в себя, и, всё ещё ошеломлённый, произнёс:
– Что за херня?!
В попытке понять, где допустил ошибку, я схватил тетрадь и начал сверять записи.
И обнаружил, что текст в книге и в моей тетради различался.
– Что? – пробормотал я, чувствуя, как в голове только растёт путаница.
Ничего не понятно. Абсолютно.
Будто все слова в «Атомном хаосе» ожили и, посмеиваясь надо мной, поменялись местами. В этот момент я понял две вещи:
Во-первых, надо было сразу использовать «Всеведущего» ещё тогда. Хотя бы попросить у него перевод.
Во-вторых, без этого навыка я такой же обычный человек, как и все остальные.
– Ну, ё-моё… – выдохнул я. – Разве нельзя хоть раз почувствовать себя особенным?
Читы, конечно, всё решают. Как ни крути.
Но ведь дело не в читах, верно? Вопрос в другом: остановлюсь ли я на этом?
Моя семья и знакомые уверены, что я нормальный человек. Уравновешенный, здравомыслящий. Чего они не знают, так это моего безумия. Того самого, что толкает меня проходить испытания на высшие ранги, изучать техники через кровь и пот.
Меня не остановят ни трудности, ни неудачи, ни проблемы. Я ем всё это на завтрак.
Если я что-то решил, я это сделаю. Потому что никто за меня этого не сделает.
И в самый разгар этих мыслей меня выдернул из моего безумного мира аккуратный стук в дверь.
Тук.
А затем раздался голос:
– Хозяин, вы долго ещё будете там сидеть?
Это была Небулла.
Если бы кто-то другой потревожил меня, я бы тут же накричал. Но её голос заставил меня сбавить тон.
– Хотелось бы сосредоточиться на самосовершенствовании, – ответил я, ещё и специально подобрав такое внушительное слово, что довольно улыбнулся.
Всё верно – я занимаюсь самосовершенствованием.
– Ваш батюшка и матушка недовольны.
– Это нормально. Я их довольными видел только один раз в жизни. И то в детстве. Иногда даже кажется, что это просто детское воспоминание, которого на самом деле не было. Ну ладно, что случилось-то? Я же только начал.
– На самом деле прошло уже три дня.
– Три дня?
Вот это да. А я-то думал, что просидел здесь всего вечер.
Шторы плотно задвинуты, свет шёл от лампы. Как включил его, так и оставил. Вокруг исписанные листы валяются кучами. Кровать придвинута вертикально к стене, чтобы не мешала. Сам я сижу не мытый, с засохшей на лице кровью.
Не… так дело не пойдёт.
– Ладно, сейчас приведу себя в порядок и выйду.
Ответа не последовало. Минуты две была тишина. А затем Небула спокойно произнесла:
– Я захожу.
– Нееет... – воскликнул я, но было уже поздно.
***
Мне пришлось быстро вымыться, переодеться и хоть немного привести себя в порядок. Хотя бы расчесать волосы. В принципе, моя семья спокойно приняла бы меня и в более неопрятном виде, но самому было неприятно чувствовать себя так.
– Готово…
Небула, тем временем, уже заждалась. Она явно скучала, ведь всё это время терпеливо ждала меня.
– Ну, наконец-то! – с упрёком заявила она, надув губы. Хобгоблинша выглядела обиженно, но даже это придавало ей особое очарование.
Я прищурился, не совсем понимая её упрёка.
– Эй, напомню, я ведь твой хозяин!
– Неправда. Матушка сказала, что вы наш отец, – парировала она, сверкая своими голубыми глазами.
Небула всегда отличалась своенравностью, но, похоже, моя семья сумела разбаловать её ещё сильнее. Нет, я не говорю, что их стоит держать в ежовых рукавицах, но иногда полезно напоминать о границах.
– Однако… ты хоть что-нибудь знаешь о порке?
– Порка? – Небула слегка наклонила голову, задумавшись. – Это что-то вкусное?
Я фыркнул, не удержавшись.
– Ну, нет… Вряд ли это можно есть.
Она лишь пожала плечами. Еда явно занимала особое место в её мыслях, хотя Небула никогда не была самой прожорливой среди хобгоблинов. А вот Травинка… О, это совершенно другая история.
Тем не менее, у меня был вопрос, который хотелось задать.
– Ну, как вам тут? Нравится?
– Очень даже! – она оживилась, широко улыбаясь. – Тут зелёная трава, синее небо, ваша добрая семья…
Она заговорила, и потоком понеслись её впечатления. О том, как их приняли, как помогли адаптироваться.
Топ. Топ.
Мы шли вдвоём по саду, вечерело, воздух наполнялся прохладной свежестью. Слушая её, я чувствовал, как сердце наполняется теплом и спокойствием.
Вот бы так всегда… Я посмотрел на её сияющее лицо.
Но, увы, где-то в глубине души уже поднималось тревожное предчувствие. Будто над нашим домом сгущаются тучи.
…
Когда я вошёл в обеденный зал, первое, что услышал, был недовольный голос:
– Явился?
Но мне было всё равно. Замечание матери пролетело мимо.
Мне было всё равно, что за нашим столом теперь сидят хобгоблины.
Даже то, что рядом со мной устроилась Айгуль, не вызвало никакого волнения.
На самом деле, мне всё это даже нравилось.
Однако одно не укладывалось в моей голове – он.
– Дядя Коля? Вы здесь? – невольно вырвалось у меня.
Рядом с отцом сидел его старый друг, Романов Николай.
Как всегда, в своём неизменном военном мундире. Тёмно-зелёный китель, украшенный блестящим орденом Белого орла, придавал ему величественный вид. Высокий, на голову выше отца, крепкий, будто скала.
– Ой, негодник, наконец-то появился! – прогремел он с широкой улыбкой. – Яснович, ну и сын у тебя чудной!
Отец только махнул рукой.
– Петрович, на моего сына не смотри, за своими детьми следи.
Эти двое – два Николая – общались так всю жизнь, называя друг друга то по фамилии, то по отчеству. Яснович был моим отцом, а Петрович – его неразлучным другом.
– Это я чудной? – усмехнулся я. – Дядь Коль, вы в зеркало по утрам смотритесь?
– Каждый день! – с гордостью отозвался Романов.
– И вас ничего не смущает?
– Абсолютно всё устраивает.
Он рассмеялся, а я только покачал головой. Их весёлое настроение было явно «под градусом», и, если честно, спорить с ними в таком состоянии было бесполезно. Что бы я ни сказал, они всё равно не воспримут всерьёз.
В любом случае, мне пришлось сесть за стол и, разумеется, как следует осмотреть всё, что на нём стояло.
Марфа со слугами постарались
