Золина стоит в огромной зале. Светло. Шумно. Позади проводилось застолье. Весёлые лица пирующих заставили юную девушку заулыбаться. Среди празднующих были и её родители, совсем молодые, какими она их уже не помнит. И вдруг земля содрогнулась. Музыка и гомон прекратились. Настороженные лица устремили взоры свои в сторону двери. Дрожь быстро стихла, но тут же повторилась. Всё в округе замерло. И в светлую залу входит он… Дракалес… нет, не он, но кто-то до безумия похожий на него. «Датарол» — мелькнула в голове девушки мысль, быстрее стрелы. Могучий ратард шагнул через порог. Его воинство томилось за его спиной. Указательный палец он навёл на вирана, что сидел на противоположной стороне длинного стола, а далее последовали могучие слова Победоносца, чей голос в точности походил на громогласные речи Дракалеса: «Ты проиграл» После этих слов Астигал замертво пал за своим же столом, что заставило гостей поднять панику. В помещение стали врываться ратарды, и началась резня…
Девушка пробуждается ото сна. Тёмная комната Дракалеса. Ваурд расположился на полу, пребывая в своей обычной подготовке. Ученица его уселась на кровати, не желая больше засыпать, страшась вновь увидеть этот сон, хотя это было невозможно, ведь людям обычно не сняться одни и те же сны. Она вглядывалась в очертания могучего тела ваурда, и мысли всякие витали в ней, покуда тихий голос её учителя не разорвал тишину: «Что заставило тебя оторваться ото сна?» Не переставая перебирать свои размышления, девушка ответила ему: «Сон приснился. В нём был твой отец» — «Мне открыто, что человечьи сновидения бесполезны и являются зачастую плодом их долгих скитаний в собственных думах или одержимостью идеи, но всё же поведай мне, что было в твоём видении» — «Я была на пиру. Там было много людей. Там были и мои родители, такие молодые и такие живые. Сначала всё было хорошо: играла музыка, говорили люди, но потом раздались два коротких землетрясения, и в зал входит той отец. Он сказал, что Астигал проиграл, после чего виран умер, а дальше началась резня: воины Датарола убивали людей. Но я проснулась…» Дракалес ответил ей: «Я знаю эту историю. Так мой отец понял, что средь людей есть те, кто способны познать величие войны. Но мне открыта иное её воплощение: отец мой не убивал Астигала, но даровал ему много лет жизни и благословил его миром, предрекая смуту его потомкам. В твоём же сне всё по-иному» — «Вот именно. Я читала этот момент недавно в книге. Там описано всё так, как рассказал ты. А тут сон. Бред» — «Не верь своим видениям, потому что они безумны и лишены смысла. А теперь спи, ведь завтра мы продолжим вызнавать предел твоих способностей» И девушка после слов этих уснула и безмятежно проспала до самого обеда, пропустив завтрак…
_________________
Возвеличился виран южный над всеми остальными. Страна его сделалась прекрасной и цветущей. И многие из других государств стали перебираться в оплот Астигала, под своды его домов, в окружение его народа, становясь частью их. Восточный, западный и северный управители стали взращивать в себе гнев, алчность и безумие. Им открылось то, что на празднестве его победы к нему явился некий бог войны и даровал ему бессмертие — исказился смысл дара томелона Датарола. Известия эти потрясли трёх виранов, и мысли тёмные поселились в них: северный владыка поддался гневу, возненавидев Астигала; восточный погряз в алчности, возжелав завладеть тем, что было у его южного соседа; западного объяло безумие, и единственным смыслом своего существования он видел покорение земель южных. Однако благословление томелона войны всё ещё оберегало славного вирана, поэтому остальные лишь томились в своих пороках, не в силах зачать вражду. Но близился миг, когда семена гнева, алчности и безумия дадут всходы. И дни те станут днями чёрных войн.
