– И все же я бы чувствовал себя увереннее с Десятой, – произнес Локен, снова обращаясь к своему другу.
– А я – со Второй, – ответил Торгаддон, – но мы не всегда получаем то, что хотим.
– Гарви! – раздался рядом знакомый голос.
Локен, обернувшись, увидел подошедшего Неро Випуса, который предоставил ветеранам Локасты самим заканчивать подготовку к высадке.
– Неро, – откликнулся Локен, – я рад, что ты с нами.
Випус хлопнул Локена по наплечнику механической рукой, сменившей живую после ранения на Шестьдесят Три Девятнадцать.
– Я бы ни за что не пропустил такое событие.
– Я тебя понимаю, – ответил Локен.
Много времени прошло с тех пор, как они получили назначение на «Дух мщения» и стали считать себя братьями, всегда готовыми сражаться по приказу Императора. Неро Випус и Гарвель Локен дружили еще с тех незапамятных времен, когда были выбраны кандидатами в Легион Лунных Волков, и каждый был рад видеть друга рядом.
– Ты слышал донесения с истваанского Экстрануса? – возбужденно сверкая глазами, спросил Випус.
– Кое-что слышал.
– Говорят, что во главе вражеских войск стоит какая-то каста псайкеров и все солдаты – сплошные фанатики. Не могу даже подумать об этом без злости.
– Не беспокойся, – вступил в разговор Торгаддон. – Я уверен, ты всех их перебьешь.
– Неужели опять будет как на Давине? – проворчал Випус, недовольно скаля зубы.
– Это не похоже на Давин, – заверил его Локен. – Совсем не похоже.
– Что ты имеешь в виду?
– Для начала, там нет этих проклятых болот, – вмешался Торгаддон.
– Гарви, для отделения Локасты было бы большой честью, если бы ты шел в бой с нами, – с надеждой произнес Випус. – У меня в десантной капсуле есть свободное место.
– И для меня это будет честью, – ответил Локен, пожимая руку друга и обдумывая неожиданно возникшую мысль. – Рассчитывай на меня.
Он кивнул друзьям и стал пробираться сквозь суету пусковой палубы к одинокой фигуре Йактона Круза. Астартес, которого в Легионе прозвали Вполуха, с нескрываемой завистью наблюдал за подготовкой к высадке на планету, и Локен посочувствовал почтенному воину. Круз на собственном примере демонстрировал, как мало даже апотекарии Легиона знают о физиологии Астартес. Его лицо было покрыто шрамами и морщинами, как кора старого дуба, зато тело до сих пор оставалось по-волчьи поджарым и закаленным годами сражений и с возрастом ничуть не ослабело. Астартес считались функционально бессмертными, а это означало, что их служба заканчивается гибелью в бою, и от этой мимолетной мысли по спине Локена пробежал холодок.
– Локен, – приветствовал его Круз.
– А ты не собираешься десантироваться вместе с нами, чтобы полюбоваться видами Храма Искушения? – спросил Локен.
– Увы, нет, – ответил Круз. – Мне приказано остаться и ждать приказов. Мне даже не досталось места в корпусе сил умиротворения.
– Йактон, если у Воителя нет на тебя никаких планов, то, может быть, ты окажешь мне небольшую услугу? – спросил Локен. – Я был бы тебе весьма признателен.
Круз прищурился:
– А что за услуга?
– Ничего невозможного, это я могу тебе обещать.
– Тогда говори.
– На борту остаются летописцы, возможно, ты о них слышал: Мерсади Олитон, Эуфратия Киилер и Кирилл Зиндерманн.
– Да, я их знаю, – подтвердил Круз. – И что с ними?
– Они… мои друзья, и я счел бы за честь, если бы ты их разыскал и присмотрел за ними. Просто убедись, что они в порядке.
– А почему ты заботишься об этих смертных, капитан?
– Они заставляют меня быть честным, – улыбнулся Локен, – и напоминают о том, что значит быть Астартес.
– Тогда я могу тебя понять, Локен, – кивнул Круз. – Наш Легион меняется, мой мальчик. Знаю, я уже наскучил тебе этими разговорами, но я костями чувствую, что на горизонте собираются тучи, которых мы не видим. Если эти люди помогают нам оставаться честными, для меня этого достаточно. Считай, что дело сделано, капитан Локен.
– Спасибо, Йактон, – сказал Локен. – Для меня это очень много значит.
– Не стоит благодарности, мальчик, – усмехнулся Круз. – А теперь иди и убивай ради живых.
– Я так и сделаю, – пообещал Локен и сжал запястье Круза в воинском приветствии.
– Хорошей тебе охоты в Храме Искушения, – сказал на прощание Круз. – Луперкаль!
– Луперкаль! – ответил Локен.
Локен направился к десантной капсуле Локасты, и на мгновение ему показалось, что все события Давина забыты, а он снова стал просто воином. Ему предстояло сражение, которое необходимо выиграть, и встреча с врагами, которых надо уничтожить.
Локену потребовалась новая война, чтобы снова ощутить себя одним из Сынов Хоруса.
– За победу! – крикнул Люций.
Дети Императора были настолько уверены в совершенстве своих способов ведения войны, что провозглашать тосты за победу до того, как она была выиграна, стало для них традицией. И то, что Люций устроил праздник, не удивило Тарвица. К застолью присоединились многие из старших офицеров, а Люций больше всего хотел, чтобы его заметили. Сидящие за столом поддержали его тост, и их радостные крики эхо отразило от белых алебастровых стен банкетного зала. Зал был украшен трофейными знаменами, парадным оружием избранников Фулгрима и живописными полотнами, на которых герои Легиона расправлялись с ксеносами. Все это должно было напоминать воинам о славных победах.
Сам примарх не присутствовал на торжестве, и его место во главе стола занял Эйдолон. Люций явно был в ударе, сыпал шутками, произносил тосты, и золотые кубки с прекрасным вином звенели почти непрерывно.
Тарвиц отставил свой кубок и поднялся из-за стола.
– Уже уходишь, Тарвиц? – насмешливо спросил Эйдолон.
– Ты что! – вмешался Люций. – Мы же только начали праздновать!
– Я уверен, ты отпразднуешь за нас обоих, Люций, – сказал Тарвиц. – У меня перед высадкой на поверхность еще есть кое-какие дела.
– Чепуха! – возразил Люций. – Ты должен остаться и попотчевать нас воспоминаниями об Убийце, рассказать, как я помог тебе отразить нашествие мегарахнидов.
– Почему бы тебе самому не рассказать эту историю, Люций? – спросил Тарвиц. – Мне кажется, я недостаточно полно отражал твое участие в этом деле.
– Это верно, – усмехнулся Люций. – Ну, хорошо, я обо всем расскажу сам.
– Лорд-командир, – поклонился Тарвиц и вышел из банкетного зала через раззолоченные двери.
Затронуть тщеславие Люция – лучший способ отвлечь его внимание. Тарвиц решил пропустить веселую братскую пирушку, поскольку сейчас его мысли занимали совсем другие дела.
Когда он закрывал за собой дверь в банкетный зал, Люций уже начал повествование о неудачной экспедиции на Убийцу, удручающее начало которой обратилось великим триумфом, главным образом благодаря Люцию, конечно.
