– Дела совсем плохи, Эл. Народ разбегается, как тараканы, уже ничего интересного не осталось. Только я, Харрикан и Виэре. Остальные сваливают через два-три месяца, так что ты вернулся вовремя.
– Ну что ж, уже когда я уходил, дела шли не так гладко, как раньше, – признал Эллендор, разливая в грубые глиняные стаканы ром. – Смею надеяться, что теперь все будет иначе. Не знаю, как ты, а я никогда еще не видел ничего подобного.
– Что за птица?
– Важна не персона, а талант. Я такой номер придумал, закачаешься! И представляешь, у нее получилось! Специально не разрешил ей ничего показывать по дороге сюда, берег для нашего предприятия.
– Стало быть, девчонка?
– Да. Думаю, проблем с ней не будет, она очень наивная и доверчивая. А если заартачится, так Харрикан у нас не просто так в школе магов учился. Понаделает ей амулетов, убивающих волю, и дело с концом!
– И все-таки – что в ней особенного? – Пересмешник откинулся на спинку кресла и задумчиво выпустил из носа две струйки дыма. – Наш народ непросто удивить.
– Не беспокойся, ей удивлять народ удавалось и до моей гениальной идеи. Это чудо – огонь. Кажется, мне повезло по-крупному, я нашел настоящего Повелителя огня, который к тому же и понятия не имеет о своем истинном могуществе.
Повисла пауза, после которой Пересмешник поднял свой стакан и уважительно произнес:
– Твое здоровье, Эл. Если всей правда так, как ты говоришь, то мы спасены!..
Собеседники выпили ром до дна, после чего приступили к еде. Молчание нарушил Эллендор, который со смущенной улыбкой попросил:
– Только не говори ничего Виэре, ладно? Ты же знаешь, какая она…
– О-о-о, братец, так ты и налево завернул? – фыркнул его собеседник.
– Ну, пришлось пойти на некоторые жертвы, – виновато развел руками Эл. – Так сказать, применил силу убеждения. Она у меня работает безотказно.
– Будь это не так, Виэре никогда не стала бы твоей женой.
Собеседники тихо засмеялись и снова наполнили свои стаканы. Было тихо, только с кухни доносился приглушенный стук посуды…
Праздничные мероприятия по поводу десятилетней годовщины коронации Айринкельна окончились далеко за полночь. Весь день король должен был принимать парады, присутствовать на различных народных гуляниях и произносить речи; Крисса лишь скромно стояла за его спиной и сдержанно улыбалась. Она видела, что Айрина уважают и действительно почитают, не норовя при удобном случае выстрелить в него из арбалета. Слушая трогающие самое сердце речи своего жениха, девушка думала, как было бы плохо, если бы королем был Дуйэн. У него совершенно иные представления о жизни, он никогда не смог бы добиться такого искреннего отношения со стороны своих подданных, потому что вряд ли поставил бы на первое место их благополучие. «Как хорошо, что его от трона отделяет не только то, что он младше, но еще и личная ссора, – подумала Кристина. – Получается, теперь он дальше от королевского двора, чем просто кронпринц. Кроме того, вряд ли люди приняли бы его, раз они так относятся к Айрину».
Банкет, венчавший торжество, выдался довольно утомительным, на нем была масса народу, в том числе из дружественных государств, каждый считал своим долгом поздравить Айринкельна с предстоящей женитьбой и выразить свое восхищение его невесте, как требовал протокол. Когда, наконец, они оказались в непроницаемой тишине королевских покоев, Крисса и Айрин почувствовали себя невероятно счастливыми. Хотя день был очень насыщенным, спать им не хотелось. Хотелось только быть рядом, смотреть в открытое окно на спокойное море, слушать прибой…
Айринкельн задул свечу и тихо сказал:
– Ты не расскажешь мне, что было дальше?
Прежде чем ответить, Кристина долго молчала. Потом подошла к нему, крепко сжала в руке его прохладную ладонь и прямо взглянула ему в глаза:
– Расскажу.
* * *
Вопреки предсказаниям Квинта, отталкивающее впечатление, которое произвел на Криссу Тор Лири, на следующий день не рассеялось. Девушке не хотелось расстраивать любимого, поэтому она изо всех сил старалась скрыть свое истинное настроение и делала вид, что с интересом слушает его рассказы. Юноша же болтал без умолку; казалось, он знает историю буквально каждого дома в городе, каждой башни и каждого дворца. Было видно, что он-то здесь чувствует себя как дома, но Кристину пробирала дрожь при мысли, что им придется остаться здесь до весны. Она надеялась, что ей удастся как-то убедить своего спутника подыскать для зимовки более уютное место, но, к сожалению, делать это сейчас явно не стоило. Квинт не обращал никакого внимания на грязь на улицах, на тяжелые экипажи, во множестве попадавшиеся по пути и обрызгивающие грязью из-под колес, на толпы людей, заполняющие центр. Казалось, для него существуют только резные шпили, лепнина на стенах домов и прочие вещи, о которых он рассказывал Криссе. Через пару часов прогулки девушка поняла, что очень устала. Город давил на нее своей серой, унылой массой, громко галдящие вокруг люди раздражали, и потому рассказ Квинта вскоре утратил для нее всякий интерес. В итоге ей удалось вклиниться в более или менее продолжительную паузу в его монологе:
– Извини, не хотелось тебя перебивать, но я отчего-то уже устала. К тому же холодно сегодня… Может, мы вернемся домой?
– Нет, у меня есть идея получше, – юноша подмигнул ей и махнул рукой в сторону широкой мощеной улицы. – Цирк здесь совсем недалеко! Идем, познакомлю тебя со своими друзьями. Заодно погреемся и выпьем чего-нибудь согревающего.
Слово «цирк» показалось очень недружелюбным, но Квинт говорил о нем с таким воодушевлением, что спорить Крисса (в который уже раз!) не решилась. Они спустились вниз по широкой улице, пестрящей витринами магазинов, после чего миновали небольшую площадь с потемневшим от времени храмом какого-то местного божества, завернули за угол, и их взорам предстал огромный шатер, украшенный лентами и разноцветными фонариками. Шатер был поставлен рядом с добротным каменным зданием. Именно туда и направился Квинт, на ходу поясняя:
– В шатре располагается арена. А в доме – все жилые помещения и гримерные. Большинство артистов живут там. До вечера еще далеко, народ разбежался по своим делам, но, думается, верхушка на месте. Она-то нам и нужна.
С домом шатер соединялся с помощью своеобразного «коридора» все из той же плотной яркой парусины. В этом «коридоре» было сыро и сумрачно, поэтому небольшой холл здания, незаметно переходящий в огромную гостиную, показался невероятно теплым и уютным. Квинт уверенно отправился к маленькой лесенке вниз и сделал приглашающий жест:
