Чуть позже ротмистр Жуков объяснил причину нервного поведения. Посмеялись, конечно, но капитан пообещал себе избавиться от прапорщика при первой же возможности. Егерь, он на то и егерь, чтобы никогда, никому и нигде не попадаться. Сегодня его в такой мелочи разоблачили, а завтра что будет? А завтра он всю роту под монастырь подведёт неправильной маскировкой или природным скудоумием. В обоз, на склады, к чертям собачьим!
— Но согласись, Паша, твой подпоручик нас красиво сделал? — Жуков прикурил папиросу от огонька на указательном пальце, и выпустил дым в потолок.
— Тебе, Жора, грех жаловаться. Сто двадцать рублей не великие деньги.
— Это да. И знаешь, мне показалось, что он меня пожалел, а мог до подштанников раздеть, как того же прапора. Повезло тебе с взводным.
Капитан Ротмистров пожал плечами:
— Вот этого я пока не знаю, повезло или нет. Преферанс может сделать из человека обезьяну, но для офицера…
— Да брось… Ты его награды видел?
— Ещё в Петербурге видел, и что? Нам в Оренбурге свежие газеты загрузили, и пока вы играли, я почитал…
— Лейб-гвардейцы читают газеты? — удивился Жуков. — Куда катится мир?
— Не смешно.
— Ладно, извини. Что там в газетах?
— Статья о подвиге гимназиста, спасшего императора от террористки с бомбой.
— А нашивка за ранение?
— Контузило при взрыве. Так что, Жора, не завидуй. Я-то думал, мне достался обстрелянный взводный с боевым опытом, а тут…
— Боевой опыт в четырнадцать лет? Вот сейчас мне смешно стало.
— Да мало ли как оно бывает. Сам что ли не встречаться с генералами после омоложения?
— А ты не знал, что он гимназист?
— Знал, но надеялся на лучшее.
— Он хоть одарённый?
— Не уверен, но очень хочу на это надеяться.
— Так спроси.
— Как будто это что-то изменит.
— Тогда не спрашивай.
— Мудрый совет, ага!
Жуков пожал плечами, не понимая переживаний капитана. Если бы с теми же французами схлестнулись или с австрияками, тогда наличие одарённого играло бы большую роль. Против китайцев способностей ротного командира достаточно без помощников — егерям в атаку под прикрытием щитов ходить не нужно, а с китайскими колдунами пуля справляется без всякой магии. У них весьма своеобразная манера использования одарённых. Вот в двадцать девятом году…
Что-то грохнуло, обрывая воспоминания командира нижегородских драгун на самом интересном месте, и дирижабль вздрогнул от отдачи крупнокалиберных пушек. И ещё раз, и ещё… Пулемёты застучали длинными очередями, и наконец-то противно завыла сирена.
— Какого хрена, мы же над своей территорией? — Хрясь! Прямо над головой ротмистра Жукова в обшивке появилась дырка размером с кулак, и вокруг неё несколько пулевых пробоин. — Или уже над чужой?
Глава 11
Классическая воздушная засада, описанная в любом учебнике для начинающих истребителей младшего школьного возраста. С преимуществом по высоте, из-за облаков, со стороны солнца. Против неповоротливых и слабо вооружённых транспортников, как туз против десятки. Сбить не собьют, тут нужен минимум шестидюймовый калибр, но хода лишат, и будет огромная летающая сарделька болтаться между небом и землёй по воле ветров. А нападавшим больше и не нужно.
Транспортники огрызаются по мере своих немалых сил, и уже несколько дирижаблей с красными китайскими драконами на борту с дымным следом ушли к земле, тем самым выдавая английское происхождение машин. Господа из-за пролива не заморачиваются безопасностью экипажей и используют антигравитационные пластины по минимуму, и при серьёзных повреждениях дирижабли не держатся в воздухе. Но у короля много!
— Да мать вашу! — Красного отбросило к переборке ударившим в энергетический щит крупным осколком. — Мы так и будем изображать мишень?
Теоретически обшивка дирижабля выдерживает попадание трёхдюймового зенитного снаряда, а при своевременно поставленной защите вообще считается непробиваемой. Опять же теоретически… Давно не воевали всерьёз, и проверить результаты полигонных испытаний на практике не было возможности.
