— Все ты понимаешь, — тихо прошипел он. — И не проси все разжевывать — это выше наших возможностей. Но — а мы знаем это по некоторым знамениям и сообщениям от наших слуг в других планах бытия — мы полагаем, что Рейстлин сохранил свою сущность по примеру Фистандантилуса. И он ищет путь назад, в наш мир, но для этого ему нужна новая оболочка. А ты, его дражайший брат-близнец, уже заботливо вырастил подходящее молодое, сильное тело, да еще и обучил магии!
Слова Даламара вонзились в душу Карамона, как отравленные клыки.
— Твой сын...
Юстариус вновь расслабленно сидел в своем громадном каменном кресле. Спрятав руки в широкие рукава красной мантии, он беседовал с Карамоном, не отрывая взгляда от юного мага в белом, стоявшего поодаль.
— Как видишь, теперь мы не можем позволить твоему сыну и племяннику Рейстлина продолжить изучать магию и пройти Испытание. До тех пор, пока не сумеем воспрепятствовать дяде использовать Палина для возвращения.
— Особенно, — прибавил Данбар, — пока не будет установлена окончательная привязанность молодого человека к одной из Лож.
— Что ты хочешь сказать? — удивился Карамон. — Он слишком юн для Испытания, но всегда носил белые цвета.
— Я ношу белое, потому что ты с мамой выбрал его, — ровно сказал Палин, глядя прямо перед собой.
В зале воцарилась тишина.
— Ну перестань, папа, ты же знаешь, если бы я выбрал другой цвет, ты даже не подумал бы разрешить мне изучать магию. Никакие уговоры не помогли бы!
— Юноша должен объявить пристрастие, которое лежит в глубине его сердца. Только тогда он сможет использовать истинную власть магии. А сделать это возможно только во время прохождения Испытания, — мягко сказал Данбар.
— Испытание! Опять все разговоры о нем! А я говорю, он даже не решил еще точно, будет ли заниматься магией! Если хотите знать мое мнение... — Карамон остановился на полуслове, уловив взгляд, которым его прожигал Палин. Глаза сына горели, губы сжались в тоненькую ниточку. — Ладно, не принимай все так близко... — пробормотал силач, переведя дыхание.
Позади послышались скрежет меча Танина и тихое покашливание Стурма. А со стороны магов, воин чувствовал, плывет циничная улыбка Даламара. Если бы их оставили одних! Тогда он имел бы возможность объяснить... Карамон вздохнул — видимо, это следовало сделать раньше. Но он продолжал надеяться. Повернувшись спиной к магам, силач посмотрел на сына:
— Палин, а какой цвет ты бы выбрал? — Именно сейчас он ощутил, насколько запоздал разговор. — Ты добрый, сынок, любишь помогать другим... Мне казалось, белый цвет очевиден.
— Не знаю, понравится ли мне помогать другим! — теряя контроль над собой, закричал Палин. — Ты сам придумал эту роль, посчитав ее удачной! Но не подумал, что я не так силен в магии, как мой дядя в этом возрасте. А он посвятил ей жизнь и никому не позволял вмешиваться в занятия! Мне всегда казалось, магия на первом месте, а мир на втором...
Карамон, закрыв глаза, с болью слушал слова сына, а в сознании тихо шептал другой голос: «...для меня магия на первом месте, мир на втором. Если человек поступает по-другому, он ограничивает свой потенциал...»
Пожилой воин ощутил, как его схватили за руку.
— Извини, папа, — тяжело вздохнул Палин.— Я должен был давно поговорить с тобой, но боялся причинить тебе боль. И маме тоже. Ты же знаешь, как она...
— Точно, — пророкотал Карамон, крепко обнимая сына, — я прекрасно это знаю. — Он попытался проглотить комок, подступивший к горлу. — Может, она и кинула бы в тебя чем-нибудь тяжелым... как, помню, однажды запустила в меня моими собственными доспехами. Но когда дело касается тех, кого она любит, Тика просто неудержима. — Воин посмотрел на магов через плечо. — Нам обязательно решать сейчас? Дайте нам уехать, и дома мы все спокойно обсудим. Времени достаточно...
— Сегодня очень редкая ночь, — оборвал его Юстариус, — в небесах одновременно три луны: красная, черная и серебристая, — такое бывает раз в столетие. Сила магии сегодня не знает границ. Если Рейстлин решил бежать из Бездны, то это самый подходящий момент.
Карамон молча опустил голову.
— Что мы должны сделать? — спросил он хрипло.
— Вы отправитесь со мной в Палантасскую Башню, — произнес Даламар, — и попытаетесь пройти через портал.
— Позволь нам отправиться в Шойканову Рощу вместе с тобой, отец, — воскликнул Танин.
— Да! — поддержал брата Стурм. — Палантасская дорога свободна — рыцари позаботились об этом, — но Портиос говорил о засадах драконидов.
— Я разочарую дорогих воинов, — усмехнулся Даламар, — но мы не будем использовать обычные дороги.
Братья непонимающе посмотрели на эльфа, Танин нахмурился, подозревая насмешку, затем Палин быстро нашелся:
— Он имеет в виду магические пути, брат. Прежде чем вы со Стурмом спуститесь по лестнице, отец и я будем уже у подножия Башни Высшего Волшебства в Палантасе, которая полностью подчиняется моему дяде. — Юноша обернулся, надеясь, что никто не обратил внимания на его последние слова, и вспыхнул, заметив выражение лица Даламара.
— Да, придется нам туда отправиться, — невнятно проговорил Карамон, темнея лицом. — А вы двое должны вернуться домой и рассказать все матери.
— Уж лучше столкнуться с людоедами, — уныло протянул Танин.
— Это точно, — усмехнулся Карамон. — Только убедитесь, что у нее нет посуды под рукой, — добавил он, стараясь придать голосу веселые интонации, но в конце концов тяжело вздохнул: — Она знает меня — и ждала чего-то подобного.
— Я думаю, мама все знала, еще когда мы уезжали, — сказал Палин, вспоминая нежные объятия и веселую улыбку матери и как она стоит на пороге гостиницы и машет вслед старым полотенцем... А потом он оглянулся и увидел полотенце у матери возле лица и Дезру, утешающую ее.
— Кроме того, — сказал Карамон, поднимаясь и строго глядя в глаза старшим сыновьям, — вы обещали Портиосу приехать в Квалинести помочь эльфам остановить набеги драконидских отрядов. Вы знаете, каков Портиос. Ему нужно десять лет, чтобы собраться просто поговорить с нами. Сейчас он делает дружественные шаги. Я не хочу, чтобы мои сыновья нарушали слово, особенно данное этому заносчивому эльфу. Ничего личного, — добавил силач, взглянув на Даламара.
— Все в порядке, — откликнулся темный эльф. — Я тоже знаю Портиоса. А теперь...
— Мы готовы, — нетерпеливо перебил Палин. — Я только читал о заклинании, которое ты сейчас произнесешь, но никогда не видел. Какие компоненты в нем применяются? Какой слог усиливать — в первом слове или во втором? Мой учитель говорит, что...
Даламар тихо кашлянул.
