Полковник посмотрел на дверь.
— Так вот. Происходил этот офицер из небольшого, но благородного рода. Не важно, какого. Таких много в Империи, и имена не играют роли.
Полковник снова посмотрел на дверь.
— Терпение, господин полковник, терпение. Это своего рода вступление. Все мужчины рода служили в армии, так что выбор жизненного пути юноши был простым и ясным. Он пошел служить в армию.
Полковник тяжело вздохнул.
— Магического дара юноша не имел, но определенная доля храбрости и здравый смысл позволили ему продвинуться по службе. Так что когда ему пришло новое назначение, он был уже капитаном. Ну как, полковник, уже интересно? Зейенгольц мечтательно улыбнулся. — Я продолжаю. Когда капитан прочитал место нового назначения, он был возмущен и обижен. Его, боевого офицера, отправляли наместником в оккупированный Нижний Майштейн. Он тут же написал рапорт с просьбой пересмотреть назначение, но ответа не было, и пришлось капитану отправляться в Майштейн. Приказ есть приказ. — Зейенгольц замолчал, посмотрел на Гринхельда.
— Вы хорошо покопались. — Лицо Гринхельда было непроницаемо. — Ну и что?
— О, дорогой полковник, самое интересное впереди. Так вот. Прослужил наш капитан в Нижнем Майштейне ни много ни мало — одиннадцать лет. И лишь тогда вспомнили о нем, уже майоре, и вернули в действующую армию. А еще через год майор возвращается в Майштейн и привозит оттуда девочку, само очарование.
Лицо Гринхельда по-прежнему было непроницаемо, лишь дергалась жилка у левого глаза.
— Затем упомянутый майор покупает на чужое имя дом в Гофтинге, в прелестном, но весьма, заметьте, уединенном месте, селит туда девочку и уезжает обратно на фронт. Однако, — Зейенгольц поднял указательный палец, регулярно ее навещает. — Вы не знакомы с ним, господин полковник? — Зейенгольц наслаждался. — Он, кстати, тоже уже полковник.
— Это не преступление. — Голос у Гринхельда был хриплым.
— Ну, то, что этот полковник отдает предпочтение несовершеннолетним девочкам, действительно не преступление, хотя и говорит, так сказать, об известной утонченности и изысканности вкуса.
— Но. Дело в том, что у этой девочки определенно маиштейнские черты лица, а вот это уже преступление. Связь с майштейнцами — нарушение закона о чистоте крови. — Зейенгольц помолчал. — А доказательств у нас достаточно. Полковник не был дураком и нанял колдунов запечатать дом. Но хватит и того, что видно снаружи. Полковник, обнимающий девочку, полковник, целующий девочку. Повисла тишина. Зейенгольц ждал. Полковник сидел, опустив голову, и, похоже, полностью ушел в себя.
— Что будет с девочкой? — наконец нарушил молчание Гринхельд.
— О, это армейское благородство! — Зейенгольц патетически вскинул руки. Подумайте лучше, что будет с офицером. Разжалование в рядовые, лишение титула, конфискация имущества…
— Что будет с девочкой? — твердо повторил полковник.
— Ну, если вам так интересно… — Первожрец немного подумал. — Тут все будет зависеть от того, насколько ее признают виновной. От отправки в гетто до насаживания на фаллос Орадиса.
— В гетто тоже смерть. Только не сразу.
— Если вам будет угодно выразить это так, то так, — согласился Зейенгольц.
— Гады, — глухо произнес Гринхельд.
— Таков закон, господин полковник. — Зейенгольц печально вздохнул. — Хотя иногда закон можно обойти. Я, дорогой полковник, не злой человек и мог бы помочь этому офицеру. Это в моих силах. Закрыть на все глаза. Пусть тешится. Все, что мне надо, — немного взаимности. Я помогу ему, он — мне. И все. Никто ни о чем не узнает, даже девочка останется там, в этом уютном доме. Как вы думаете, господин полковник?
— Что вам надо?
— Вот это уже другой разговор, дорогой мой полковник. Я верил, вы примете правильное решение. — Первожрец усмехнулся. — А надо мне совсем немного. Я знаю, что барон сейчас ведет переговоры с федератами. Я хочу знать, где они ведутся. А еще я хочу, чтобы вы переправили эту информацию в столицу, по адресу, который я скажу. Как видите, лишний день пригодится. Ведь если они не получат от меня известия… Боюсь, даже я ничего не смогу сделать, чтобы предотвратить скандал.
— Зачем вам это? Вы хотите помешать? Зачем? Да подумайте же, только представьте — не будет этой бесконечной войны. Войны не будет! Зачем вы хотите все испортить?
— А вот это, дорогой полковник, — в голосе первожреца зазвенел металл, не ваше дело.
"Ваше Сиятельство!
В соответствии с договоренностью спешу уведомить, что наша миссия Божьей милостью движется, похоже, к успешному завершению. Предварительные консультации проведены, и, оставляя в стороне вопросы веры, можно сказать, что принципиальных разногласий нет. Приходится признать, что демонисты проявляют куда больше здравого смысла, чем многие известные нам святые отцы.
Хотелось бы также упомянуть, что наше первоначальное предположение об истощенности Империи было несколько преувеличено. Хотя таковая и имеет место, однако не является определяющей, и ведение переговоров с этой позиции явилось бы фатальной ошибкой В связи с этим для достижения взаимопонимания с Принимающей стороной мне пришлось пересмотреть наш подход в отношениях, что, как я надеюсь, найдет понимание и одобрение со стороны Вашего Сиятельства Таким образом, результатом трудов наших явилось Соглашение, текст которого я при сем прилагаю. Естественно, оно далеко от совершенства и является исключительно предварительным, но первые, и, как хотелось бы верить, весьма существенные шаги сделаны.
Остается открытым вопрос об обеспечении выполнения условий Соглашения. Со стороны демонистов гарантом выступает хорошо известный Вашему Сиятельству барон, что, как я смею надеяться, является вполне для нас приемлемым. С нашей же стороны использование имени Вашего покорного слуги в качестве гаранта хотя и лестно, но вряд ли будет признано демонистами достаточным. В этой связи в случае одобрения Вашим Сиятельством положении Соглашения прошу дозволения гарантировать исполнение Соглашения именем Вашего Сиятельства. Упомянутый барон в настоящее время находится в Городе, и, таким образом, при наличии у меня вещественных полномочий гарантировать Соглашение именем Вашего Сиятельства, может быть заключено в самое ближайшее время.
Сим заканчиваю, на Божественную милость уповая и хвалы вознося, искренне преданный слуга Ваш, ПКС".
Пиерро эль Кабиро де Сарренто, пэр Федерации и секретный посланник герцога Кардейского на переговорах с Империей, еще раз пробежал письмо глазами, удовлетворенно кивнул. Все, его работа здесь фактически закончена. Дело теперь за его Светлостью, и если герцог поторопится, Соглашение может быть заключено хоть завтра И он наконец отправится домой, прочь из этой холодной, сумрачной страны, к своим любимым орхидеям
