потом — на сарай для сена, потом — на рисовый пирог… и вот тогда Инанна, третья жена Шакка Шой Де, привстала на стременах и сказала:
— Дети, держитесь крепче…
В тот же миг Марзуван свистнул и этот звук подействовал на коней как удар плетью; он прянули с места и сухая степная земля зазвенела под их копытами. Очень скоро Криоллу укачало, она побледнела и до крови закусила нижнюю губу, но мама крепко придерживала ее обмякшее тельце и, ни на секунду не придержав коня, продолжала путь. Шонно держался немногим дольше; понравившаяся сперва бешеная скачка вскоре превратилась в настоящую пытку; мальчик крепился, кусая изнутри щеки и читая про себя Каноны Истинной Доблести. Прошло немало времени, прежде чем кони замедлили бег и, повинуясь поводьям, остановились. Брат с сестрой, не издав ни звука, повалились в рыжую степную траву как два мешочка с крупой.
— Попейте, мой маленький господин… — Мазруван прижимал к бескровным губам мальчика флягу с водой. Тот сделал несколько глотков, закашлялся и его стошнило; смутно он слышал похожие звуки у себя за спиной — это его сестра расставалась с обедом.
— Хорошо, что они не успели поужинать, госпожа… — невесело усмехнулся нильгаец. — Теперь мы можем продолжить путь.
— Подожди, Мазруван, пусть хотя бы отдышатся… — попросила Инанна.
— Пусть они отдышатся у подножия гор, госпожа, — возразил слуга, — воздух у ног Шуа Ду вряд ли покажется им сладким.
И снова они взобрались на коней и заклубилась душистая степная пыль, отмечая путь всадников.
…Они остановились на ночлег уже поздней ночью и то только потому, что знаменитые своей выносливостью суртонские кони нуждались в отдыхе. Мазруван расседлала их, вычистил и, в знак особой благодарности, расчесал гривы деревянным гребнем. Тем временем Инанна вскипятила воду в котелке, бросила туда пучок терпко пахнущих трав и принялась отпаивать этим настоем совершенно измотанных детей. Вскоре им полегчало и они уселись у костерка, молча наблюдая за матерью и слугой. Горсточка сушеных плодов да чашечка травяного чая — таков был весь их ужин.
— А дома сегодня были розовые блинчики… — вздохнула Криолла.
— Сегодня дома?… — у Инанны задрожал подбородок.
— Госпожа, я думаю, дети должны знать правду. Это придаст им силы. — Подал голос слуга.
— Ты прав. Шонно, Криолла… у вас нет больше дома. У вас нет никого и ничего, кроме вас самих. Ваш отец… кто я такая, чтобы судить его?… никогда не мог довольствоваться тем, чем так щедро награждала его судьба, он жаждал заполучить все. И погубил себя… и свой род. Дети, вы помните господина Эддо? Ну конечно помните, ведь он всегда привозил вам подарки. Он когда-то любил меня, но воля родителей соединила меня с господином Шакка. Впрочем, это неважно. Ваш отец возглавил мятеж против императора, надеясь вернуть Суртон к княжеской вольнице. Его поддержали многие, в том числе и клан Шуа Ду… чтобы в последний миг предать и погубить. А теперь, сынок, вспомни уроки учителя канонов и скажи, что ожидает мятежника, посягнувшего на священную особу императора?
— Ч-ч-черный свиток? — заикаясь, еле выговорил Шонно.
— Да. Эддо успел прислать мне известие с почтовым голубем, презрев все традиции ради нас…
— Мама, а что такое черный свиток? — дрожащим голоском спросила Криолла.
— В дом мятежника приезжает гонец и привозит черный свиток, на котором нет ни единого слова… а потом… воины господина убивают его родных, жен, детей, советников… и сами тоже… — не выдержав, мальчик заплакал, уткнувшись лицом в колени. Вслед за ним заплакала и сестра, не от горя или страха, к которым она была непривычна, но скорее от тяжкого предчувствия будущих бед.
Взрослые дали детям выплакаться и продолжили невеселый разговор.
— Получив известие о предстоящей гибели дома Шой Де, я решила, что жизни моих детей дороже всех канонов и ритуалов, вместе взятых, и взяла на себя право увезти вас. — Инанна крепко обняла детей. — В Суртоне для нас теперь нет жизни, надо уехать отсюда… как можно дальше. Утром мы будем у подножия гор, пройдем водопады, и Мазруван проведет вас… нас вдоль Края Света в Шаммах. Там у него найдутся друзья. Я взяла все свои драгоценности, так что нужда нам не грозит.
— Мама, ты говоришь о водопадах? О Бороде Небесного Старца? — переспросил ее сын. — Но их никто еще не проходил…
— Просто никто по-настоящему не нуждался в этом, — улыбнулась ему мать. — А теперь спите. Путь будет нелегким.
Когда дети уснули, Инанна еле слышно попросила старого слугу:
— Обещай мне. Если дорога тысячи путей не примет меня… — голос ее задрожал и пресекся.
— Обещаю. — Мазруван не отвел глаз. — Я сделаю это.
Они разбудили детей через несколько часов и продолжили путь в темноте.
…..Эти водопады не зря называли Бородой Небесного Старца. На севере земли Суртона ограничивал Край Света — непроходимый горный массив; в его туманных глубинах брала начало полноводная Шакти — река, по которой проходила граница с империей Шаммаха и с буйными лесами Нильгау. И, возможно, те же источники, что питали Шакти, изливали здесь свои воды с уступов высоких серых скал. Небольших водопадов было около десятка, маленьких — более двадцати, и все вместе они представляли собой довольно точное подобие белоснежной, ухоженной бороды; и вся эта падающая с немалой высоты вода не производила ни малейшего шума, а лишь слегка шелестела, подобно шелковому свитку. За водопадами были неоглядные горы и бесконечный туман, но древние легенды говорили, что если найти нужные слова, то Небесный Старец снизойдет до просящего и разведет водные струи, и укажет проход в сером камне, ведущий дорогой тысячи путей. Эта дорога ведет куда угодно и всегда приводит к цели — причем значительно быстрее, чем обычные дороги Обитаемого Мира.
