— Остаешься следить за ним, — киваю Вендиго на надрывающегося в углу Гошу с ржавой палкой под ребрами. — Смотри, чтобы он не вытащил арматуру из бока. Только полезет наружу, пихай обратно. Я не шучу.
— Так точно, — Снежный человек морщится от такого зверства, но не спорит.
Начинаем зачистку территории. Хорошо, что враги не прячутся. Выскакивает из щелей стая Гончих, сверху открывают огонь автоматчики-«пересмешники». Призываю Когти, но молнии не использую, слишком много вокруг цистерн с горючим. Без пожара обойдемся.
Сшибаемся с воющими тварями. Первым же ударом катаны Аяно раскалывает огромную башку черной, как деготь, Гончей, на ее крови и мозгах поскальзывается другая рыжая псина, рефлекторно взмахнув лапами. Я всаживаю Когти ей в огромную грудь и, дернув руку вверх, рассекаю верхнюю половину демона надвое. Вой Гончей превращается в смертное бульканье. Между тем, мильфиновые щупальцы за спиной раздают лещей другим «собачкам». Оглушенные «псы» падают на землю, и мы с Аяно дружно нарезаем их на стейки.
Кот использует свое «векторное кунг-фу», останавливая кровоток и сердцебиение касаниями ладоней. Салад месит кулаками вытянутые пасти. Расправившись с тремя Гончими, Али гоняется за самым большим псом-демоном. Демонюга почему-то не горит желанием с ним познакомиться и уносится прочь со всех лап. Майор Али не отстает. Хвост Крокодила радостно виляет, со страшных клыков капают слюни.
— Аднака, Ясни нэт, мажна кюшить собачак!
— Э! Нельзя! — возражает Аяно, грозно подбоченившись свободной рукой, без меча. — Ты чего еще удумал, животина! Выплюнь гадость! Быстро!
Крокодил уже запрыгнул Гончей на спину и с одного «кусь» оттяпал мохнатую серую голову. Обруганный командиром, Али расстроенно выхаркивает такую вкусную собачатину. Зеленый хвост больше не виляет — лежит на земле мертвой анакондой.
— Така сегда, — жалуется мутант. — Нечастна.
Устранив стаю Гончих, мы продвигаемся к восьмому цеху, а в спины нам стреляют автоматчики. Пули звонко рикошетят от доспехов и Бригантины, а затем свистят в разные стороны по всему заводу.
— Надоели, — морщится Аяно, отбивая катаной очередной выстрел.
Оглядываюсь. Автоматчики как раз спрятались за одинокой перевозной цистерной с нефтью. Все стрелки в доспехах, так что можно и поджарить. Взмахиваю Когтями. Дуга молнии выстреливает прямо в цистерну.
Б-у-ум!
Высокий одинокий костер разгорается посреди завода. Автоматчиков раскидывает вокруг огня. Никто не встает.
— Кот, потуши, — отдаю команду слепцу, и он идет навстречу пламени. Огонь отступает с каждым его приближением, пока не сжимается в маленький костерок, который Кот тушит, притоптав берцами.
Больше никто нас не обстреливает. Небольшая охрана предназначалась только нас задержать.
Я прошу Аяно привести Гошу в восьмой цех, остальных оставляю у входа. Сам захожу внутрь.
В загроможденном механическими установками ангаре высится здоровый банковский сейф. Разглядываю стеклянную сенсорную панель. Нужно только приложить ладонь к стекляшке, взглянуть в датчик распознавания сетчатки, и бронированная дверь откроется.
От сейфа исходит мощный поток живы. Артефакт, правда, внутри. К двери прикреплена самодельная бомба, размером с дамскую сумочку. Судя по габаритам, мощность взрыва будет небольшая. Скорее всего, в цилиндры насыпали банальный порох и поражающие элементы — в данном случае куски Осколка.
— Хи-хи, ты все-таки решился, Перун, — Аяно заталкивает в ангар Гошу. Лицо психа бледное, губы и подбородок захарканы своей же кровью. Раны затянулись благодаря регенерации Гончей.
— Ты вытащила из него железку? — смотрю на японку.
— Иначе бы он не смог сам идти.
— Ладно, отойди подальше, — сам собираю фрактал Бессмертного Эсклопа. Аяно делает всего пять шагов назад. — Нет, вообще за дверь уйди. Скажи «зорям» отступить от цеха метров на пятьдесят.
— Скажу, но сама останусь.
— Это приказ.
— Черт, — цедит японка сквозь зубы. — Ладно…то есть так точно.
