Стихийное веретено, которое переливалось на корме шлюпа, вдруг мигнуло пару раз, и погасло. Одну долгую секунду, которая могла бы спасти ему жизнь, Эланиэль не придавал этому факту особого значения. Просто не сразу вспомнил, что стихийное веретено — это все-же не банальный магический светильник. Прервать его работу можно только командой управляющего — и тогда оно красиво и торжественно плавно угасает, или же… Или же веретено вдруг попало в костный мир, где магии недостаточно для поддержания его работы. Такой редкий случай, курьез, был описан в одном из учебников по комбинаторной стихийной магии.
Приближающийся темный берег вдруг показался Эланиэлю неимоверно зловещим. Интуиция, которую он заглушил сознательным усилием воли, когда ступил на борт боевого корабля, вдруг вырвалась на свободу, и буквально кричала внутри, срываясь на визг: «Спасайся!»
И он подчинился. Поднял руки, формируя стихийную руну ветра. Он хотел подняться в воздух, зависнуть над флотилией, и отстать от нее на пару кабельтовых — чтобы наблюдать за развитием ситуации и, при необходимости, вмешаться. Но руна вдруг не пожелала наливаться привычной стихийной силой. Так и осталась висеть в воздухе бесполезными и невидимым символом. Зато на идущем по инерции чуть впереди шлюпе драконоборца началось какое-то лихорадочное движение на палубе. Темная фигура в плаще выбежала на бак, потом лихорадочно метнулась через правый шкафут на ют, и кинулась в воду, по пути снося леера. В руке фигура сжимала длинный черный жезл.
С изумлением наблюдая за бегством драконоборца, Эланиэль не сразу уловил странный скрипучий звук, приближающийся со стороны бака. Где-то наверху завопил впередсмотрящий: мачта с «вороньим гнездом» на вершине, сделанная из прочнейшего корабельного самшита, вдруг подломилась, и начала стремительно падать. На какое-то время она повисла на такелаже, но и соседние мачты вдруг тоже осели, и начали падать в море.
Черный шлюп драконоборца вдруг разъехался на четыре неравные части, обнажив ровные, словно отполированные линии среза. Внутри действительно хватало роскошной мебели и дорогих материалов, глаза эльфа без труда могли это разглядеть даже в скудном звездном свете. Затем останки корабля с недовольным стоном и клокотанием начали погружаться в море.
Надстройка и корпус корабля, где находился Эланиэль, тоже запели печальным прощальным голосом. Нечто невидимое разрезало корабль на аккуратные части, словно тот был масляным тортом на детском празднике.
Эланиель отчаянно пытался сформировать хоть какое-то защитное заклинание, активировать хоть один амулет из того обширного арсенала, который он привык носить среди своей одежды и украшений. Тщетно. Словно магия вдруг усилием чьей-то зловещей воли просто отступила из этого проклятого края мира.
Из ближайшего люка надстройки, споткнувшись о высокий комингс, выбежал вестовой матрос в ночной робе. В его широко раскрытых глазах застыл бескрайний ужас. Заметив Эланиеэля, он ринулся к нему, на ходу причитая: «Господин! Спасите, господин! Они… Они все мертвы! Кишки наружу! Их просто разрезало! В гостевом отсеке обрушилась балка, а там жены господ офицеров! Помогите, госпо…»
Причитания несчастного вестового прервались на середине фразы. Потом его тело, разрезанное на две аккуратные половинки на уровне груди, упало на палубу, истекая фонтанами крови.
В последнее мгновение Эланиеэль успел заметить, как блестят в звездном свете тончайшие нити, что-то вроде очень большой по площади, но едва заметной паутины. Эта почти невидимая сеть была установлена прямо в море, и, если приглядеться — то можно было увидеть высокие черные мачты, на которых она была натянута. Сама сеть не двигалась; это корабли своим ходом на нее напирали, непоправимо калеча себя, и убивая экипаж. «Задний ход! — Завопил эльф во всю мощь легких, — овершаг! Все вдруг!»
Но его было некому услышать. Он попробовал спастись, прыгнув за борт, но не рассчитал направление, и упал в воду уже в виде нескольких брусков мяса.
