В свете умирающего огня четверо выживших еще минуту остолбенело смотрели в темный провал пещеры, не веря в гибель своего командира. Еще один, свернувшись калачиком, закрыв голову руками и посекундно вздрагивая, бормотал непрекращающейся скороговоркой:
– ...богисветлыеитемные защититедайтежить смольбойобращаюськвам умоляяоснисхождении...богисветлыеитемные защититедайтежить смольбойобращаюськвам умоляяоснисхождении...всюжизньбудумольтисянавас спаситезащититеотсмертинеминуемой...дарыбогатыеподнесукногамвашим...богисветлыеитемные защититедайтежить...
— Надо идти, делаем факелы и выдвигаемся. Сергус, поднимайся, боги нам не помогут, если мы сами себе не поможем!
Вздрогнувший эльф лишь крепче сжался, не прекращая дрожать и вздрагивать, зачастил еще быстрее: ...богисветлыеитемныезащититедайтежитьсмольбойобращаюськваммоляяоснисхождениибогисветлыеитемныезащититедайтежитьсмольбойобращаюськвамумоляяоснисхождениивсюжизньбудумольтисянавас...
— Оставь его, идем, он уже мертв.
Четверка воинов, запалив пару факелов и обнажив оружие, продолжили путь, уже через минуту скрывшись за ближайшим поворотом. Огонь выбросил последних пару язычков и, отчаянно задымив, потух. В ледяной темноте, все сильнее замедляясь, было слышно лишь бормотание:
— Боги... светлые...и...темные...дайте...жить...
Через полчаса над покрытым инеем телом появилось небольшое светящееся облачко. Оно постепенно увеличилось, приобретая очертание стройной, высокой женской фигуры. Фигура присела над телом, вглядываясь в его застывшие глаза. Видимо, увидев там не погасшие искры жизни, призрачная фигура рухнула на тело, обволакивая его и будто куклу вздергивая на ноги. Руки вытянулись, превращаясь в два призрачных клинка, затем фигура сделала один шаг, потом второй. Тело внутри нее повторило ее движения, шаг за шагом продвигаясь к выходу из этого ада. Через час они дошли до места последней битвы четверки сородичей. Среди трупов подземных тварей, лежали их растерзанные тела, на которых пировали оставшиеся в живых монстры. Призрачные клинки беззвучно замелькали в освещенной лишь призрачным сиянием пещере, не встречая препятствия, проходя сквозь их тела. Еще через час впереди появился свет. Заходящее солнце било прямо в зёв пещеры, освещая путь который осталось пройти. Вот уже долгое время доносящееся сзади призрака шуршание начало приближаться. Видимо преследователи поняли, что добыча уходит и уносит с собой, то, что отпускать никак нельзя, и предприняли решающую атаку. Пещеру огласили кровожадные вопли, гневное верещание, скрежет челюстей. Призрак, даже не обернувшись, ускорился, устремляясь к спасительному выходу. До него тридцать шагов, двадцать... камни мимо которых он только что прошел, зашевелились. Маскирующие плащи расправились, высокие фигуры перегородили пещеру за спиной своей королевы, темноту рассекли трассеры горящих стрел. Лучники, меняясь друг с другом, продолжали стрелять, постепенно отступая назад.
— Отходим, отходим!
Призрак исчез, несколько пар рук, подхватили движущееся внутри него тело, бегом унося его от входа в пещеру. Отступающий последним командир лучников, бросил зажженный факел на камни. Горловину пещеры на добрый десяток метров вглубь затопило море огня.
Нападающих это не остановило, завывающая толпа вырывалась из огненного ада, растекаясь по округе. Прыгуны, и скалогрызы, огромные сколопендры и жевуны заполнили всю поляну перед выходом из пещеры. Черные карлики, восседающие на гигантских крысах, болезненно щурясь, всматривались в окружающий лес, но видели только бьющий в глаза свет заходящего солнца. И тут солнце, бросив на поляну последний лучик, скрылось за деревом, и черные карлики смогли увидеть врага. Полторы тысячи лучников, весь народ эльфов, от мала до велика был здесь, окружая поляну тройным кольцом.
– Твою же, мать-прародительницу... — только и успел сказать возглавляющий черных карликов уродец, верхом на прыгуне, как десяток стрел одновременно впились в тело, отшвыривая его в полыхающую горловину пещеры.
