— Мутация выполнена здесь, у нас, в Риссберге, — сказал с усмешкой Сандовал. — В отделе псевдогадов. Ящер-охранник. Модель четвертая, серия вторая, копия двадцать пятая. Устаревшая модель, давно делаем улучшенную. Что еще объяснить?
— Он говорит, что убил вигилозавра, — Стукко Зангерис поморщился. — речь идет не об объяснении, а о претензии. Рекламации, ведьмак, принимаются и рассматриваются только от законных покупателей, предъявивших документ о покупке. Только на основании удостоверения покупки мы обеспечиваем сервис и устраняем недостатки…
— Гарантийный срок на эти модели давно истек, — добавил Майлс Тритвей. — Мы не устраняем дефекты, возникшие вследствие ненадлежащего обращения либо несоблюдения инструкции по эксплуатации изделия. Если вы использовали изделие неправильно, Риссберг не несет за это ответственности. Никакой ответственности.
— А за это, — Геральт достал из кармана и бросил на стол другую пластину, — вы несете ответственность?
Вторая пластина по форме и размерам была похожа на предыдущую, но потемнела и покрылась пятнами. Отчеканенная надпись заросла грязью. Но символы еще можно было прочесть:
IDR UL Ex IX 0012 BETA
Нависла долгая тишина.
— Идарран из Уливо, — произнес, наконец, Пинети, удивительно тихо и удивительно неуверенно. — Ученик Альзура. Не думал…
— Где ты это взял, ведьмак? — Аксель Рябой перегнулся через стол. — Откуда это у тебя?
— Спрашиваешь, как будто не знаешь, — ответил Геральт. — Содрал с панциря твари, которую убил. А она убила, по меньшей мере, двадцать человек в том районе. По меньшей мере — я думаю, что намного больше. Я думаю, что она убивала много лет.
— Идарран… — пробормотал Тарвикс Сандовал. — А до него Маласпина и Альзур…
— Но это не мы, — сказал Зангенис. — Не мы. Не Риссберг.
— Девятая экспериментальная модель, — задумчиво добавила Бирута Икарти. — Бета-версия. Двенадцатый…
— Двенадцатый экземпляр, — продолжил Геральт не без ехидства. — А сколько их было в общей сложности? Сколько их сделали? Ответа на вопрос об ответственности я, конечно, не получу, потому что это не вы, не Риссберг, вы чисты и хотите, чтобы я в это поверил. Но скажите, хотя бы, вы ведь точно это знаете, сколько их еще бродит по лесам и убивает людей? Сколько их еще нужно отыскать? И убить. Я хотел сказать: элиминировать.
— Что это такое, что это? — Ортолан вдруг оживился. — Что там у тебя? Покажите! Ах…
Сорель Дегерлунд наклонился к уху старика, долго шептал. Майлс Тритвей,
демонстрируя пластину, шептал с другой стороны. Ортолан дернул себя за бороду.
— Убил? — закричал он вдруг тонким голосом. — Ведьмак? Погубил гениальное творение Идаррана? Убил? Бездумно уничтожил?
Ведьмак не удержался. Он прыснул. Уважение к старости и сединам вдруг исчезли начисто. Он снова прыснул. А потом расхохотался. Искренне и неудержимо.
Окаменевшие лица сидящих за столом чародеев вместо того, чтобы остановить его, еще больше развеселили его. Черт возьми, подумал он, не могу вспомнить, когда я последний раз так хорошо смеялся. Разве что в Каэр Морхене, да, в Каэр Морхене. Когда под Весемиром сломалась гнилая доска, и он рухнул в сортир.
— Он еще смеется, сопляк! — кричал Ортолан. — Ржет, как осел! Неразумный балбес! Подумать только, я его защищал, когда другие осуждали! Что из того, говорил я, что он разлюбил малышку Йеннифэр? И что малышка Йеннифэр любит его? Сердцу не прикажешь, говорил я, оставьте же их обоих в покое!
Геральт перестал смеяться.