Вся эльфийская эскадра, краса и гордость флота Эреборского княжества, почти двести отборных боевых единиц, погибла меньше, чем за минуту. Из тех, кто находился на борту, не уцелел никто. В буквальном смысле — весь личный состав, и неучтенные пассажиры были разрезаны на куски.
Благородной эльфийской крови в морскую воду попало столько, что даже в свете наступившего через несколько часов утра пенный прибой на крутом берегу Озерного Королевства был розового оттенка. И это вовсе не было оптической иллюзией от игры красок очень красивого восхода.
Глава 11. Книга Короля
Вопрос с одеждой оказался не таким уж пустяковым. Питеру пришлось прибегнуть к амулету невидимости, скрытому в одном из локонов. Но амулет был рассчитан всего на три часа работы, и отличался нестабильностью. А для свободного мужчины оказаться с голым торсом посреди города в одном из Песчаных Эмиратов было равносильно смерти. Причем не самой приятной смерти. В лучшем случае за такое нарушение полагалось побивание камнями. Но, если своим видом он вызовет доказанное вожделение другого мужчины, пускай даже и невольника — вместо побивания будет медленное сдирание кожи, с часовыми перерывами на палящем солнце, чтобы обнаженная плоть успевала запечься, а кровь остановиться.
Обо всем этом Питер знал просто потому, что ему было положено знать о самых разных обычаях, в любой стране, с которой у Озерного Королевства были дипломатические и торговые связи. И это знание заставляло его изрядно нервничать.
Конечно, можно было рискнуть, и попытаться сесть в отдельную каюту на борту рейсового дирижабля, пользуясь невидимостью. Но малейшая задержка или перенос рейса — и его могла ждать неминуемая лютая смерть. К тому же, невидимым лавировать среди толпы народа было совсем не просто. А если задеть кого-то случайно — может статься, заклятие даст сбой, и опять же: пиши пропало.
Поэтому первым делом, как только вошли в город, они направились не к стоянке такси, а в ближайшую одежную лавку, каких было немало даже на окраинной улице. Сначала этот факт несколько удивил и озадачил Питера. Обычно на окраинах магазины торгуют всякой снедью и мелочевкой повседневного спроса. Но никак не добротной одеждой и предметами роскоши. Но ларчик открывался просто: им повезло, и они вышли к самому богатому и престижному району города. Тут были даже не обыкновенные одежные магазины, а настоящие бутики, где были представлены ведущие бренды мира моды, и их коллекции, специально адаптированные под обычаи Песчаных Эмиратов.
Они нашли лавку с огромной витриной, уставленной крупными манекенами, с накинутыми на них разноцветными хиджабами. Анне эта витринная экспозиция показалась инсталляцией из жизни экзотической банды грабителей банков из-за узких прорезей для глаз, которые были в моде в этом сезоне. Но как раз воровство и грабеж в Песчатных Эмиратах были вымирающей редкостью. Очень уж жестокие наказания, и повсеместная видеофиксация, внедренная стразу после появления элементалей-камер на свободном рынке, искоренили это зло под корень.
— Я пойду внутрь, ты оставайся здесь, — прошептала Анна, стараясь не шевелить губами, — внутри никого нет. Твои шаги и дыхание могут услышать.
— Да, моя королева, — согласился Питер.
Анна чуть кивнула, и уверенно двинулась к мраморным ступеням, которые вели в лавку.
— Стой! — Питеру пришлось окликнуть ее в голос; впрочем, прежде, чем сделать это, он внимательно огляделся, и никого не обнаружил в радиусе слышимости, — деньги забыла.
— Блин, — еле слышно прошептала Анна, и сделала вид, что оступилась, — тут, за бортиком, слепое пятно элементали наблюдения, — сказала она, — поставь сумку незаметно рядом. Мы сглупили сильно, надо было мне сразу нести деньги. Теперь появление сумки смогут заметить на записи.
— Там двадцать кило! — Возразил шепотом Питер, — ты, конечно, в хорошей форме — но не настолько! Давай я выложу один слиток на пятьсот грамм. Этого должно хватить на десяток хиджабов.