У Астигала родился сын Атака́н. Но юному принцу так и не дали воссесть на престол, ведь его отец пребывал в добром здравии и полюбился очень народу своему, потому никто не желал, чтобы Астигал уходил со своего места. Атакану было дано право быть вторым лицом в стране, восседая подле своего отца, однако он сделался придворным поваром, и положением этим довольствовался всю жизнь, потому как плащ вирана носить он не мечтал. У Атакана родился Асибаза́й, внук Астигала. Но срок благословления Датарола всё ещё продолжался, поэтому Астигал во время жизни Асибазая также наслаждался своей властью, что очень не понравилось его внуку. Асибазай вызнал, что имеет право восседать на троне Каанхора, а потому стал предъявлять претензии на место своего деда. Получив же отказ, юный принц огорчился и стал вести неподобающий образ жизни: пьянство, распутство и грабёж стали его занятиями. Он бросил свою жену с годовалым ребёнком, чтобы заниматься своими скверными деяниями. Это очень опечалило Астигала, и он подозвал своего внука к себе, чтобы сделать его вираном, на что Асибазай язвительно ответил: «Оставь себе свой драный стул! Я буду жить как свинья, чтобы, указывая на меня, все говорили: глядите, это же внук нынешнего вирана!» И этот человек продолжил вести прежний образ жизни. В том сумбуре хаоса у Асибазая родилось ещё три сына, которые, слушая бредни пьяного старика, понимали, что являются потомками самого вирана. И зародилась у них мысль завладеть троном Каанхора. Но разгорелся меж ними спор, кто именно должен сидеть во главе столицы. И тогда решили братья, что спор их решится победой: покинули они угодья южного вирана и вошли в пределы соседних государств. Там они завладели расположением народа и прорубили себе ходы к власти, став советниками тамошних виранов. Не известно, что стало с ним сейчас. Возможно, они уже сидят на тронах и готовятся к завоеванию Каанхора.
_________________
Вихрь вошёл в комнату, говоря, что Дракалес начинает проводить очередную тренировку, а потому и ей нужно там присутствовать. Золина немедля хлопнула книгой и последовала за своим другом.
Чтобы попасть в тренировочные залы, нужно вначале покинуть казармы и, оказавшись с торцовой стороны дворца, спуститься в подземелье, где и было устроено тренировочное помещение. Проходя мимо спален бойцов, Золина не смела глядеть на мужчин, которые расположились на кроватях своих и таращились на девушку с недобрыми намерениями. Но трусость заставляла их ограничиваться лишь собственными фантазиями, пропуская объект своего вожделения мимо. Однако несколько человек, которые обсуждали что-то весьма громко и со смехом, увидев белокурую деву, преградили ей путь, затевая в своих умах мерзость. Золина и Вихрь узнали их — это были те самые неугомонные «воители», которые повстречались им в харчевне минувшим днём. Один из тех, который любил говорить больше всех, обратился к Вихрю: «Отойди, солдатик, мы тут собираемся поговорить с этой девочкой» Вихрь усмехнулся, отвечая ему: «Ты хоть знаешь, чьей ученицей она является? Самого Дракалеса, бога войны» Окружившие их стали насмехаться, а всё тот же болтун заговорил: «Вы верите в эти сказки про богов войны и двухсотлетнего вирана? Да этот ваш учитель самозванец, пользующийся вашим фанатизмом, что якобы он — великий бог войны. Как же можно быть таким слепым? Вот я — настоящий мужчина. Никем не прикидываюсь, никого учить не собираюсь. Вот с кем надо водиться, но, чтобы стать моим другом, нужно много трудиться. И эта работа, я скажу, не из самых приятных, — далее он обратился к Золине, — Но для тебя могу сделать исключение, дорогуша» Взор самодовольного мерзавца изливал на благородную деву нескончаемые потоки похоти. Четверо его сподвижников, которые располагались за спиной говорливого предводителя, также рассчитывали на то, что им представится возможность возлежать с прелестной воительницей. Вихрь прилагал неимоверные усилия, чтобы заглушить подступающее чувство справедливости, которое