— А ты что сделал, глупейший из прислужников? — старик разошелся вовсю. — Что ты натворил? Ты понимаешь, какой шедевр, какое чудо генетики ты уничтожил? Нет, нет, тебе, профану, не понять этого мелким твоим разумом! Не понять тебе мыслей людей гениальных! Таких, как сам Идарран, и как Альзур, его учитель, которые были одарены гением и талантом экстраординарным! Которые изобретали и творили для блага человечества, а не ради прибыли, не маммоне нечестивой поклонялись, не для плезира, не для забавы, а ради прогресса и всеобщего благополучия! Но что ты в таких вещах разумеешь? Ничего не разумеешь, ничего, ничего, ни капельки!
— И еще я тебе скажу, — засопел Ортолан, — ты дело отцов своих этим неосмотрительным убийством опозорил. Потому что Козимо Маласпина, а после него ученик его Альзур, сам Альзур, ведьмаков создали. Они отыскали те мутации, благодаря которым появилась возможность твоего создания. Благодаря которым ты существуешь, благодаря которым по свету ходишь, неблагодарный. Тебе бы охранять дела Альзура, его преемников и их труд, а не разрушать! Ой… Ой…
Старый чародей внезапно замолк, закатил глаза и тяжело застонал.
— Мне нужно на горшок, — капризно сказал он. — Хочу на горшок. Быстрее! Сорель! Милый мальчик!
Дегерлунд и Тритвей вскочили с места, помогли старику встать и вывели его из комнаты.
Через некоторое время встала Бирута Икарти. Она окинула ведьмака красноречивым взглядом, а потом вышла, не сказав ни слова. Вслед за ней, вообще не глядя на Геральта, последовали Сандовал и Зангенис. Аксель Рябой встал, скрестив руки на груди. Долго смотрел на Геральта. Долго и неодобрительно
— Ошибкой было приглашать тебя, — сказал он наконец. — Я это знал. Однако я надеялся, что ты попытаешься хотя бы изобразить приличные манеры.
— Ошибкой было принимать ваше приглашение, — сказал Геральт холодно. — Я тоже это знал. Но я надеялся, что получу ответ на мои вопросы. Сколько еще пронумерованных шедевров гуляет на свободе? Сколько еще таких выдающихся творений создали Маласпина, Альзур и Идарран? Сколько их создал почтенный Ортолан? Сколько еще монстров с вашими бирками я должен убить? Я, ведьмак, презерватив и антидот? Я не получил ответа и хорошо понимаю, почему. Что касается манер: пошел ты, Эспарза.
Уходя, Рябой хлопнул дверью. Так, что с лепнины посыпалась штукатурка.
— Хорошего впечатления, — оценил ведьмак, — полагаю, я не произвел. Но и не рассчитывал, что произведу, поэтому не разочарован. Но это, наверное, не все, да? Столько усилий приложено, чтобы меня сюда притащить… И этого было бы явно недостаточно? Ну, если так… Там, в вашем предместье, найдется какое-нибудь заведение, где можно выпить? Я могу уже идти?
— Нет, — сказал Харлан Цара. — Ты не можешь идти.
— Потому что этого явно недостаточно. — подтвердил Пинети.
*
Комната, куда его привели, не была типичным помещением, которое чародеи использовали для деловых встреч. Обычно — Геральт мог видеть этот обычай — маги устраивали приемы в залах с очень формальным декором, часто суровым и гнетущим. Трудно было даже вообразить, чтобы чародей привел кого-то в приватное помещение, личное, которое может дать информацию о характере, вкусах и предпочтениях мага, особенно о природе и специфике практикуемой им магии. На этот раз все было иначе. Стены комнаты были украшены многочисленными гравюрами и акварелями, все до единой эротического или даже порнографического характера. На полках красовались модели парусников, радующие глаз точностью деталей. Крошечные кораблики в бутылках гордо несли миниатюрные, наполненные ветром паруса. Многочисленные шкафы и витрины были заполнены фигурками солдатиков, конницей и пехотой различных воинских частей. Напротив входа, за стеклом, висело чучело форели. Солидного, для форели, размера.
