первый класс. А я такой иду по коридору, смотрю ты. Я даже тебя окликнул, а ты не услышала, наверно.
В голове пронеслись инструкции Веры Ледовской — наври ей, что увидел у какого-то магазина и типа прежние чувства вспыхнули, — и Кира понесло само собой. Он всё больше притягивал к себе Ленку, ощущая рукой под тонкой тканью форменного платья, которое действительно ей шло, тут Кир не соврал, разгорячённое тело, уже откликающееся на ласку.
— Ты чего, за мной следил? Чокнулся. Вот ты псих, Шорохов, а если б у меня хозяева были дома…
Кир видел, она уже почти сдалась и сопротивлялась вяло, больше для вида.
Он вжал её в стену, навалился всем телом и, вплотную приблизив лицо, чувствуя на своей щеке горячее Ленкино дыхание, шептал какую-то ерунду, сам понимая, что слова в данном случае вторичны, и всё решается на уровне инстинктов. Эти же инстинкты вели и его. Вряд ли он соображал, что надо делать, всё-таки стратегом Кир был никудышным, но что-то внутри подсказывало, направляло, и Кир, силком выгоняя из головы образ Ники, просто поплыл по течению. Его руки шарили по Ленкиному телу, торопливо и как-то привычно что ли. Как сто лет назад, ещё в той, прошлой жизни.
И Ленка поддалась.
— Слушай, давай не здесь, давай ко мне пойдём. Блин, ну ты и придурок.
Она нехотя выскользнула из его объятий, потянула за рукав, увлекая за собой. Кир не сопротивлялся, только обернулся ещё раз на странную штуку, глобус-бар, словно пытаясь запомнить дорогу обратно.
Комнатушка, куда притащила его Лена, резко отличалась от остального убранства Рябининских апартаментов. Никакой деревянной мебели, никаких вычурных светильников, тёмных картин в тяжёлых золочёных рамах — обычный дешевый пластик, как и везде.
Здесь Ленка уже сама приблизилась к нему, закинула руки на плечи, кокетливо прикусила нижнюю губу.
— Соскучился, дурачок, да?
До Кира вдруг дошло, что ему предстоит сейчас сделать, и он замер. Так далеко в мыслях он не заходил. Лена, почуяв его сомнения, чуть отстранилась от него, скривила губки, и милое личико её стало похоже на мордочку какого-то мелкого хищника, вроде хорька или куницы.
— Странно всё-таки, — протянула она. — За столько времени ни разу не вспомнил, а тут вдруг заявился.
Кир напрягся, испугавшись, что сам себя чем-то выдал. Но Лена думала о другом.
— А-а-а, так тебя, видно, Савельевская дочка бортанула. Игорёк говорил, что ты с ней типа крутишь.
Игорёк? Это она о ком? О Татарине что ли? На лице Кира проскользнула дурацкая усмешка, которую Лена растолковала по-своему, потому что лицо её стало ещё злее.
— Что, Кирюша, не получилось пролезть в зятья к Главе Совета? Рожей не вышел? И теперь ко мне пришёл, раз уж там не выгорело, — она постаралась ткнуть его побольней и ведь попала. Сама не понимая как, но задела его, царапнула по больному. «Рожей не вышел», ну да, Савельев хоть и не так сказал, а смысл-то такой же.
Кир оторопело молчал, и его руки, до этого сжимающие Ленкину талию, сами собой разжались, и неожиданно Ленка испугалась, что перегнула палку, снова повисла на нём, заглянула жадно в лицо.
— Извини, Кирочка, прости меня. Я не хотела… ну же… я так соскучилась, Кирка…
И Ленкины руки заскользили по нему, принялись ловко расстёгивать пуговицы на рубашке, ширинку на брюках.
Он сам не заметил, как оказался с ней на кровати. Навис над ней, разглядывая нежное кружево лифчика, машинально отметил, что бельё у Ленки теперь более дорогое и красивое — то ли Татарин её балует, то ли откуда-то завелись лишние деньги, — и, не понимая, а что же теперь дальше, так и застыл в этой нелепой позе.
— Ну, ты чего, глупый? — шепнула она. — Ошалел что ли от такой красоты? Что, Кирюша, твоей-то принцессе конопатой далеко до меня, да?
Он не сразу понял, кого Ленка назвала конопатой принцессой, а когда сообразил, его словно подбросило. Он перекатился на край кровати, сел.
— Ну что опять? — Ленка поднялась вслед за ним.
— Погоди! Мне… В туалет мне надо.
— Куда?
— В туалет! Есть тут туалет в этих хоромах?
— Есть, конечно. Прямо по коридору до конца, последняя дверь налево. Да что с тобой?
— Слушай, — Кир повернулся к Лене. — Живот скрутило что-то, не могу. Я мигом, хорошо? Ты меня подожди…
Он соскочил с кровати и пулей вылетел из комнаты.
— Кир, куда ты в одних трусах? Вот дурак…
Времени у Кира было в обрез. Как быстро до Ленки дойдёт, зачем он здесь, он понятия не имел. Может, и вообще не дойдёт, но на это рассчитывать не стоило.
Он вихрем пронёсся по коридору, надеясь, что всё запомнил правильно в этом лабиринте из сумрачных комнат и ниш, где притаились большие пузатые вазы, один раз правда, всё же свернул не туда, но быстро сообразил и уже спустя полминуты стоял в гостиной перед глобус-баром.
С замком, благодаря подробному и чёткому Сашкиному инструктажу, Кир справился быстро и тут же принялся шарить во внутренностях этого глобуса, чувствуя рукой холод стекла от стоящих там бутылок. Вот и кожаная, слегка шершавая обложка тетради — Кир нащупал её почти сразу, с облегчением извлёк наружу и аккуратно прикрыл крышку, стараясь не шуметь.
Что теперь? Ах да, за дверью должен кто-то дежурить.
Кир рванул к выходу, несколько раз толкнул дверь, плохо соображая, что он делает, потом вспомнил про электронные замки, которые здесь были везде, нашёл рукой кнопку на стене, с силой вдавил и, услышав щелчок, навалился на дверь всем телом. Тяжелая дверь подалась, но как-то нехотя, с трудом, словно не желала выпускать его из квартиры, Кир высунулся и, никого не увидев, сделал шаг наружу, повернул голову в другую сторону и… остолбенел. Прямо перед ним, чуть ли не в метре, стояла Ника, теребя в руках небольшой рюкзак. И пялилась на него во все свои глазищи с каким-то странным выражением.
Кир не сразу понял, почему Ника так на него смотрит. А когда сообразил, то
