Лучше не бежать, как бы ни хотелось, это привлечет внимание и кто-то сделает ложный вывод, а то и взбаламутит народ.
Однако он пошел живей и, удерживая на лице выражение приветливости для островитян, попадающихся на пути, старался ни на миг не потерять из виду лодку, выбравшую стоянку близ обсерватории. Оставив позади кипящие жизнью строения, Кейда торопливо направился по мостам и проходам к причалу. Дев, не менее нетерпеливый, не отставал от него ни на шаг, пристально наблюдая, как суденышко пристраивается у коралловой скалы.
— Смотри, что делаешь, девонька. Корабль пока еще мой.
— Я тоже рада тебя видеть, Дев, — произнес мореход женским голоском, передвигая единственное кормовое весло. Подняв его из воды, морячка бросила тяжелый якорь. — Пошел бы и пособил мне, варвар-бездельник. — И она потянула за канат, чтобы убедиться, что дело сделано. Дев в насмешливом извинении распростер руки:
— Мой господин едва ли одобрит, если я перепачкаюсь перед таким важным празднеством.
— Первое, что мне необходимо, так это приличная баня, — морячка вытерла лоб тыльной стороной ладони, прежде чем ловко набросить на столбик петлю швартовочного троса. — Я так ужасно себя чувствую с этой соляной коркой на теле!
— А ты привела сюда мой «Амигал» в полном порядке? — Дев положил руку на поручень с видом собственника.
— Можешь взойти на борт и сам все проверить, пока Ризала будет рассказывать мне новости, — Кейда протянул морячке руку. — Хотя бы самые главные. У нас не так-то много времени, нам надо вернуться и вести себя как положено на праздничном обеде у Итрак.
Девушка проворно перескочила через корму кораблика, потрепанные серые штаны морячки свободно болтались на тощем теле, большая не по росту, алая рубаха была расшита листьями кантиры. Девушка пригладила взъерошенные черные волосы, освобождая яркие голубые глаза.
— Где можно поговорить, чтобы рядом не вертелась ничья служанка? — Она склонила голову набок, глядя на вождя. Худенькое личико дышало бодростью.
— Там, — Кейда кивнул в сторону башни. — Дев, останься на палубе и сторожи. Позаботься, чтобы нам не помешали.
— Непременно, мой господин, — лицо мага было сосредоточенным, когда он забирался на борт «Амигала», зоркие глаза придирчиво оглядывали мачту, гик и парус.
— Он же не даст тебе сесть за обед, пока не убедится, что я содержу его драгоценный кораблик в полном порядке, — Ризала прыснула и последовала за Кейдой к круглому зданию возле основания башни. Последние отблески заката уже догорели над морем, и внутри было темно.
— Погоди минутку, — вождь пошарил в стенной нише и вскоре наткнулся на оставленные там лампу и огниво. После нескольких ударов зубчатая сталь высекла искру из глянцевого кремня, которая попала на трут из пуха тандры. Кейда засветил ламповый фитиль, облизал пальцы и смахнул пламя с трута.
— Значит, ты не отвык сам заботиться о себе? — весело поддела его Ризала. — Хотя вокруг снова столько рабов и прислуги. И, как я понимаю, все они отчаянно жаждут исполнить любой твой каприз.
— Они отчаянно жаждут убедиться, что все вернулось в свою колею. Порой я себя спрашиваю, а шевелил ли Чейзен Сарил для себя хотя бы пальцем, — сухо заметил вождь, ведя Ризалу в зал, напоминающий половинку луны. — Мы, Дэйши, привыкли сами делать для себя кое-какие мелочи, когда одни и не нужно никого поражать преданностью наших слуг, позволяющих предаваться праздности. Мой отец иного не потерпел бы.
Он поставил лампу в виде раковины на один из столов, выстроенных вдоль длинной стены. Теплое золотое свечение отразилось от латунных дисков разного размера, висящих на стенах и украшенных резьбой с извивами, точь-в-точь как плитки пола обсерватории. Над каждым диском нависал второй, узор на нем воспроизводил первый, но в виде сети.
— Простые островитяне Чейзенов поразились бы, увидев, как ты способен справляться с проблемами, — без всяких предисловий заявила Ризала. — Им это куда больше понравилось бы, а ты отвлекаешь их от восстановления домов, огородов и полей соллера ради того, чтобы все они плясали вокруг тебя по случаю посещения их деревень.
Кейда почувствовал облегчение.
— На сколько дней позади нас ты шла?
Ризала решительно прихлопнула костлявой ладонью назойливое насекомое, гудевшее вокруг ее головы.
— На пять или шесть. Зависело от ветра и проливов.
— Твой приход не возбуждал толков? — Кейда подошел к окну с открытыми ставнями и поглядел на север, уже скрытый в ночи. И тут же задвинул тонкие хлопчатые занавеси, чтобы не впускать в дом ночных насекомых. — Я встречал не так-то много судов во время нашего путешествия.
— И теперь не очень много народу передвигается по владению, — она пожала плечами. — Но жители большинства деревень были счастливы, что видят поэта, когда они устремляются мыслями к звездам нового года. — И она повернула на пальце серебряное кольцо с необработанным изумрудом. — Как всем известно, поэты безумны, так что мало кто спрашивал, почему я плаваю одна.
— А что ты отвечала тем, кто спрашивал? — полюбопытствовал он.
— Что мой брат, с которым у нас была лодка на двоих, утонул, когда мы бежали от дикарей в бурю дождливой поры, — сообщила она, — что, как правило, побуждало людей рассказывать о смертях и бедствиях, которые они пережили сами.
— Их все еще гнетет прошлое? — Кейда поднял руку к одному из более крупных звездных кругов, висевшему близ окна. Там была вырезана тропа каждой звезды, небесные самоцветы вставлены в сеть, измерительная стрелка установлена горизонтально. — Я читал небесные предвестия на будущий год везде, где мы останавливались. Знамения были благими, насколько мне удалось понять. Островитяне склонны мне верить?
— Мне попадались очень немногие, которые выиграли заклады у соседей, что твои толкования неверны. Некоторые недовольно ворчали, что ты не рожден в этом владении. — Ризала устроилась на столе у лампы, рассеянно болтая босыми ногами. — Они раздумывают, сумеешь ли ты свести воедино нити прошлого здесь, у них, и увидеть, как может сплестись будущее. Но пусть это не лишает тебя ночного сна. Так говорили лишь те, кто сетовал, что ты путешествуешь без великолепия, подобающего предводителю, но их, как правило, быстро обрывали другие. — Она потерла рукой непокорные волосы и зевнула. — Не больно-то заведешь друзей, разгуливая в шелках и самоцветах. Видеть, как отражается процветание владения на роскоши вождя, хорошо в дни мира и полного изобилия, но не тогда, когда половина островитян ходит голышом, если нужно стирать единственную пару штанов. Большинство удовлетворено тем, что ты показал приверженность владению, изгнав чужаков, а затем потребовал власти и взял в жены Итрак после смерти Чейзена Сарила. Они прекрасно понимают, что пошли бы в пищу островитянам, останься владение без господина и примись за него воевать Ритсемы, Редигалы и Улла.
