вниз, на золотой водопад, на ангелов в городе, на эдемские сады. Мы пролетели
ещё над двумя поселениями и перелетели горы, которых я даже не замечала с
балкона. Красота, которая была вокруг меня, не радовала, а ещё больше
тяготила. Как могут в таком мире жить такие, как Таг? И ведь он не один. Разве
такими должны быть серафимы, ангелы и архангелы?
Мы опустились перед чем-то напоминающим джунгли, слышалось жужжание,
трели птиц, даже обезьяны висели на лианах.
Я поняла, что это конечная остановка и спустилась сама на землю, сложив руки
на груди, чтобы у него не было возможно тронуть меня.
- Нади, что происходит? – Таг подошёл ко мне, а я отступила от него.
- Куда дальше? — проигнорировала я его вопрос.
Он нахмурился и махнул рукой вглубь растений. Он начал движение и я
двигалась за ним, смотря под ноги, да так увлеклась, что врезалась в его спину и
отскочила.
- Мы пришли, — он показал на поляну и на озеро с водопадом.
Было до боли красиво, вода искрилась, над ней летали бабочки. А на траве был
организован пикник для двоих.
- А где видящие? – спросила я его.
- Они не телохранители, — хмыкнул он, — они сидят у себя и смотрят фильм,
где мы в главных ролях.
- Ясно, — я обошла его и села на расстеленный плед.
Таг опустился рядом и достал из корзины кувшин и два кубка.
- Амброзии? Это как-никак свидание? — улыбнулся он.
- Откажусь, — бросила я ему, смотря на воду.
Водоём был большим и манил искупаться, обещал очищение души и мыслей.
Жаль только, что купальника не было. Я печально вздохнула.
- Нади, если ты переживаешь по поводу ужина, то не думай. Шоу всем
понравилось, — произнёс медленно Таг.
О да, мне очень понравилось, но только не это шоу, — прошипело внутреннее я.
- Меня это не волнует, — сухо ответила ему.
- Тогда поясни мне, почему ты так себя ведёшь? – допытывался он.
- Отвали от меня, — грубо оборвала я его.
- Злишься, — констатировал он, — на что?
Я сжала зубы. Козёл, ты ещё спрашиваешь? Ведёшь себя как ангел, и не ты всю
ночь развлекался с девушками!
Сердце кольнуло. Это что, ревность? Нет, это обида, никакой ревности!
- Что тебе не ясно? – я повернулась к нему. — Отвали, — по слогам произнесла
я.
- Так, хватит, Надели! — повысил он голос. — Меня достало это!
- Достало? И что же тебя достало? – изумилась я. — Наверно достали поцелуи и
ласки ангелов, бедный малыш. Или слишком истощён, и тебя достало это?
Сочувствую, крылатый, — издевательски пожалела я его.
Его лицо побелело, он сжал губы и отвернулся.
- Ты была в зале наслаждений? — процедил он.
- Это в том месте, где всё насыщено похотью и грязью? Где ты возлежал на
подушках, наслаждаясь умелыми руками твоих шлюх? Тогда да, была, — я не
смогла скрыть отвращения ко всему этому.
- А что мне надо было сделать? – он вскочил с места. — Вернуться в спальню,
где находишься ты? И заняться с тобой любовью? И этим подписать тебе и мне
приговор на всю жизнь? Что я должен был делать?
- Да мне плевать! — я тоже встала с места. — Только ты не осознал, что тем
самым уже подписал и себе, и мне, и своим друзьям приговор на гнев своего
отца! Знаешь, насколько ты противен? – скривилась я. — От тебя воняет
гнилью, на тебе столько грязи, что ты никогда не отмоешься! И мне сейчас тебя
ни капли не жаль. Отец твой правильно поступил, отправив тебя в лагерь, а я бы
посоветовала оставить там, ибо ты не познал всю прелесть жестокости!
- Что? — тихо спросил он. — Откуда ты знаешь?
- Твоя любящая мамочка рассказала, и я наполнилась жалостью к тебе и
поэтому позволила в ту ночь тебе вольности, но не более того. Я считала, что
тебя можно спасти, но сейчас уверена, что спасать тебя - это самое глупое, что
могло прийти мне в голову. Ты не достоин спасения, ты достоин боли и
унижения, потому что ты сеешь вокруг себя только эти чувства!
Он закрыл глаза и усмехнулся, затем это перешло во что-то ужасное. Он начал
смеяться, но как будто задыхался от этого веселья.
- Жалость, — продолжал он издавать эти звуки, но его глаза резали меня острее
ножа. — Оставь её для себя, Нади. Это тебя нужно жалеть. Маленькая девочка
попала под обаяние развратного серафима. Да я уверен, что ты приревновала. А
ревность рождается только под слоем любви. Дура, ты полная идиотка, если
считаешь, что я смогу полюбить тебя. Кто ты, а кто я?! Думаю, пришло время
прекратить всё. По приезде отца я расскажу ему правду, и мне плевать, что
будет с тобой, я даже посоветую тебя наказать. Чтобы выбить из тебя все твои
чувства, чтобы ты стала пустой, неживой и желающей смерти!
Его слова разорвали внутри меня что-то, боль от этого стала такой сильной.
Глаза защипало, и я почувствовала слёзы, которые затуманили образ злого,
бессердечного парня.
- Я буду только "за", — тихо ответила я. – Ты считаешь, я люблю тебя? – я
смахнула слёзы. — Ты слишком высокого мнения о себе, Тагас. Ты
ничтожество, ты самый ужасный человек, которого я встречала. Но я признаюсь
тебе, я искала в тебе нечто большее, твою душу. Но её нет, её никогда не
будет…
- Хватит! — повысил он голос. — Хватит! Я не стану слушать новые и новые
оскорбления от тебя, — он подскочил ко мне, схватив за локти, и встряхнул. —
Я не хочу тебя, я не люблю тебя, я ненавижу тебя, ты отвратительна, ты…
- Что я? — нервно рассмеялась я. — Скажи мне ещё гадостей, Тагас. Вперед,
потому что они меня не трогают.
- Не трогают? – прошипел он мне в лицо. — Думаю, сейчас тронут. Знаешь,
почему твоя мать тебя не любила? Знаешь, почему она не обращала на тебя
внимания, а ты искала её любви? Потому что ты не была её дочерью! Она
приняла тебя, потому что любила твоего отца даже после того, как твоя
настоящая мать умерла, подарив тебе жизнь, и твоему папочке ничего не
оставалось, как принести тебя в семью! Ну что, это тебя тронуло?!