подталкивало его вступиться за честь Золины, однако мудрый рассудок понимал, что развязавшаяся на этом месте битва станет причиной долгих разбирательств, что повредит его репутации, которую бывший разбойник так стремится заработать. Но, увы, ему не суждено было избежать боя. Конечно же, вместе с Золиной они попытались сгладить вражду и спокойно продолжить путь в чертоги тренировочные. Но действия предводителя ничтожеств всё испортили — он схватил девушку за локоть и попытался что-то сказать, когда как Вихрь ударил его рукоятью своего меча в челюсть. Кровь брызнула изо рта поверженного. Девушка даже не взвизгнула. Мародёр приготовился к битве, ведь понимал, что уйти без боя не получится. Покуда главарь медленно поднимался с пола, протяжно выговаривая угрозы в адрес Вихря, его сподвижники стали окружать его. Но воитель не стал дожидаться, когда ловушка сомкнётся, а удар будет нанесён в спину, потому сам ринулся в атаку, нанеся удар ногой в паховую область одного из нападающих. В следующий миг удары полились со всех сторон. Золина растерялась, не ожидая подобного оборота событий, а потому долго мешкала и лишь растерянно глядела за тем, как один противостоит четверым. Лакиза давно дрожала от предвкушения битвы в её руке, но применить её не было суждено воительнице. Вихрь не терял контроля и пытался применять все уроки, которые он получил от Дракалеса прошлым днём. Он крутился и вертелся как самый настоящий ураган, стараясь наносить удары сразу всем врагам. Но и противостоявшие ему не были новичками в деле этом. Да, они были не самыми лучшими представителями гвардии вирана, однако всё же какой-никакой техникой битвы владели. Ученик ваурда не имел целью убить своих оппонентов, а наносил удары ногами, руками и рукоятью меча, лишь изредка парируя их выпади остриём клинка, когда как его враги были настроены серьёзно и рубили голыми лезвиями. Многие удары пресёк молниеносный боец, от многих уклонился. Но сам для себя подметил он, что давно был бы мёртв, если бы не доспехи, которые он начал носить по требованию учителя. Понаблюдать за нечестной битвой собрались все, кто находился в казармах. Золина же сумела-таки справиться со своим оцепенением и приготовилась поспешить на помощь своему другу, но было уже поздно, ведь к месту сражения подошёл Асон. Могучий голос главнокомандующего тут же заставил сражающихся остановиться. Четверо нападающих, держась за больные места, опустили оружия, когда как Вихрь и его говорливый противник, совсем не уставшие от противостояния, бились голыми мечами друг с другом, ничего не слыша и никого не видя. Лишь в тот миг, как Асон одним движением руки отбросил их в стороны, словно паршивых псов, бой прекратился окончательно. Вихрь был не на шутку изранен. Однако ещё больше ударов пришлось на его доспехи, которые сослужили ловкому воителю хорошую службу, и Вихрь самолично убедился в том, что носить доспехи воителю, состоящему на службе у Адина, просто необходимо. Генерал взглянул в глаза каждому из участвующих. От этой процедуры не ушла и Золина. А далее последовал могучий голос генерала: «Салейми́р, за мной!» Поднявшись, зачинщик передряги поплёлся за Асоном, остальные же стали расходиться по своим делам. Золина встревожилась: «Ты ранен! Тебе нужно в лазарет!» Но Вихрь спокойно отвечал ей: «Не беспокойся. Раны не глубоки. Я старался уходить от серьёзных повреждений. Но советом твоим не посмею пренебречь. Ступай к учителю. И скажи, что я присоединюсь к тренировкам позднее» — «Ну уж нет! Я с тобой пойду, а не то привяжутся ещё к тебе эти негодяи, захотят отомстить за своего предводителя. Теперь-то я уж точно не останусь в стороне» — «Нет причин для волнений, потому что без этого самого Салеймира они никто и едва ли попытаются что-то предпринять. Но уверен, что после разговора с Асоном мы ещё долго не повстречаем этого выскочку у себя на пути» — «Раз так, тогда ладно. И спасибо за то, что вступился за меня. Обещаю, в следующий раз я не останусь в стороне»