Кожа под броней раздражающе зудит, Эмулятору не нравится мощная нагрузка на его элементы. Но потерпит. Делаю полисплав плотнее на лице и жизненно важных органах. Давненько я не был сапером.
Японка выходит, и я прикладываю ладонь к сенсору и смотрю на датчик. Появляется надпись «Открыто». Замок двери глухо щелкает. Я зажмуриваюсь.
Взрыва не происходит.
Открываю глаза. В недоумении берусь за ручку двери и распахиваю сейф. Бомба как висела, так и висит. Внутри, прямо на железном полу, лежит Синяя корона, обесцвеченная по краям древним возрастом.
— Хи-хи, что-то не так Перун? — Гоша изо всех сил сдерживает ухмылку. — Ты будто чем-то расстроен?
Вот же гаденыш. К двери приторочен муляж бомбы.
— Ну и нахрена?
— Хи-хи, я разве не говорил, что не хочу тебя убивать? Только перевоспитать.
Глупый вопрос.
Подхожу к психу и, схватив, зашвыриваю внутрь железной коробки. Гребаный клоун, внутри все кипит от злости.
— Аяно! — кричу. — Поди сюда!
Японка заглядывает в ангар, глаза у нее круглые, как у европейки.
— А как же взрыв?
— Сам расстроен, — вздыхаю. — Нет взрыва. Есть только психопат и Корона.
Гоша поднимается с пола, потирая ушибленный бок. Он подхихикивает и наблюдает, как японка заходит в сейф.
Полисплав освобождает мое запястье, показывая наручные часы. Время сейчас — без двадцати девять. Нужно надеть себе на голову Корону и отдать полковнику Бритневу приказ не запускать ракеты. Вроде бы всё просто. Но я уже уяснил, что с Гошей не бывает просто. Только выворочено через прямую кишку.
— Хи-хи, в чем дело, Перун? — Гоша сдерживает лыбу. — Разве ты не хотел спасти Москву от смертельного газа? Неужели передумал? И правильно — пусть дохнут, хи-хи.
Несмотря на его провокации, подхожу к Короне. Японка поджимает губы.
— Перун, ты уверен?
— Более чем, — вру, потому что командир всегда должен быть убежденным в правильности своих действий.
Я протягиваю руку к Короне. Резкое помутнение накрывает рассудок. Чувствую, как пошатываюсь, сейф вокруг кружится. Рука само собой опускается. А потом самоощущение восстанавливается. И острие катаны оказывается перед самым моим носом.
Аяно наставила на меня меч.
Прихлопываю зачатки страха, что впивается мне в сердце. Будь что будет. Подняв взгляд, ожидаю увидеть у японки стеклянные глаза.
Лицо Аяно переполнено ужасом, оно живое, как никогда. Слезы бегут по нежным щекам. Рука с клинком дрожит. Нет, она не «пересмешник». Но что тогда?
— Перун, твои глаза… — плачет Аяно. — Они…только что были…
И ко мне приходит понимание. Пот прошибает спину.
— … стеклянные…
Окровавленные губы Гоши растягиваются в победоносной ухмылке.
— Почему ты так удивлен, Перун? Хи-хи. Разве я не говорил, что ты тоже моя птичка?
Я — «пересмешник»?
Воцаряется тягостная тишина. Секунду, вторую смотрю в залитое кровью улыбающееся лицо Гоши. Затем срываюсь с места, вспыхивают Громовые когти. Целюсь прямо в рот психу. Собираюсь не ранить, не причинить боль, а именно убить. В ту же секунду снова в глазах становится темно. Меня разворачивает на месте. Когти вонзаются в стену сейфа. Сноп оранжевых искр брызгает из пробитого железа.
— Вот оно как, — выдыхаю, тяжело дыша. — Не выходит.
— Перун, — шепчет Аяно, не зная, что ей делать. — Твои глаза… Ты опять был «зомби».
— Японка, на твоем месте я бы ударил первым, хи-хи, — Гоша поворачивается к девушке. — Он же сейчас тебя прикончит.
Аяно крепче сжимает катану и отступает на шаг, не сводя с меня глаз.
— Перун, пожалуйста, только не ты, — она едва не рыдает.
Я закатываю глаза. Что за дерьмо творится? Мильфиновый шлем стекает с лица, показывая его полностью. Чтобы Аяно видела — я нормальный.
— Не слушай его, Мононоке, — смотрю японке в глаза. — Псих пытается тебя запутать.
— Какая насмешка судьбы, хи-хи, — подстрекает Гоша. — Сильнейший человек в мире — марионетка, хи-хи.