Но где же, чёрт возьми, защита? Бортовые огневые точки стреляют, а чем, мать их, занимается остальной экипаж, чуть ли не полностью состоящий из одарённых?
— Я попал! Господа, я в него попал! — прапорщик Куликовский лупит из ручного пулемёта через разбитый иллюминатор и восторженно орёт. — Он падает!
Вася его не слушал. Если хочется человеку верить в возможность сбить дирижабль из ручного пулемёта, пусть верит на доброе здоровье, пока оно ещё остаётся добрым. Сам он уже бежал к умолкшей огневой точке, прилепившейся слева от штурманской кабины.
Но не добежал, потому что его тут же перехватил командир роты:
— Ты куда?
— К скорострелкам!
— К херам пушки! Составляем круг, пока нам всю роту не угробили, — и уже Куликовскому. — Прапор, брось свою пукалу!
В егерской роте восемь офицеров — четверо взводных, командир с заместителем, ротный целитель в звании поручика, да батюшка Михаил, имеющий чин прапорщика по адмиралтейству. Каким образом он оказался в лейб-гвардии, скромный священник умалчивал.
У нижегородских драгун офицеров больше, так как тяжёлая штурмовая пехота в боях может понести несравнимые с другими родами войск потери, и дублирование предусмотрено уставами. Даже ротных священников двое, и как раз один из них возглавил круг одарённых.
— Дайте мне свою силу, братие! И трындец супостату во славу божию!
Красному ещё не приходилось участвовать в составлении магического круга, но теорию он изучил хорошо. Там ничего сложного нет — энергия передаётся от самого слабого одарённого к самому сильному, увеличиваясь при этом в геометрической прогрессии, а потом направляется на противника. Просто и незатейливо… с непредсказуемыми последствиями для участников. Именно поэтому в цивилизованных странах предпочитают не прибегать к этой методе, считая её варварским оружием последнего шанса. Кому хочется рисковать жизнью? Не проще ли бросить в мясорубку лишнюю сотню тысяч гуркхов, сипаев, спаги и прочего колониального отребья? У короля много! И у парламента много, и у сената, и у генеральных штатов, и даже у президентов.
В гимназии Красного учили передавать силу другому человеку. Точнее не так, её нужно направить на всех сразу, и она сама… Да какого чёрта?
Вася вдруг заметил удивление на лице драгунского священника, а в следующий момент почувствовал вливающуюся в него энергию. А потом и увидел её в виде плотного тумана ярко-алого цвета. Тумана, в котором мелькали невозмутимые лица братьев-бандитов и Гонконга, какие-то кланяющиеся индусы, знакомая гнусная ухмылка ирландского происхождения… И запах когда-то сгоревших на кострах людей стал до того осязаемым, что его можно было потрогать руками.
«- Врежь им, патрон!»
«- Отправь их на перерождение, сахиб!»
«- Мы повесим их закопчённые головы на самой высокой пальме!»
«- Помочись на их могилы, господин!»
Голоса в голове кричали, требовали, просили, советовали, а тени услужливо тыкали пальцами в нужных направлениях, подсвечивая ставшие видимые прямо сквозь обшивку дирижабля цели языками чёрного пламени.
— Да чтоб вас всех… — Василий отпустил скопившуюся энергию, и тени рванули ей вслед, повизгивая от предвкушения. — Господа, а что за херня происходит?
Никто не ответил. Драгунский священник молча поднял упавшую бутылку с остатками рома и в два шумных глотка опустошил её. Даже бортовые скорострелки замолчали, и пулемёты притихли. Капитан Ротмистров, упавший на колени после разрыва магического круга, помотал головой и на четвереньках направился к разбитому иллюминатору, отбросив с дороги потерянный прапорщиком Куликовским ручной пулемёт.
— Я бы тоже хотел знать, что это было, — ротный первым нарушил молчание. — Но красиво, мать их…
Вася тоже решил поинтересоваться результатами энергетической атаки, а заодно полюбопытствовать, почему перестали стрелять пушки и пулемёты. Но не пошёл к иллюминатору, решив удовольствоваться дырой в обшивке. Увиденное удивило и где-то даже порадовало — дирижабли с китайскими императорскими драконами прямо на глазах таяли, превращаясь в облачка разноцветной лёгкой пыли, из которой ветер формировал замысловатые и не совсем приличные фигуры.