С поляны не ушел никто: тела сгребли в зловонный курган, залили земляным маслом и подожгли, а, когда огонь горящий в пещере потух, туда спустилось с пол сотни воинов с тяжелыми баулами и через час округу потряс грохот десятков взрывов и жуткий скрежет обваливающейся пещеры.
Я потянулся еще раз, и скрежет моих костей заглушил скрежет рушащейся пещеры из моего сна.
— Черт, бы, побрал, как мне уже надоело спать на камнях... Что за нафиг?
– Это не нафиг, это Пофиг. А если ты имеешь в виду то, что он, в отличие от тебя, спит на тройном слое шкур, то мы тебе вечером тоже предлагали лежанку устроить, но ты как заснешь, становишься совсем невозможным: рычишь, брыкаешься и грозишь всем принудительной кастрацией, так что мы оставили тебя в покое. Зато, как видишь, твою часть ужина мы сберегли.
Я с сомнением посмотрел по сторонам. Вытащил из потухшего костра перегоревшую веточку с насаженными на нее остатками вчерашнего ужина. Сжевал обугленный кусок змеиного мяса. Холодное, обгорелое, ни соли, ни специй. Запил все это глотком не сладкого, ледяного чая. Бр-р, настроение стало как раз таким, что бы разобраться с любым попавшимся под горячую руку монстром, пусть он будет и с половину горы размером.
Я прошелся туда-сюда, нечаянно запнувшись о мирно спящего мага. Раз пять-шесть подряд, пока он не начал подавать признаки жизни.
– О, Пофиг, ты уже проснулся, молодец! Рассвет скоро, пошли, посмотрим, что там за зверюга нас ожидает.
– Ты, чё, такой бодрый с утра? Бесишь.
– Тайное умение йогов, сон на камнях называется, очень бодрит, только разгибаться резко нельзя, когда встаешь, а то парализовать может. Вставай, давай, а то тут у меня полкотелка ледяного чая есть, а как ты знаешь, стакан ледяного чая вылитого в постель будит не хуже горячего, крепкого кофе.
– Это пёс.
– Нет.
– Нет?
– Нет, это рыжий пёс.
– Рыжий пёс?
– Вот именно, рыжий пёс!
– Ты это, так, говоришь, как будто это должно как-то объяснить отсутствие информации о его уровне и количестве хп.
– Нет, этого я объяснить не могу. Хотя, скорее всего это говорит о том, что просто так его убить нельзя, а надо действовать по сценарию.
– По-какому, черт бы, тебя, побрал, сценарию.
– Пофиг, ты, когда не выспавшийся, такой тупой становишься, просто ужас. По сценарию фильма конечно.
– Я тебя сейчас придушу, какого фильма?
– Какого, какого, «Маугли», естественно!
– Что за Маугля такая?
– Да не Маугля, а Маугли. Скажи мне, ты, что, все уроки по сериаловедению, что ли пропустил? Или только, конкретно, историю Болливуда, крупнейшего мирового производителя сериалов? Имя Маугли, ни о чем, тебе, не говорит? Мальчик-лягушонок, Маугли?
– Так мальчик или лягушонок, ты уж определись.
– Мальчик, мальчик, выращенный в джунглях дикими зверями... Он еще там голый постоянно бегал.
– А! Так, ты, это про Тарзана, так бы сразу и сказал, а то Маугли, Маугли...
– Пофиг, ты, совсем тупой? Тарзан, это же стриптизер престарелый, он еще по пятницам в Спокойной ночи малыши выступает. И хотя он тоже любит голышом побегать, но нет, его не дикие звери вырастили, как это могло бы показаться, а эта, как ее, Королёва, певица которая.
– Ну, и?
– Что, ну и?
– И какой, там, сценарий?
– Я не знаю, я Спокойной Ночи Малыши сто лет не смотрел, наверное, там шест есть и...
– Да, нет! В Маугли твоем.
– А, в Маугли-то? Там все просто: надо разозлить эту тварюгу, отрезать ей хвост, всласть поиздеваться над ней, сидя на дереве, а затем добежать во-о-он до туда! Чуешь, откуда медом пахнет? Вот там пчелы, сквозь них надо пролететь и скрыться от них под водой, вон в той реке.
– И, что это даст?
– Ну, по идее, рыжий пес должен побежать за мной, а пчелы должны его закусать до смерти. И все, конец фильма.
– А можно ему хвост не отрезать?
Я глянул на монстра, из одного его хвоста можно было две шубы сделать.
