тем, кто принимал участия в обрядах, строго запрещалось встречаться с мирянами, но препятствия лишь разжигали страсть в обоих молодых людях.
Ни Химчен, ни Сюманг не догадывались о новом увлечении своего подчинённого, иначе они бы доходчиво объяснили любвеобильному юнцу, что не нужно играть с огнём. Знай, они об этом, то наверняка пришли бы в ужас, ибо могло окончиться весьма плохо, так как преподобные братья, мягко сказать очень «не любили», когда кто-нибудь посягал на имущество храмов Братства или совал нос в их дела. От обвинения в святотатстве могло спасти лишь разве что заступничество самого государя или какой-либо из жриц-Посвящённых Феникса. Впрочем, нельзя сказать, что Ван-Ё не знал, чем грозило ему его увлечение, но грация и красота Таланы, её обаяние, заставляли его забыть обо всём на свете.
Трое Тайных Стражей смешались с пёстрой толпой и, повинуясь общему движению, направились к лавке известного мастера Ордеро, на прилавках которой были выставлены множество образцов изделий из кожи и замши. Здесь было всё, чем славилось предместье кожевенников – от сёдел и ножен до сапог и сандалий. Сюманг с Химченом пробились к самому прилавку, а Ван-Ё остался в стороне от толчеи.
В это время невдалеке показались две женщины. Впереди шла старшая, лет сорока, а за ней следовала девушка семнадцати лет, чья тоненькая изящная и стройная фигура выдавала в ней храмовую танцовщицу. У неё были чёрные волосы и точно такого же цвета глаза, которые, казалось, излучали необычный свет.
На обеих женщинах были почти одинаковые фиолетовые платья, цвет которых выдавал их приверженность к поклонению Уранами и скромные белые шапочки, расшитые фениксами. По ним с первого взгляда можно было определить, что они принадлежат к столичному храму Великой Богини, столь почитаемой большинством ченжеров.
Заметив Ван-Ё, девушка вся вспыхнула и, воспользовавшись тем, что храмовая служительница, чьё внимание поглотил товар, разложенный на прилавке, не видит её, остановилась рядом с молодым человеком. Тот внешне остался спокоен. Брови Ван-Ё несколько нахмурились, хотя при виде любимой, его изнутри захлестнула испепеляющая волна страсти.
– О, благородный Ван-Ё,– тихо спросила она,– ты сердишься на меня за то, что я позавчера не смогла прийти на свидание с тобой?
– Конечно же, нет,– произнёс в ответ молодой человек, изображая подобие улыбки.– Ведь я так люблю тебя.
– Не скрывай, Ван-Ё, ты чем-то встревожен. Что с тобой происходит?
– Мне необходимо переговорить с тобой милая Талана, но не здесь.
Его пальцы незаметно коснулись кисти руки девушки и слегка пожали её.
– Что ты хочешь мне сказать?
– Я хотел бы встретиться и поговорить с тобой о нашей любви и о счастье, что ждёт нас в скором времени.
– Когда?
– Лучше всего сегодня ночью, ибо скоро в храмах начнутся похоронные богослужения и обряды. Тогда мы с тобой долго не сможем увидеться.
Девушка на мгновение задумалась и решительно ответила:
– Хорошо. Где и когда?
– Давай встретимся в саду, что находится полуночного придела храма Сонма Богов.
– Если смогу, то я постараюсь прийти. Жди меня там. Ты только не сердись, а пока прощай.
– До встречи.
Девушка снова пристроилась за спиной служительницы, которая пыталась рассмотреть изделия Ордеро – кожаные сандалии с тиснёными золотыми узорами и вставками из бисера. Та ничего не заметила, погружённая в свои думы, прикидывая, сколько стоило то великолепие, которое выбросили сегодня на прилавок.
Однако, ни сгорающий от страсти Ван-Ё, а уж тем более девушка, не заметили стоящего за ними человека с худощавым лицом и с коротко стриженой бородкой, который оказался невольным свидетелем разговора между двумя молодыми людьми. Оба влюблённых были увлечены собственными мыслями и желаниями. Если бы хоть один из них обернулся и увидел лицо стоящего позади них, то, несомненно, узнал бы этого человека и ужаснулся. Ибо это был, не много ни мало, сам Верховный жрец Братства богини Уранами – Динху.
Как и многие другие, привлечённый слухами о небывалых диковинах и богатствах, привезённых радхонскими караванами, он выбрался сегодня на базар. Конечно сейчас, когда по всей империи объявлен траур и большинство людей жило в тревожном ожидании перемен, один из самых могущественных и влиятельных людей Ченжера не должен был опускаться до мирской суеты. Но два последних дня Динху безвылазно провел в молитвенных бдениях в святилище Алого дворца, в перерывах между которыми ему приходилось решать различные дела и вести многочисленные переговоры со сторонниками юнгарха Учжуна.
Сегодня Верховный жрец Братства, решил дать себе хоть немного отдохнуть и расслабиться. Однако его открытое появление на базаре могло быть неверно истолковано остальными братьями и набожными людьми, уверенными в том, что их глава нынче день и ночь молиться за упокой души опочившего государя. Поэтому, одевшись попроще, он тайком покинул дворец и отправился в город.
Возле влюблённой парочки он оказался совершенно случайно, привлечённый видом толпы, собравшийся возле лавки Ордеро. Увидев двух женщин в одеждах, которые носили служительницы Уранами, он хотел было улизнуть, боясь, как бы они его не признали, но, услышав разговор одной из них которая, судя по всему, была храмовой танцовщицей, Динху остановился. Его заинтересовало, о чём та могла говорить с мирянином. Обладая отличным слухом, он не упустил ни слова из их разговора.
Подслушав беседу девушки с молодым человеком, Верховный жрец недовольно нахмурился. Надо же эта девчонка, похоже, не понимала, что её жизнь посвящена Уранами, и, соглашаясь на встречу, она оскорбляет богиню, а молодой наглец толкает её на кощунство. Он уже открыл рот, чтобы позвать стражу, дабы обоих святотатцев схватили, когда его взгляд упал на человека, махавшего парню, до того разговаривавшему с девушкой.
Динху быстро захлопнул рот и
