— Он вскоре должен вернуться в город. Если уже не вернулся.
— И это — начальник моей разведки, — посетовал Костоправ, указывая на Одноглазого и укоризненно качая головой. — На один глаз слеп, а другим вообще ничего не видит.
Я взглянул на укрытого простыней врага. Тот уже начал похрапывать. Хороший солдат никогда не упустит возможности отдохнуть…
Часы тянулись и тянулись. Костоправ ушел, затем снова вернулся.
— Видишь, Мурген, как просто? Ты когда-нибудь видел столь действенный трюк, который так просто выполнить?
— Ни разу в жизни, — согласился я. — Словно с дерева упасть.
Или же — проваливаешься в бездонную яму, в чем я уже достаточно, хоть и не своей волей, напрактиковался.
Хотя на словах все куда проще, чем на деле. Я заранее знал, что и это не составит исключения.
— Теперь я хотя бы понял, как тебе удавалось казаться вездесущим, вызнавая вещи, совершенно невероятные.
Костоправ рассмеялся. Раскрытие своего изумительного замысла привело его в великолепное настроение.
— Давай, попробуй теперь сам.
Я бросил на него взгляд, который он предпочёл принять за непонимающий. Да, ничего особенного. Все равно что с дерева упасть. Может быть. Только вот Одноглазый не очень годится в наставники.
— Делай, как Одноглазый показывал. Определись, что тебе нужно увидеть. Скажем, на Копченом сосредоточься. Но проделывай все чертовски тщательно. Здесь точность нужна. Точность — это все. Неясность — смерть.
— Точно так же в любой мною слышанной байке работала магия, капитан. Неясности постоянно сбивают с толку.
— Пожалуй, это верно. Кажется, я коснулся больного места, — он внезапно о чем-то призадумался, — Давай.
Но мне не хотелось.
Все это слишком похоже на то, что бывает, когда я падаю сквозь эту бесконечную кроличью нору в Деджагор. Возможно ли, что все это Копченый как-то надо мной проделывает?
Костоправ покачал головой:
— Никоим образом. Это вещи совершенно разные. Давай. Я настаиваю. Только время попусту тратишь. Взгляни на что-нибудь из Анналов, чем всегда интересовался. Мы будем рядом и прикроем тебя, на случай чего.
— А если я взгляну на Масло с Ведьмаком?
— Я знаю, где они. Только что миновали Первый Порог. Будут здесь через несколько дней. Попробуй что-нибудь другое.
Масло с Ведьмаком последние три года провели в путешествии на север с таглиосским посольством и письмами, посланными Госпожой тем, кого ей пришлось оставить там. Задачей их было — разузнать все, что возможно, о Хозяйке Теней по имени Грозотень. Покойница Грозотень, как выяснилось прежде, оказалась изгнанницей из старой империи Госпожи, Зовущей Бурю, также числившейся в умерших. И два других могучих и злобных волшебника, вставших на нашем пути, оказались давно умершими Ревуном и безумной сестрицей Госпожи, Душеловом. Появлялся и Меняющий Облик, но с ним мы управились.
То, что Масло с Ведьмаком удалось уцелеть в столь невероятном путешествии, кажется мне великим чудом. Но их, похоже, сами боги хранят…
— Наверняка привезут целую коллекцию новых шрамов, будет что порассказать.
Костоправ кивнул. Теперь настроение его сделалось мрачным, однако пора было продолжать обучение.
Воображением моим завладела одна необъяснимая трагедия из прошлого. Странная, ужасная и бессмысленная резня в деревушке под названием Узы, так, по моим сведениям, и оставшаяся загадкой. Я был уверен, что здесь кроется нечто важное; то, что и вплоть до наших дней тайна осталась неразгаданной, меня просто ошарашило.
Крепко сжав руку Копченого, я старательно очистил сознание, нашептывая ему подробные указания. И — унесся в неведомые дали, оторвавшись от собственного тела, отчего меня охватил внезапный страх. На миг почудилось, что все это уже я пережил ранее, однако, что будет дальше, не помнил.
Старик был прав. Это оказалось совсем не похожим на прежние мои провалы в прошлое. В этом кошмаре я был в полном сознании и сам управлял событиями. Я был бестелесным призраком, несущимся к Узам, но цель не покидала моего сознания. Разница была огромна. Уносясь в Деджагор, я утрачивал личность и контроль над событиями, пока не вторгался в прошлое своего «я». А после этого — забывал о будущем.
Узы — небольшая деревушка на южном берегу Майна, прямо напротив Ведна-Ботского брода. В течение столетий Майн был традиционной границей таглиосских земель. Жившие за рекою говорили по-таглиосски и верили в таглиосских божеств, однако таглиосцы считали их не более, чем данниками.
В Узах была небольшая военно-курьерская ремонтная станция (то есть станция со сменными лошадьми). Ею управлял мизерный гарнизон шадаритских кавалеристов, охранявший в основном переправу. Подобный пост — мечта любого солдата: ни начальства, ни хлопот, ни забот. Вода в реке спадала настолько, что переправою можно было пользоваться лишь месяца три в году, однако гарнизон получал жалованье круглый год.
Душа Копченого неслась в прошлое, к той давней катастрофе, и я, согбенный, с тяжкою ношей страха, невзирая на все заверения Ворчуна, следовал за ней.
Ночь, в продолжение которой было вырезано все население Уз, была непроглядно темной. Из ночи той, а также из кошмаров, в коих человек куда чаще — жертва, чем хищник, и явился ужас. Чудовище прошло по деревне, направляясь к армейским конюшням. Я видел все, но не мог никого предостеречь.
Вахту нес один-единственный часовой, да и тот клевал носом. Ни он, ни лошади не почувствовали приближения опасности.
В конюшне со слабым стуком поднялась дверная щеколда. Никакому животному недостанет ума дернуть шпур… Солдат проснулся как раз вовремя, чтобы увидеть метнувшийся к нему сгусток тьмы с горящими багровым огнем глазами.
Пожрав добычу, чудовище скрылось во тьме. Оно продолжало убивать. Крики ужаса подняли гарнизон. Солдаты схватились за оружие. Чудовище, похожее на громадную черную пантеру, прыгнуло в реку и поплыло к северному берегу.
Теперь я понимал, в чем дело. Убийцей был оборотень, ученица волшебника по имени Меняющий Облик, убитого нами в ночь взятия Деджагора. А она скрылась, навеки обреченная носить облик зверя…
Отчего же именно это происшествие, более чем четырехлетней давности?
Мне захотелось последовать за пантерой и посмотреть, что сталось с нею дальше, однако Копченого не удалось заставить двигаться следом. Коматозный колдун не был личностью и не обладал сколь-нибудь заметной волей, но, вероятно, имел свои пределы и ограничения.
Однако ж забавно: до возвращения во дворец во мне не возникало никаких эмоций. Зато после — накрыло с головой, да так, что дух перехватило.
