на меня, почти сразу скрывшись за завесой. На сей раз он превратился в кого-то еще – возможно, из семейства кошачьих. Не знаю, меня это не волновало. Я потянулся к дождю, ветру и рокочущему грому и набрал в горсть хорошую охапку молний. А потом, не дожидаясь, пока Страшила на меня налетит, выбросил вперед левую руку и залпом разрядил смертоносную энергию всех колец.
Нааглоши проревел что-то на незнакомом языке, и мои разряды отрикошетили от его завесы, только разноцветные круги разбежались по невидимой поверхности от тех мест, куда я попал. И в то же мгновение я поднял правую руку.
– Томас! – прокричал я. – Fulminas!
Гром, настолько оглушительный, что с развалин маяка осыпалось несколько камней, грянул над холмом, а от бело-голубой вспышки стало больно глазам. Разбегавшаяся сетью иззубренных разрядов молния метнулась к нааглоши, защита которого не успела восстановиться после моей предыдущей атаки. Молния угодила ему точно в грудь, остановив на бегу. Мелкие, сорвавшиеся с основного разряды ударили в каменистую землю, оставив раскаленные докрасна лунки размером с голову.
Усталость разом навалилась на меня, и перед глазами поплыли звезды. Я никогда еще не молотил никого с такой силой, и даже помощь Духоприюта ненамного смягчила потерю энергии. Я знал: стоит мне перестараться, и я просто упаду без сил – а Перевертыш все еще держался на ногах.
Но конечно, он пошатнулся, и сквозь дрогнувшую на мгновение завесу я увидел, как широко открылись от удивления его глаза. Я буквально видел мысль, буравившую его голову: как это я ухитряюсь попадать в него с такой точностью, если он наверняка знает, что завеса непроницаема?
На одну короткую долю секунды я увидел в его глазах страх, и мое усталое тело захлестнула волна свирепого торжества.
Перевертыш снова оправился и сменил облик. Казалось, без особого напряжения он наклонился и оторвал от скалы кусок размером с бордюрный камень, а затем швырнул в меня. Три или четыре сотни фунтов неслись ко мне со скоростью футбольного мяча.
Я уклонился в сторону – не так стремительно, как хотелось бы, из-за усталости, но достаточно, чтобы избежать попадания, – и еще в движении снова собрал волю в кулак. На этот раз вокруг моей правой руки заплясали искрящиеся, серебристо-белые языки Огня Души. Я лежал на земле, слишком усталый, чтобы вставать, и стискивал зубы, готовясь произвести атаку, которая так или иначе обещала стать последней.
Я слишком задыхался, чтобы кричать, но говорить еще мог.
– А это, – выдохнул я, – тебе за Кирби, сукин ты сын. Laqueus!
Шнур свирепой энергии, усиленной искрящимся Огнем Души, сорвался с моей руки и устремился в Перевертыша. Он попытался отбить заряд, но явно не ожидал, что я включу турбонаддув. Выстроенная нааглоши защита лишь чуть замедлила его, огненный шнур трижды обмотался вокруг его шеи и с силой затянулся.
Атака Перевертыша захлебнулась. Он пошатнулся, и его завеса начала распадаться. Он отчаянно менял форму в попытках освободиться от сверхъестественной удавки – все напрасно. В глазах у меня темнело, но я не ослаблял усилий и затягивал ее туже и туже.
Перевертыш лихорадочно дергался и бился – а потом сменил тактику. Он припал к земле, выставил длинный коготь и крутанулся на месте, процарапав им по камню глубокую борозду. Потом бросил в очерченный круг заряд воли, и простейшее магическое построение разом отрезало удушающее заклятие от источника энергии – от меня. Серебряный шнур вспыхнул и исчез.
Я лежал на земле, и сил у меня едва хватало на то, чтобы поднять голову. Я посмотрел на обещавший безопасное укрытие дом – от него меня отделяли всего сорок футов. С таким же успехом это могли быть и сорок миль.
Нааглоши расправил когтями мех на горле и издал довольный рык. Глаза его сосредоточились на мне. Пасть раздвинулась в хищной ухмылке. Он покинул круг и не спеша двинулся в мою сторону.
Кажется, я обещал красивый, впечатляюще-кровавый спектакль?
Глава 45
Нааглоши приблизился ко мне и остановился, улыбаясь. Теперь он снова сделался почти похожим на человека. Возможно, так ему просто легче было говорить.
– Это было не так уж и позорно, – хмыкнул он. – Кто одарил тебя Огнем Души, мелкая смертная вошь?
– Сомневаюсь, чтобы ты знал его, – ответил я. Даже речь давалась мне с трудом, но я привык производить впечатление хитрозадого типа и не собирался изменять своей привычке. – Он бы тебя в труху растолок.
Улыбка Перевертыша сделалась шире.
– Мне представляется поразительным, что ты, способный черпать из самых огней Творения, начисто лишен веры, позволяющей их употреблять должным образом.
– Адские погремушки! – пробормотал я. – Меня тошнит от садистских уродов вроде тебя.
Он склонил голову набок и пошваркал когтями о камень, затачивая их.
– А?
– Тебе нравится смотреть, как кто-то другой извивается на крючке, – сказал я. – Это тебя возбуждает. Но стоит мне умереть, и конец развлекухе. Поэтому ты тянешь время глупыми разговорами.
– Тебе так не терпится уйти из жизни, смертный? – ухмыльнулся нааглоши.
– Если альтернатива – торчать с тобой здесь, то даже чертовых сомнений нет, – отозвался я. – Давай покончи с этим или угребывай.
